Страница 21 из 64
— Слово дал?
— Дал слово всему комсомольскому собранию.
— Ну и какое же вы решение приняли?
— Мы долго спорили. А потом решили, что Сабира можно оставить в комсомоле. И постановили просить правление не отдавать его под суд.
Ахтияров знал, что Миннигали и Сабир не ладили между собой еще до этого случая, и потому очень удивился:
— И ты одобряешь это решение? Для того ли ты мерз столько ночей около склада, чтобы так легко простить ему все?
— Я не для того караулил, чтобы мстить! Я выполнял свой долг. Это во-первых. А во-вторых, разве обязательно за каждый проступок судить людей. Можно же их перевоспитать!
— А если он не поймет, не оправдает вашего доверия?
Подумав немного, Миннигали сказал уверепно:
— Обязательно поймет! Должен понять! Ну, мы пошли. До свидания, Сахипгарей-агай. Спокойной ночи!
Ахтияров с искренним уважением посмотрел им вслед.
Минзифа вышла из-за занавески после ухода поздних гостей.
— Слышала наш разговор? — спросил Сахипгарей.
— Слышала.
— Ну и как твое мнение?
— Славный парень… По-моему, он прав.
— Да, хорошие ребята растут у нас в ауле. Ты смотри, очень верное приняли решение. Очень верное.
XVII
Весна! Пригрело солнце, и талые воды побежали к реке малыми звонкими ручьями. Посинел, вздулся и тронулся лед на реке.
В лесу, у подножия гор на солнцепеках, давно уже появились подснежники. Зазеленели холмы. Еще на днях ветви черемух казались совсем голыми, безжизненными, а вот уже всюду слышен нежный черемуховый аромат.
Весна кружит голову и пьянит запахами земли и воды. Для Миннигали это любимое время года. Он подолгу бродил берегом реки, и ему казалось, будто именно для него поет в лазури чистого и просторного неба жаворонок, для него зазеленела эта весенняя трава, расцвели цветы…
И как же ему было хорошо в весеннем лесу! Чего только не услышишь здесь! Вот дерутся и кричат скворцы, суетятся возле облюбованного дупла на большом дереве. Видно, не могут миром договориться, кому же жить в таком удобном и безопасном доме. Где-то далеко кукует кукушка, и эхо по всему лесу разносит ее нежный голос.
Но кто может сравниться с соловьем, распевающим в чаще…
Сколько красоты в соловьиной песне! Нет, конечно, нет таких слов в человеческом языке, чтобы могли передать те чувства, которые она пробуждает в юной душе весенней порой.
Миннигали подкрался к соловью, увидел его и удивился: как у такой птички-невелички, меньше воробья, рождается голос, заставляющий замирать человеческое сердце!..
Но вот соловей вдруг почувствовал, что внизу кто-то стоит, замолк и перелетел на другое дерево.
Миннигали, зачарованный соловьиными песнями, попытался сочинить стихи о радости жизни, о весне, о любви и печали — обо всем, о чем, как ему казалось, пел соловей.
Возвращаются с юга птицы,
И опять в предвечерней тиши
Им по синим озерам гнездиться,
Чуть покачивая камыши.
Выводить птенцов желторотых.
И как только те подрастут,
В камышах на озерах широких
Перекличку свою заведут…
Вечером па поляне собралась молодежь со всей деревни.
Гулкий лес наполнился песнями и смехом. Разошлись поздно, но Миннигали и Закия не торопились уходить… Оставшись одни, они смущенно молчали. Когда рядом были товарищи, Миннигали чувствовал себя свободно, робости и в помине не было. Но наедине с Закией язык у него отнимался. Казалось, что он ни скажи — ей не понравится…
Закия украдкой взглянула на него, спросила:
— О чем ты думаешь?
— Слушаю, — ответил Мипнигали.
— Птичьи голоса?
— Нет, насекомых.
— Насекомы-ы-ых? — В черных глазах Закии выразилось недоверие. Она еле удержалась, чтобы не расхохотаться. — Что же ты слышишь?
— Как они разговаривают.
— Ты смеешься надо мной. — Закия притворилась обиженной.
— Правду говорю. — Он, понял, что девушка не сердится, и успокоился. — Послушай, как они шумят…
Девушка прислушалась, покачала головой:
— Нет ничего.
— А ты прислушайся еще, ну?
— Все равно ничего не слышу!
— Конечно, они не так разговаривают, как люди. А знаешь, если погода сухая и ясная, они шумят сильнее. Они по-своему разговаривают.
— Как?
— Одни крыльями, потирая их друг о друга, другие длинными хоботками издают звуки, третьи, как кузнечики, имеют такие пилки и пилят, пилят. Это у них, наверно, чудесная музыка!
— И жуки?
— Жуки тоже: кто скрипит, кто жужжит, кто как.
Закия никогда раньше не интересовалась насекомыми, замечала только комаров.
— Ты подумай, и у крошечных букашек своя жизнь! Сколько же чудес в природе! Им-то зачем разговаривать?
— По звуку они находят друг друга, например самки и самцы. Во время опасности они издают звуки, предупреждающие о тревоге… Должны же они как-то общаться друг с другом!
— Вот бы научиться понимать язык зверей и птиц, как тот человек, — задумчиво сказала Закия.
— Какой человек?
— Мне отец в детстве рассказывал. А ты не слышал разве? В давние-предавние времена жил один джигит. Ему тоже очень хотелось узнать, о чем звери разговаривают, и он пошел к старому колдуну просить ума-разума. Колдун вскипятил воду в большом казане и опустил туда черную-пречерную кошку со связанными лапами.
— Вот изверг! — возмутился Миннигали.
— Кошка начала кричать истошным голосом, а вокруг казана заплясала с ужасными криками нечистая сила: разные дивы, хищные звери и чудовища…
— А потом?
— Джигит сделал все, как велел колдун. Он не испугался этих чудовищ, сидел и спокойно наблюдал за ними. После долгого кипения воды в казане убавилось, кошка сварилась так, что мясо стало отделяться от костей, голоса дивов постепенно затихали. Колдун велел джигиту сесть перед зеркалом и перебирать кости. Он так и сделал. Попробует одну — превращается в невидимку, попробует другую — начинает понимать язык живых существ на земле… Только джигит недолго жил. Однажды какой-то человек узнал, что он слышит и понимает, о чем разговаривают птицы и насекомые, и пристал к нему, чтобы тот раскрыл свой секрет. Джигит не хотел говорить, но человек настаивал. Наконец джигит уступил и тут же умер. — Закия помолчала немного. — Я подумала: а вдруг ты тоже, как тот джигит?..
Миннигали улыбнулся. Он осторожно взял девушку за руку. Рука была мягкой и нежной, и Закия не отнимала ее. Тропинка вела их через лес.
— К сожалению, я не тот джигит. Я простой сельский парень. Но все равно, я тоже мечтаю учиться, стать настоящим человеком, принести пользу своей стране…
— Уф, прямо как по книжке говоришь. — Закия засмеялась. — Мечты у тебя, конечно, хорошие… Но в жизни все куда сложнее.
— Это зависит от самого человека.
— Ох ты, какой герой!
— Я не герой. — Миннигали обиделся.
— Ладно, не сердись, я же просто так…
— Я не сержусь…
Закия некоторое время шла молча, а потом, чтобы как-то поднять настроение Миннигали, взглянула на него с улыбкой:
— Почитай мне что-нибудь из своих стихов.
Лицо Миннигали просветлело:
— «Любимой»? Хочешь?
— Читай.
Миннигали сделал глубокий вздох и неторопливо начал!
Где б я ни был, на любых дорогах,
Ты в моей душе, всегда со мной.
В памяти и ласковый, и строгий,
Светлый и любимый образ твой.
Мне любовь дает надежды, силы,