Его женщина

- Ну, о том, чтобы, если чего, тебя… Ну это, не обидели. Хотя ты, вон, с его бабой дружишь, так что никто тебя Джо не отдаст, - пожимает Дэрил плечами.

- Господи, причем тут это, - выдыхает она резко.

- А что тогда? Блин, я тебя не понимаю вообще!

- Не понимаешь…

Кэрол криво улыбается, смотрит куда-то ему за плечо и медленно поднимает руки, устраивая их на его груди.

- Ты не понимаешь, что я просто волновалась за тебя?

- За меня? - беспомощно уточняет Дэрил, утопая в ее ставших почему-то синими глазах.

- Не понимаешь… - кивает она каким-то своим мыслям и неожиданно поднимает лицо, касаясь его губ поцелуем.

И не отстраняется. Никуда не уходит. Позволяет себя обнять. Позволяет поцеловать в ответ: осторожно, медленно и неловко. Глубоко и жадно. До перехваченного дыхания, до подкашивающихся ног, до чего-то, не имеющего названия в языке Дэрила, теплого и мягкого, щекочущего где-то внутри.

Она подталкивает его в сторону спальни и помогает раздеться. Стаскивает с себя через голову платье и ложится рядом, крепко обнимая. Гладит по волосам и плечам. Касается кончиками пальцев его щеки. Улыбается.

- Спи.

Но он не может, не приникнув к ее губам еще раз. Не почувствовав ее ответ. Не убедившись, что он еще не спит, что все это не сон.

Правда, он по-прежнему ничего не понимает. Но сейчас это уже не кажется столь важным.

========== Часть 23 ==========

Просыпаясь утром в пустой постели, Дэрил сдавленно стонет и проводит по простыне ладонью, понимая, что это все-таки был сон. Просто сон, вызванный усталостью, постоянными мыслями о Кэрол, попытками понять ее, разгадать ее загадку. И что теперь? Скоро и средь бела дня галлюцинации пойдут?

Эта женщина определенно сводит его с ума. Уже в прямом смысле этого слова.

Он быстро натягивает на себя одежду и тащится в ванную, слыша привычный стук посуды, шум воды и звуки чего-то жарящегося из кухни. Долго льет себе в лицо ледяной водой, прогоняя остатки сна, и громко выдыхает в попытке вспомнить, с какого же момента вчера реальность заменилась сном.

Успеха эта затея не приносит. Дэрил бесшумно ступает на кухню и останавливается в дверях, скользя взглядом по затянутой в серое вязаное платье фигурке Кэрол. Которая не видит его, хлопоча над плитой, ополаскивая какую-то тарелку, перемешивая что-то аппетитно пахнущее на сковородке, выключая чайник, вытирая руки и бегло осматриваясь, убеждаясь, что все готово. Она оглядывается и удивленно улыбается при виде прислонившегося к дверному косяку Дэрила.

Делает шаг ему навстречу и касается рукой его щеки:

- С добрым утром, милый!

Он все еще ничего не понимает, а она уже нежно и коротко целует его в губы. Он не успевает еще окончательно осознать, но уже хватает ее за талию, прижимая к себе крепче. Заглядывает в ее глаза. Мимоходом задевает вчерашнюю царапину, ощущая боль и только теперь веря, что это не сон.

- Эй, Дэрил, а завтрак? - смеется Кэрол, а сама с готовностью отвечает на его жадные торопливые поцелуи и покорно шагает вместе с ним обратно в сторону спальни.

Ее тихий смех уже через несколько минут сменяется такими же тихими продолжительными стонами. И даже после насыщения отпускать ее никуда не хочется. Дэрил утыкается носом в ее шею, и прислушивается к смешкам Кэрол, которую щекочет его небритый подбородок и его дыхание.

- Завтрак… Если собираешься продолжать в том же духе, тебе определенно понадобятся силы, - подмигивает она ему, слегка приподнявшемуся и нависшему над ней. - Да и мне не помешают!

Дэрил пытливо вглядывается в ее лицо, пытаясь найти в нем хоть тень фальши, игры, неприятия. Но Кэрол выглядит действительно довольной, веселой, расслабленной. И может быть, в эти минуты она все-таки настоящая?

Тогда, когда забывает о своей еде и не сводит с него, завтракающего, взгляда. Тогда, когда хихикает, видя, как он смущается. Тогда, когда веселится, поддразнивая его. Тогда, когда то и дело касается его без малейшего на то повода. Тогда, когда целует его, встречая и провожая, даже если он уходит ненадолго. Тогда, когда ложится спать вместе с ним, тесно прижимаясь, словно ей холодно. Тогда, когда шепчет его имя, задыхаясь от страсти.

А какой настоящий он? Дэрил постоянно одергивает себя, замечая, что он превращается в тех, над кем всегда тихо насмехался, наблюдая со стороны. Одергивает, но ничего не может с собой поделать.

Смущается, ловя на себе ее долгие нежные взгляды. Краснеет, когда она дразнится, а он не знает, что делать. Хватает ее в охапку, не выдерживая очередных подколок, и прижимает к стене, требуя прекратить и слыша в ответ лишь счастливый смех. Касается ее так часто, как только может, и каждый раз не верит, что она вся – его. Целует ее жадно, словно в первый и последний раз. Крепко прижимает ее к себе даже во сне. Выдыхает ее имя и сходит с ума, ощущая подающееся ему навстречу все более желанное тело.

Он чувствует себя идиотом. Но не готов отказаться от этого. Ни от одного прикосновения. Ни от одной минуты рядом с ней. Той, которая наконец-то стала его женщиной. Может быть, еще не полностью, но уже почти.

Что доказывает один из вечеров, когда она, свернувшись рядом с ним, задумчиво смотрит куда-то вдаль и рассказывает о себе. Сначала долго молчит в ответ на его просьбу, а потом, когда он уже не ждет, начинает все-таки говорить.

Она говорит о том, что росла в бедной, но счастливой семье. Она рассказывает о том, как обманулась, выйдя замуж за Эда. Как хотела уйти от него, а потом забеременела. Как поверила ему, ухватившемуся за эту возможность удержать ее. Как разочаровалась потом, видя, что ребенок ему совершенно не нужен. Как жила, много лет терпя побои и издевательства. Как пыталась уйти снова. Как началась эта страшная эпидемия.

- С первого дня этого кошмара мне снился один сон: моя София, моя девочка в виде этого… - она умолкает, а Дэрил крепче прижимает ее к себе, не находя слов, но зная, что она поймет и так.

После долгой паузы, Кэрол рвано вдыхает и продолжает рассказ. О потерявшейся дочери, которая нашлась в виде ходячей. О долгих скитаниях с группой, которая стала для нее семьей. О своих попытках стать сильней, обещаниях самой себе продолжать жить ради других, стараниях научиться пользоваться оружием. О тюрьме, во дворе которой они даже огород разбить смогли. О новых людях, понемногу подтягивающихся в их островок безопасности. О двух девочках, о которых она пообещала заботиться, да так и не смогла сдержать обещание.

- Я ведь ради них это сделала. Так боялась, что они заразятся. А в результате… Сделала всем только хуже.

Дэрил молчит, понимая, что сейчас совсем не время признаваться в том, что убийством двоих людей, приведшим к ее изгнанию, лично его она в результате осчастливила.

- О них позаботятся, - находит он все же нужные слова. - Ты же говорила твои эти… нормальные.

- Конечно, позаботятся. Я не сомневаюсь. И все равно чувствую себя так, словно обманула девочек. Их умирающего отца, который просил меня за ними присмотреть. Я о них все время думаю. Иногда кажется, что я что-то упустила тогда с ними. Чего-то не заметила. Чего-то очень важного.

- Ты накручиваешь себя. Все у них там путем, - касается поцелуем ее виска Дэрил.

Он не спит почти всю ночь, раскладывая по полочкам все услышанное. Чужую жизнь, оказавшуюся чертовски невеселой. Жизнь его женщины, так мало знавшей хорошего к себе отношения.

Дэрил старается наверстать это для нее, правда, не уверен, что его неловкие попытки чего-то стоят. Ведь он совсем не разбирается ни в женщинах, ни в их потребностях, ни во всех этих отношениях. Ловит каждый ее взгляд и улыбку и на время успокаивается, чтобы через несколько часов снова ждать какого-то подвоха. От себя, от нее или от жизни, которая пока еще ни разу не дарила ему столько спокойных дней разом.

Он подсознательно ждет чего-то плохого. И дожидается однажды, приходя домой и слыша громкий крик Кэрол, раздающийся из ванной комнаты.