Его женщина

Ему едва хватает времени на то, чтобы кусая губы и сжимая веки, довести себя до финиша и привести в порядок. Выходящая из душа Кэрол, в самом деле, выглядит именно так, как ему представлялось в фантазиях. И она не спешит, притормаживая, словно ожидая того, о чем он только что мечтал. А потом смотрит на скомканную влажную салфетку на столе, на все еще горящие огнем возбуждения щеки Дэрила и делает шаг назад. Опешившая и растерянная. Совсем не хозяйка. Как ей кажется…

А ему кажется, что он все делает правильно.

Ровно до того момента, когда он, войдя в дом, не застает Кэрол в слезах. И первой мыслью о причине ее плача становится мысль о том, что он полный идиот. Что он ее обидел, пусть и сам не понял, чем именно. Она всхлипывает, не способная успокоиться, а он разбивает кулак о стену в попытке отвлечься на боль физическую.

Вовремя вспоминает о том, что теперь, когда она выходит на улицу, ее может обидеть кто угодно, и присаживается рядом с ней, отворачивающейся, утирающей слезы, сжимающей в руке какой-то черный шнурок.

- Что случилось? - спрашивает он, а она лишь качает головой, почему-то не желая говорить.

Наверное, вообще жалея, что он увидел. Интересно, как часто она, никогда не плачущая при нем, плачет тут наедине с самой собой?

- Кто-то что-то сказал? Сделал? Кэрол, - рычит он, сжимая кулаки и не обращая внимания на снова засочившуюся из костяшек пальцев кровь. - Что?!

Кэрол встревожено смотрит на его руку, касается кончиками пальцев его кожи, заставляя расслабиться, и тихо шепчет:

- Нужно обработать.

- Потом. Сначала – что случилось.

- Ничего. Правда, Дэрил. Ничего такого, - выдавливает Кэрол из себя кривую улыбку. - Просто… порвалось.

Она показывает эту глупую черную веревочку, одну из двух, которые всегда носит на запястье. Дэрил не раз хотел спросить, зачем она носит эту ерунду на руке вместо нормального браслета. Кажется, время пришло.

- Это так важно? - интересуется он и чертыхается, видя снова задрожавшие губы.

- Это Софии. Моей дочки, - резко отворачивается Кэрол, чтобы он, растерянный, не увидел нового потока ее слез.

И что сказать – Дэрил не знает. Что тут можно сказать? Чем тут можно помочь? Был бы это нормальный браслет, он бы мог его починить. Но как восстановить просто перетершуюся резинку, он понятия не имеет.

Привлекает Кэрол к себе, чувствует, как она напрягается, но не отпускает, неловко укачивая, словно она не ребенка потеряла, а сама была потерявшим все на свете ребенком. И она расслабляется, поворачивается к нему, прижимается тесней и утыкается лицом в плечо, тихо плача, позволяя гладить себя по волосам и спине, крепко сжимая его плечи в своих ладонях.

Через несколько минут она затихает, но не делает ни малейшей попытки освободиться, уютней устраивается в его объятьях, словно прячась в них от своей боли, от всего окружающего, от всего, кроме них двоих.

А он продолжает поглаживать ее, свернувшуюся клубочком, и искренне не понимает, почему просто обнимать кого-то вдруг оказывается таким приятным. Почему ему так тепло и хорошо. Почему он готов сидеть так хоть целую вечность. Только бы перебирать ее мягкие волосы между пальцев, только бы чувствовать ее сладковатый запах, только бы слышать ее умиротворенное дыхание.

- Твои пальцы, - резко отстраняется она, вспомнив, шмыгает носом, утирает рукой лицо и растерянно оглядывается, словно позабыв, где аптечка.

- Уже само засохло, - отмахивается он.

- Нет, нужно обработать, - настаивает Кэрол, беря его за руку – нежно и осторожно поглаживая кончики пальцев.

- Ладно, - делая вид, что ему подобная забота совсем не нужна, встает Дэрил, достает аптечку и протягивает ей, снова присаживаясь рядом.

Наблюдает за заклеивающей его ссадины Кэрол, выглядящей усталой и бледной. Подхватывает ее, изумленно хлопнувшую глазами, на руки после, несет в спальню. Аккуратно устраивает на постели и накрывает одеялом.

И уходит. Уходит сегодня, но не может уйти на следующий день.

========== Часть 21 ==========

На этот раз молчаливость Кэрол не кажется странной. Ей есть хоть какое-то объяснение – печальные воспоминания, возможно, какая-то памятная годовщина рождения или смерти ее дочери. На этот раз Дэрил видит, что причина не в нем, к которому она обращается преувеличено заботливо. Почти что нежно. И даже прикасается пару раз, словно невзначай: поправляет воротник на рубашке, убирает со лба волосы.

- Тебе надо подстричься, пупсик, - сообщает она за ужином и с трудом сдерживает улыбку, появляющуюся на губах. - Или обруч носить.

- Ты уже говорила, - бурчит он, сам не зная, почему не приведет в порядок голову.

- И? - приподнимает она бровь, встает вдруг и идет куда-то.

Возвращается с ножницами и расческой и, видя, что Дэрил уже допил свой кофе, кивает в сторону ванной комнаты.

- Идем. Организуем тебе все в лучшем виде.

- Ты умеешь? - подозрительно интересуется он, ожидая от Кэрол чего угодно.

Даже веселой, по ее мнению, шутки в виде какой-то идиотской прически, после которой потом налысо придется бриться, чтобы никто не успел увидеть его позора.

- Умею, - смеется она, словно читая его мысли. - Не бойся, Дэрил, я буду стараться изо всех сил! Обещаю сделать тебя красавчиком! Еще большим, чем ты уже есть.

- Блин, ну хватит, - искренне смущается он этих подколок, прекрасно зная, что уж красавчиком его назвать точно нельзя.

Привычным движением головы скрывает хотя бы часть лица за прядками волос и, наконец, понимает, почему не стригся до сих пор: эта прическа отлично помогает прикрыть горящие огнем щеки и уши. А без нее он почти голым получается, будет.

Но сопротивляться Кэрол сил нет: она жалобно округляет глаза и вытягивает губы трубочкой, протягивая свое «ну, пожалуйста», словно маленькая девочка, перед носом которой помахали конфеткой, а давать не торопятся. Он демонстративно громко вздыхает, берет с собой табуретку и устраивается в ванной, лицом к зеркалу.

- Нет. Отворачивайся, - командует довольная развлечением Кэрол и хмыкает: - Честно-честно, хорошо подстригу.

- Если нет… - рычит он, но не знает, чем пригрозить.

А она продолжает хихикать:

- Что, если нет? Сладкого лишишь? Отшлепаешь?

Дэрил опять краснеет и возмущенно пыхтит, злясь из-за того, что сам он так же просто и не задумываясь в краску ее вгонять не умеет. А хотелось бы.

- Не напрягайся так, - тихо просит Кэрол и разминает ему плечи.

Касается расческой волос, перебирает пальцами пряди, смачивает их водой, стирает несколько капель, попавших ему на лицо. Неторопливо щелкает ножницами. Крутит его голову то в одну, то в другую сторону, снова расчесывает, стрижет. Ее прикосновения такие мягкие…

Он почти отключается, убаюканный нежными касаниями, и недоуменно открывает глаза, когда она отпускает руки и ерошит его уже успевшие высохнуть и, по ощущениям, слишком короткие волосы.

- Мне нравится, - улыбается Кэрол, приподнимая его подбородок и внимательно разглядывая стрижку со всех сторон.

Не может не заметить, что он не отводит взгляда от ее губ так близко и, словно по недавнему заказу, медленно заливается краской. Смотрит на его губы и торопливо выпрямляется, отворачиваясь к раковине и начиная мыть расческу с ножницами.

- Смотри! - кивает она в сторону зеркала и спрашивает, когда Дэрил поднимается со стула и вглядывается в свое обновленное отражение. - Ну как?

- Нормально, - пожимает он плечами.

Немного кривит душой. На самом деле, он не ожидал, что Кэрол действительно сможет сделать настолько хорошую и, главное, вполне в его вкусе стрижку. Но не признаваться же ей в этом. И без того много позволил.

- Всегда к твоим услугам, - подмигивает она.

Они сталкиваются в дверях ванной, в один момент решив выйти, и замирают оба на мгновение. Дэрил кусает губы и торопливо отходит. Весь вечер исподлобья наблюдает за снующей по дому Кэрол. Провожает ее, уходящую в спальню, долгим взглядом. Выходит покурить и возвращается, двигаясь прямо к заветной двери.