Страница 5 из 11
Это очень важный момент нашего повествования.
Что бы вы подумали в аналогичной ситуации?
Сказать себе: я растолстел из-за того, что слишком много съел, означало бы встать на позицию пессимиста. Пуху она совершенно не годится. Он просто не мыслит в подобном ключе. (Для этого есть Иа-Иа.) А поскольку Пух не хочет – или не умеет – быть пессимистом, он просто обязан мыслить нестандартно. Когда Кролик, желая уколоть Винни-Пуха, говорит: «За столом мне все время казалось, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот “кто-то” – не я!» – то немедленно выясняется, что Пух придерживается совершенно другой точки зрения.
«Все из-за того, – сердито сказал Пух, – что выход слишком узкий!» То есть я-то не поправился ни на грамм, а вот проход явно сузился.
Теория относительности по Винни-Пуху
1. Это не я поправился, это проход похудел.
2. Чем у́же вход, тем хуже выход.
Обратите внимание, с какой легкостью Пух умеет себя прощать.
Но замечательно и другое. Пух великодушен не только по отношению к себе.
«– Тигра, в общем, настоящий парень, – сказал Пятачок.
– Конечно, – сказал Кристофер Робин.
– Вообще все мы настоящие ребята, – сказал Пух. – Я так думаю, – добавил он. – Но я не уверен, что я прав»[1].
На вопрос Пятачка о степени нормальности Тигры Пух отвечает, что, вне всякого сомнения, с головой у Тигры все в порядке. И тут он делает замечательное обобщение. И объясняет Пятачку, что хоть лично у него голова набита опилками, но он вот тут подумал, а потом еще немного подумал, и еще, и еще, и пришел к интересному выводу. Не только Тигра – настоящий парень, но и все-все-все остальные тоже отличные ребята.
Все на свете – отличные ребята.
Небольшое отступление в духе пессимизма. (Если не хочется, его можно не читать.) Позитивно мыслить очень трудно. Каждый день я стараюсь думать только позитивно, но до полного успеха мне еще очень далеко. Ученые считают, что оптимизм – это по большей части генетическое свойство. (Ослик Иа, по-видимому, прав, утверждая, что не всякий, кто хочет, – может.)
Но вернемся к Пуху. Мы оставили его в безвыходном положении. Он застрял на выходе из норы своего друга Кролика. Голова и плечи у него снаружи, а лапы остались в гостиной. И тут начинают происходить вещи, про которые принято говорить: ни в какие ворота… Кролик – на мой взгляд, персонаж совершенно невменяемый, выпущенный автором книги на свободу по ошибке, – подходит к Пуху и спрашивает, нельзя ли использовать его задние ноги в качестве вешалки для полотенец. Ведь ноги-то все равно торчат совершенно зря. Не правда ли, вопрос весьма характерный?
Даже вполне уравновешенный читатель рассердится на Кролика и обидится за Пуха. Как вообще Кролик смеет задавать подобные вопросы, когда его друг попал в переделку? Вешалка для полотенец? В такой момент?
Разумно ли сердиться на Кролика? Не знаю, что вы думаете по этому поводу, но Пух не находит ни малейшей причины для обиды. Он вообще не обижается. Ни капельки. Ни на четверть балла по шкале Рихтера. Почему только полотенца? Да хоть выстиранное белье, шторы и киноэкран. Все, что Кролику заблагорассудится.
Как удается Пуху сохранять спокойствие?
Я очень редко теряю самообладание. Но уж если теряю, его потом днем с огнем не сыщешь.
Немногим известно, что Пух является одним из выдающихся последователей философского учения Баруха Спинозы.
Или не гневайся, или не прощай.
Я хотел бы немного пояснить это изречение великого еврейского философа. Спиноза имеет в виду, что, прежде чем сердиться на кого-то, следует уяснить для себя, намерены ли вы когда-либо простить этого человека. Конечно, сейчас вы на него очень злы, но если вы собираетесь его простить – завтра, через неделю, месяц или год, – то гневаться вообще не стоит. Это сбережет вам много нервов и душевных сил.
Гнев – как кислота: он приносит больше вреда сосуду, в который заключен, чем предмету, на который выливается.
В философской концепции Спинозы очень важную роль играет понятие времени. Согласно этой концепции, если вы собираетесь рано или поздно простить человека, нет никакого смысла сердиться на него сейчас. Ваш гнев не только излишен, но и абсурден.
Идея Спинозы получает поддержку с совершенно неожиданной стороны.
Гневаться на кого-то следует, только если совершенно уверен, что твой гнев будет возрастать день ото дня и не утихнет до самой смерти.
Спиноза отнюдь не был наивным сторонником всепрощения. Он понимал: есть вещи, которые простить нельзя. Если вы решили, что тот или иной человек – навеки ваш заклятый враг, что ж, тогда ваш гнев оправдан. Но будьте осторожны. Если через 20 минут после мелкой ссоры или после 20 лет великой вражды вы все-таки захотите простить врага, то окажется, что, гневаясь, вы совершили фатальную ошибку. Вы с первой минуты не должны были поддаваться гневу.
Очень важно усвоить этот подход в отношениях с близкими людьми. Каковы шансы, что отец всю жизнь будет гневаться на сына? Или брат на сестру? Тогда, может быть, не стоит давать волю гневу? Зачем сердиться на кого-то час или целый год, если в итоге вы все равно его простите?
Все эти доводы очень легко принять. К сожалению, значительно труднее применять их на практике.
Спинозу иногда называют королем философов, подчеркивая тем самым огромный пиетет, с каким к нему относились коллеги. Одной из причин бесспорного уважения современников к мыслителю было то, что Спиноза всю жизнь поступал согласно своим философским принципам. Но мы с вами не Спиноза. Нам это намного труднее.
Простим себе. Ведь дождь уже прошел.
Вот совет от духовного лидера Тибета – далай-ламы. Чтобы избегать гнева, он предлагает отделять людей от их поступков. Не надо сердиться на других людей. Они ведь только люди, и им в жизни так же тяжело, как и нам. Сердиться можно только на людские поступки. Я попробовал воспользоваться этим советом. Честно говоря, у меня не очень получилось. Когда кто-то выводит меня из себя (а это редко, но случается), я не в состоянии вынести человека за скобки. Люди и их поступки кажутся мне единым целым.
Поэтому для обычных людей приведу более практичный совет.
Если ты разгневан, сосчитай до десяти; если сильно разгневан, выругайся.
Простая история
(The Straight Story)
В основе фильма американского режиссера Дэвида Линча лежит подлинная история Элвина Стрейта (с английского языка название фильма можно перевести двояко: и как «Простая история», и как «История Стрейта»), Стрейт – пожилой человек, прошедший Вторую мировую войну. Он живет с дочерью, страдающей слабоумием. У Элвина есть брат, с которым он из-за случившейся очень давно размолвки не виделся много лет. Однажды Элвин узнаёт, что у брата инсульт. Он решает навестить его, пока не стало слишком поздно. Из-за возраста, больных ног и слабого зрения водить машину Элвину запрещено. И он отправляется в путь на старой газонокосилке. Дорога от Айовы до Висконсина занимает целых шесть недель, но в конце концов братья встречаются. Они очень соскучились друг по другу. Это читается в их глазах. (Вернее, это читается в глазах замечательных актеров Ричарда Фарнсуорта и Гарри Дина Стентона.) Они горько сожалеют о годах, прожитых врозь. (Грустная ирония ситуации еще и в том, что ни один из братьев не помнит, из-за чего они поссорились.)
1
Здесь и далее «Винни-Пух» цитируется по переводу Б. Заходера.