Кошки-мышки

- Мне бы что-то… ну, интересное, - тянет она капризным тоном и выжидающе смотрит на Минни, которая ждет больше конкретики. – Ну, выбери там сама что-то!

Мартинес напрягается, вспоминая свое первое посещение библиотеки и представляя, что в этот раз может принести девушка для Дейзи. Какую насмешку придумает? Если это будет какое-нибудь пособие для желающих выйти замуж, то вполне возможно, что дело обойдется. Но, наверное, могут быть варианты и похуже. Улыбающаяся Минни очень быстро приносит книжку, которую Дейзи, не глядя, сует в сумку, благодарно кивая и снова осматривая девушку.

- Спасибо, милочка. Если что, заходи, приоденем тебя слегка, а то что-то совсем… без слез не взглянешь, ты уж извини. Правда, дорогой? – поднимает на Цезаря невинный взгляд блондинка, картинно хлопая ресницами.

- Нам не пора? – уходит от ответа он, бросая взгляд на Минни, которая, не прекращая улыбаться, теперь с заметным снисхождением, с интересом ждет его ответа. – Спасибо, красавица!

- Ты ей очень польстил, - бубнит Дейзи, выходя на улицу. – И вообще, ну почему ты так всех называешь?

Цезарь не слушает ее, вспоминая бледное лицо той, другой, которое сегодня напомнило какие-то старинные портреты. Хочется сделать что-то, чтобы стереть этот ее вечный интерес в глазах и вызвать какие-то другие эмоции. Почему эта немая девушка так влияет на него? Почему заставляет теряться и терять слова?

Они с Дейзи проводят весь его выходной день дома. Словно семья. Такая себе совсем стандартная и заурядная: обед и ужин, приготовленные руками заботливой женщины, порция недовольства от нее же, разговоры ни о чем, к которым Мартинес даже не прислушивается, погруженный в свои мысли, душ, банально-привычные движения под одеялом и довольно сопящая Дейзи рядом. Он почему-то не может уснуть. Покоя не дает сумочка, так и брошенная в прихожей. А верней – ее содержимое. Та самая книга. Которая, не увиденная, все еще кажется каким-то знаком, символом, посланием. Для него.

Мартинес тихо встает с кровати и выходит в прихожую. Подсвечивает себе фонариком от зажигалки и удивленно смотрит на самый обычный роман про какую-то Анжелику. Зачем-то перелистывает страницы, словно ждет подвоха, и возвращает книгу обратно. Понимая, что пойдет к Минни снова, чтобы еще раз посмотреть в ее глаза, сжать в руках слишком белую кожу и понять, наконец, что же в этой странной девушке - не так.

========== Глава 13 ==========

Настроение перед новым боем – странное. Мартинес вызывается дежурить, чтобы поскорей скоротать оставшееся до вечера время. И чтобы не проходить в очередной раз мимо библиотеки, снова и снова не решаясь зайти. Как глупо, что он не знает, в какой именно квартире того дома живет Минни. Идти и интересоваться об этом у Роуэн не хочется. Как и снова заходить в библиотеку, что-то говоря девушке под многочисленными взглядами бездельничающих там горожан. Тем более тогда, когда говорить-то и не нужно. Не хочется. Впрочем, разговор тел – это тоже разговор. Особенно, если один из собеседников нем.

- Мы на тебя ставим, - делится зачем-то Хэйли, косясь на задумчивого начальника и, вероятно, думая, что он нервничает перед боем.

- И что? Я что, благодарить должен? - смеется он, с раздражением замечая самодовольную походку Диксона, приближающегося к воротам и пытающегося приобнять Дейзи, несущую обед своему мужчине.

- Да нет, я так, просто, - пожимает плечами девушка и тоже не выказывает радости от появления гостей. - Ох, вот ведь принесла их нелегкая. Я надеюсь, твоя курица… ой… Дейзи на меня бросаться не станет.

Цезарю почему-то становится неприятно. Впервые за все это время его злит то, как пренебрежительно относятся к его женщине окружающие. Как ни во что не ставят, смеются за спиной и считают полной дурой. Мартинес не может решить для себя пока, что именно ему не по душе: то, что к ней так относятся, или то, что она – такая вот – находится рядом с ним.

Поднявшись наверх с помощью Мэрла, не упустившего возможности ущипнуть девушку, Дейзи тянется к Цезарю с поцелуем и, стукнувшись лбом о козырек кепки, который против обыкновения повернут вперед, обиженно дует губы. Но при виде смешков Диксона и Хэйли быстро вспоминает о том, что вокруг чужие люди, кривясь.

- Вот, тут обед. Я склад закрыла, сегодня все равно там делать нечего, пойду, приготовлю что-нибудь на вечер. Праздничное, - выделяет последнее слово девушка, повышая голос и бросая снисходительный взгляд на посмеивающегося Мэрла.

- Напомни-ка дорогуша, где ты живешь? Чтобы я заглянул к тебе отпраздновать свою победу, раз ты так щедра? - хохочет он громко и, увидев вдалеке тонкую фигурку, машет целой рукой, крича и не обращая внимания на то, что пугает горожан и заставляет нескольких ходячих подобраться вплотную к стене. - Эй, королева книжного царства! Поставь снова на Брауни, в прошлый раз мне это очень помогло!

Но Минни даже не оглядывается, через минуту скрываясь за дверью библиотеки. Дейзи подозрительно косится на мужчин, все же чмокает Мартинеса в щеку и спускается вниз, преследуемая бездельничающим и не желающим упускать такой шанс поразвлечься Диксоном. Цезарь смотрит им вслед и не сдерживает насмешки при виде того, как отчаянно пытается попасть в голову хотя бы одного из ходячих Хэйли. Снова приходится делать все самому.

- Ты стрелять когда научишься? - ворчит он себе под нос, уже почти успокоившись.

- Поставлю на Диксона, - едва слышно бормочет девушка, с вызовом косясь на начальника и отворачиваясь.

Не задавшийся с утра день заканчивался так же отвратительно. Мартинеса раздражает всё: веселящиеся напарники, азартно делающие ставки, довольный Диксон, который, кажется, совсем не сомневается в исходе боя, слишком активная Дейзи, кричащая за десятерых, вальяжный Губернатор, толкающий очередную речь, и перепуганные горожане, наслышанные о присутствии ходячих на арене. Идея Блейка оказывается своевременной и удачной, как никогда. После нападения жителям Вудбери нужно увидеть противника именно в таком виде: на привязи, без зубов, подвластных тем, кто защищает эти стены.

Цезарь привычно ищет взглядом тот самый угол и находит ее. Минни сидит на удивление спокойно среди возбужденной толпы. Так, словно она в театр пришла. На какую-то очень скучную – до зевоты – постановку. Неужели ей вообще не интересно это все? Все равно, кто победит? Плевать, чем окончится бой? Может быть, она – единственная – пришла потому, что не прийти нельзя? Цезарь даже не задумывается, что она, возможно, не одна такая. Сейчас он других не видит.

Он сбрасывает куртку и смеется, слыша женский визг. Диксон вызывает чуть меньший ажиотаж, и Мартинес насмешливо подмигивает нисколько не огорчившемуся сопернику. Разминается, то и дело поглядывая в сторону едва заметно улыбающейся Минни. Кажется, что она смеется над ним. Что видит, как важно ему сейчас заставить поверить всех вокруг в свою победу. А заодно и самого себя. Ничего, он посмотрит в ее глаза потом – когда опустит ногу на грудь поверженного Мэрла и обведет всех торжествующим взглядом.

Воля к победе настолько сильна, что Цезарь срывается с места, едва услышав свисток. Торопится, забывая о том, что зрелище стоит растянуть. Сначала – до выпуска ходячих на арену, потом – до их приближения. Жителям города нужно пощекотать нервы, о чем насмешливо напоминает Мартинесу противник, ловко уходя из-под удара и получая истинное удовольствие от самого боя. Цезарь все слышит и притормаживает. Вспоминает, что спешка и эмоции никогда не приводят ни к чему хорошему. А он ведь должен победить сегодня. Никакого риска. Исключительно победа и только она.

Он не понимает, что даже этими мыслями о спокойствии, этими попытками придумать план, вычислить слабые стороны противника и найти идеальный выход – он снова делает себя слабей. Выигрывает всегда тот, кто играет не ради победы. При любом исходе дела. Но в пылу азарта сложно думать о подобном. И Мартинес слышит только толпу народа, скандирующую его имя – того, кто вот-вот… кажется, всего один удар.