Поверить в сказку

Получается, Кэрол так внезапно уехала совсем не потому, что хотела его бросить, а потому что иначе не могла? Потому что даже на сборы и прощания не было времени: сестра в больнице, муж уже мертв или в тяжелом состоянии, еще и племянницы, наверное, далеко не взрослые. Ей было плохо, ей нужна была помощь, а его не было рядом. А он упивался своей обидой, своим раздражением, своей, хотя бы себе можно признаться честно, ненавистью, спеша уехать, спеша вычеркнуть ее из своей жизни – навсегда.

Получается, София, в самом деле, имеет право ненавидеть его? И Кэрол тоже. Он сам себя сейчас ненавидел. И все еще ничего не понимал. Нет, что-то не так. Он не мог разрушить все сам – своими руками. Несусветной глупостью и упрямством. Но выходило все именно так: он лишился всего по своей вине.

Дэрил вошел в дом, даже не замечая этого, машинально бросая ключи на стол и с недоумением глядя на, кажется, что-то спросившего Мэрла. Или зачем брат машет у него перед лицом ладонью и раздраженно хмурится?

- Эй, Дэрилина, где витаешь, блин? Давай, проснись и пой – к тебе гостья!

- Кэрол? - выдохнул Дэрил, сам не зная, почему подумал именно о ней, может быть, потому что готов был сейчас бросаться к ней, пытаясь что-то объяснить. Пытаясь сказать, что он, правда, не знал, что даже не думал, что просто ошибся…

- Блин, меня уже бесит это имя… Не угадал, братишка. Ну чего, у тебя еще две попытки!

- Стейси? - безразлично уже пожал плечами он, шагнув к комнате.

- Что за Стейси? - в один голос с Мэрлом спросила показавшаяся оттуда София. - Привет, Дэрил.

А ему оставалось только гадать, почему она вдруг, после всех ее слов о ненависти, решилась прийти – может быть, что-то случилось?

========== Глава 5 ==========

Все еще не вполне понимая, что к чему, Дэрил не был в состоянии даже обращенный к нему вопрос понять, не то, что уложить в голове полученную от Лори информацию о том, каким идиотом он был. Хотя нет, не идиотом. Кем-то гораздо худшим.

- Подожди, миссис Холден? Та, которая недавно в город переехала? Ты о ней? А откуда ты ее знаешь? - догадалась все же София, переглядываясь с нахмуренным Мэрлом, которому тоже было интересно, откуда Дэрил знает какую-то неведомую ему самому дамочку.

- Понятия не имею, какая у нее фамилия теперь, - передернул плечом он и пояснил брату. - В школе типа знакомы были.

- И какого она должна была сюда явиться, а? Или ты чего… Ха! Да ты, никак, мутил с ней и скрывал все эти годы от старшего брата? Непорядок, братишка. Охренеть, какой непорядок: эта Кэрол, Стейси какая-то, мелкая вот – одни гостьи к тебе бегают. Эй, леди, - подошел Мэрл к двери, распахивая ее и повышая голос. - Чего ко мне никто не приходит?! Что за дискриминация, мать вашу?

- Веснушка, ты… - решил все же поинтересоваться целью визита девочки Дэрил, вспоминая, что Кэрол вполне серьезно обещала поговорить с дочкой и явно не собиралась снова ее сюда отпускать.

- Не называй меня так. У меня есть имя, - поджала губы она, тут же разрушая все надежды на примирение. - Я хочу поговорить.

- О! Круто! Мне в прошлый раз понравилось, пискля. Небось, опять вопить будешь? Слышь, а ты чего застыла, давай, закажи Дэрилине чай, кофе, сок, пиво. Ой, братишка, что значит маленькая, я в ее возрасте уже…

- Мистер Диксон, простите, но я бы хотела поговорить с Дэрилом наедине. Понимаете? - подняла подбородок София, хмурясь.

- Ну никакой свободы в собственном доме, - сокрушенно хмыкнул тот и кивнул на кухню. - Валите тогда туда, у меня бейсбол через… черт, я с вами уже до хрена пропустил!

Дэрил пропустил девочку на кухню и, не дожидаясь заказа, поставил чайник. Просто чтобы чем-то занять руки, отвернуться и не видеть ее изучающего взгляда, в котором, несмотря на все старания Софии казаться безразличной, снова блестели слезы. Слезы – из-за него. Далеко не первые и, наверное, все еще не последние. И что с этим делать, Дэрил не знал.

Тишину прервал телефонный звонок, и он, удивленно нахмурившись и понятия не имея, кто бы мог ему звонить, торопливо вынул мобильный из кармана, видя имя Софии и с недоумением поднимая взгляд на криво улыбающуюся девочку.

- Так я и знала, что она меня обманула. Она с тобой была, да? Во время бури? - дождавшись его кивка, София опустила глаза. - Ну и?..

- Что, Вес… Что ну и? - буркнул он, ничего не понимая.

- О чем вы говорили? Что ты плечами пожимаешь? Не хочешь говорить? Почему? Она врет, ты молчишь. Я вообще-то не чужая вам! Ей… - прижала кулаки к губам девочка, зло прожигая взглядом стол.

- Мать в курсе, что ты здесь? Этот твой… Патрик? - перевел тему Дэрил, размышляя о том, что, может быть, стоило бы позвонить Кэрол и сообщить ей о том, где дочка – да только номер ее он удалил – очередной его идиотский поступок.

- Патрика я заперла в подвале, - София, поднимая глаза с вызовом. - Ничего страшного, посидит немного, иначе от него избавиться не получалось. А что ты на меня так смотришь, Дэрил? Я уточнила, нет ли у него фобии, так что ничего страшного.

Он даже не нашелся, что сказать, ошарашенно глядя на девочку, которая просто взяла и заперла кого-то, чтобы ей не мешали. И говорит сейчас об этом совершенно спокойно, так, словно это ей даже удовольствие какое-то доставляет. А если она и мать тогда… заперла? А потом испугалась и не призналась? Нет, она не могла, она ведь с Бет была. Наверное, не могла.

- А мамы дома нет, она с Акселем. Он ее куда-то пригласил, - продолжала с улыбкой на губах София, внимательно глядя на вздрогнувшего Дэрила, который до сих пор понятия не имел, что именно у Кэрол сейчас с механиком, и не хотел даже представлять, что она может быть с ним.

Одна только мысль, одно только представление Кэрол в чужих руках, в руках этого человека – и он был готов убить его. Просто уничтожить, стереть с лица земли и даже не жалеть. Что угодно сделать, только чтобы знать, что ее кожи не касаются ни чьи руки, только чтобы быть уверенным, что ее губы не целует никто другой, только чтобы она так и оставалась – его женщиной. Как когда-то тогда, когда вокруг была светлая сказка, в которую вернуться, кажется, уже нельзя.

- Что ты хотела? - решил, что упрекать девчонку в ее поведении с Патриком – сейчас последнее дело, Дэрил, наливая чай и безрезультатно шаря по полкам в поисках хотя бы чего-то сладкого.

- Поговорить, я ведь сказала. Хочу понять. Мама мне все время говорит, что я не должна на тебя злиться. Говорит, что ты уезжал работать, - задумчиво провела пальцем по кромке чашки девочка. - Объясни, где ты так работал, что не мог ни позвонить ни разу, ни сообщение отправить, ни письмо написать, ни хотя бы перед отъездом записку нам оставить? Почему ты уехал тогда, когда нам нужна была помощь? Когда маме было плохо? Почему не сказал ей? Мне? Почему, Дэрил? Почему?

- Я не… не знал, ну, что у вас случилось, Веснушка, - признался он, сложив руки на груди в защитном жесте и исподлобья поглядев на едва сдерживающую слезы и не заметившую того, как он ее назвал, Софию.

- Ты не хотел узнать. Ты просто уехал и бросил нас. И тебе было все равно, где мы и что мы. Да, Дэрил, да! Не отнекивайся! Ты ведь не знал, что с нами, и спокойно жил.

- Ты не понимаешь… всего.

- Не понимаю? Объясни! Почему вы только и говорите, что я ничего не понимаю! Я маленькая, да? Знаешь Дэрил, мне не пять лет, и я уже не такая маленькая, чтобы не понять. Ты не ответил ни на один мой звонок, хотя ты, наверное, и не знал, что я звонила – карточку поменял и все, да? Знаешь, сколько раз я тебе звонила из больницы?! Ты просто уехал от нас. Что она сделала, Дэрил?

- Чего? - недоуменно нахмурился он, не понимая.

- Что мама сделала? Ты ее бросил. Вот так вот молча и… Ты вообще представляешь, что с ней было? Она думала, что я не увижу, если она будет плакать по ночам, уходя на кухню и сидя там почти до утра. Она думала, что я не замечаю того, как ей плохо. А я все видела, Дэрил! И я не знала, как ей помочь! Пришлось с этим… Акселем подружиться, - с трудом проговорила София, которая, видимо, несмотря ни на что, до сих пор механика не очень любила. - И она даже… хотя бы спать начала ночами, а теперь ты снова вернулся. И раз уж ты вернулся, скажи, что моя мама такого сделала, за что ты так с ней?! Я пойму, давай. Я многое понимаю, я ведь много чего слышала и видела еще тогда… Когда мы жили с па… с ним.