Наша Маша

- Может, она всех своих схавала там, – выдает вдруг Мэрл, причем говорит подозрительно неторопливо и разборчиво, явно желая, чтобы я поняла и возмутилась. – Смотри, Дэрилина, ты, кажется, первый в ее планах. Вон, как жадно смотрит на тебя! Хотя, может, просто мужика давно не было. Детка, если что, я к твоим услугам!

Он похотливо облизывается, а я кривлюсь, тут же позабыв всю свою почти уже придуманную и даже переведенную на понятный Дэрилу язык речь о том, что моя жадность касается вовсе не того; что есть я его не собираюсь, ну разве что покусаю слегка в порыве страсти; и что не смотреть на него просто нельзя, хотя бы потому, что смотреть – это уже многолетняя привычка, от которой сложно избавиться.

Но, увы, смотреть мне больше не на кого: Мэрл мне не интересен, а Дэрил исчезает в одной из камер, к моему несказанному счастью, расположенной совсем близко к моей, которую я, правда, нахожу не с первого раза, определяя только по отсутствию там храпящего или сопящего существа и присутствию моей сумочки.

А вообще, выгодно, конечно, что все спят, не запираясь: можно однажды ночью просто прийти к Дэрилу, надеясь на его крепкий сон, устроиться под боком, а наутро закатить концерт на тему того, что лишивший меня чести красавец, то есть мерзавец, теперь обязан на мне жениться! Ну а что, Рик и Хершел, может, и проникнутся…

====== 6. Утро добрым не бывает ======

Просыпаться неприятно. Эта чертова тюрьма пахнет совершенно отвратительно, и привыкнуть к подобному непросто. Слишком большая роба, перекрутившись, успела натереть мою нежную кожу, подушка совсем не радует чистотой, а одеяло колется и кусается. Мрачную камеру сменяет не более веселый блок, где почти никого нет: все уже куда-то разбежались, коварно разбудив меня несколько минут назад разговорами, шагами и воплем младенца, которого как раз укачивает сонная Бет, широко улыбнувшаяся мне. И как эта феечка умудряется так выглядеть и лучиться счастьем даже в подобных отвратительных условиях? Или ко всему привыкает человек?

Только когда же к подобному привыкну и я? Кстати, не только привыкну, но, судя по всему, стану такой же тонкой и звонкой от недоедания, научусь вполне прилично владеть оружием, заманчиво улыбаться Дэрилу, вести высокоинтеллектуальные разговоры об урожаях с Риком и остроумно отвечать на издевательские реплики Мэрла.

Каким-то чудом нахожу туалет, почти не заблудившись, и любимым жестом своего не менее любимого охотника, то есть кивком, отвечаю на приветствие Мэгги, махнувшей мне в сторону умывальника. Нда, судя по отсутствию здесь новых зубных щеток, чистить зубы придется прямо пальцем. Мысли о том, что будет, если вдруг кариес или еще какая ерунда случится с моей ротовой полостью под влиянием такого пренебрежения данным аспектом собственного здоровья, я торопливо переключаюсь на воображаемую картинку своей вымечтанной идеальной фигуры.

И вот когда я, под влиянием обстоятельств, ведь собственной силы воли мне никогда не хватало, буду иметь тонкую талию, приличные бедра, крепкую попу и все это вместе с моей шикарной грудью – ни один Дэрил не устоит! И сам попросит на руках меня носить, а я еще поломаюсь, вспоминая эти, первые, дни. Хотя нет, я ведь сама доброта, благоразумность и нежность по отношению к нему в своих мечтах, так что лишь мило улыбнусь и благосклонно кивну. Да-да, все будет именно так, если меня до того времени не сожрут, причем свои же, ведь судя по уже опустевшей кухне, где стоят только начисто вылизанные тарелки, аппетитом группа отличается отменным.

Настороженно кивнув в ответ на приветствие Кэрол, которая, как я сумела услышать и понять, до моего прихода рассказывала опечаленному Рику о катастрофической ситуации с припасами, я тут же падаю на стул, потирая ступни одну об другую. Почти расползшиеся носки не выполняют никакой функции, кроме устрашения всех, кто глянет на мои ноги, а здешние полы явно никакого подогрева не имеют.

Ни Кэрол, ни Рик, вышедшие куда-то и оставившие меня одну, не соблаговолили подать мне завтрак, как это делала мама дома, а значит, здесь вовсю процветает самообслуживание. Ну что ж, пусть пеняют на себя тогда, я, когда голодная, не такая уж и скромная, а потому не постесняюсь утешить себя двойной порцией… черт!

Это что вообще такое на дне кастрюли осталось? Каша для Джудит? Да и той, наверное, мало будет! Вот так вот и опаздывай на общий завтрак – желаемую фигуру получишь гораздо раньше срока. Ну, или голодный обморок, что более вероятно. Решив плюнуть на условности, я начинаю есть прямо из кастрюли, которую устроила у себя на коленях, снова плюхнувшись на стул. Мысль о том, что ложкой до меня мог кто-то воспользоваться, приходит ко мне уже в процессе еды, и я предпочитаю думать, что этим кем-то был Дэрил – всё не так противно. Хотя и приятного мало, это если совсем уж честной быть.

Каши не только мало, каша еще и невкусная. Жидковатая, на воде, без масла, меда, сахара, варенья, фруктов, мяса. И если бы не мой сумасшедший голод, я бы, наверное, даже есть не стала. Кажется, проблемы с продовольствием у них очень серьезные. Ну, или кое-кто просто не умеет готовить. Не то, что моя мама: она завтраку всегда особенное внимание уделяла, считая, что день нужно начинать красиво, приятно и вкусно.

Черт, почему я думаю о ней в прошедшем времени? Я вернусь. Я проснусь. Я очнусь. Не знаю, что еще сделаю, но совсем скоро окажусь дома. Это все вокруг совсем ненастоящее, просто игры мозга, просто галлюцинации или сон.

- Машаблин, ты нашла еду? Хорошо, – возвращается Кэрол, с жалостью созерцая мою сгорбившуюся на стуле фигурку в обнимку с огромной, но такой обидно пустой уже кастрюлей. – Вот, попробуй обуть, мне кажется, твой размер.

Она протягивает мне какие-то замшевые коричневые сапожки и пару мужских, явно ношеных, но вроде как стиранных носков. Я благоразумно решаю не интересоваться, чье все это, и не без усилий застегиваю новую обувь, которая с трудом сходится на моих лодыжках. Прежняя владелица точно была более худощавой. Хотя кто тут не худой?

- Где Дэрил? – отдаю я пустую кастрюлю местной хозяйке и с тоской смотрю, как она заливает ее водой – процесс мытья посуды тут, видимо, тоже простым не назовешь.

- Он копает могилу для Акселя, – печально сообщает Кэрол, и, как мне кажется, бросает на меня вопросительный взгляд, во всяком случае, мне почему-то хочется объясниться и оправдаться.

Ну, так, на всякий случай, чтобы в следующий раз никакой отравы не подбросила в остатки еды. Пока нужно держать мои планы в секрете от местных дам, несомненно, больше всего на свете мечтающих заполучить Дэрила в свою постель. А вот когда у меня с ним все произойдет, тогда уже можно будет гордо задрать нос и расслабиться: он меня в обиду никому не даст!

- Я поблагодарить хочу. За спасение, – торопливо встаю я из-за стола и добавляю, понимая, что, наверное, кажусь тут всем до безобразия невежливой. – Спасибо за обувь. И мне жаль Акселя. Очень.

Я пячусь из кухни, замечая вдруг, как кивающая Кэрол задумчиво протирает огромный нож полотенцем, и еще несколько минут петляю по темным коридорам, с трудом находя дверь наружу. Судя по тому, что солнце едва встало – это не я соня, а местные – совершенно ненормальные товарищи, начинающие уничтожать припасы еще на рассвете, чтобы мне меньше досталось. Щурясь и оглядываясь, наконец, примечаю что-то вроде местного кладбища и моментально оживляюсь. Издалека идеальная фигура Дэрила, копающего землю, выглядит просто шикарно.

Медленно приближаюсь, стараясь не спугнуть своего охотника, шагая совсем тихо и пытаясь даже не дышать. Зрелище, открывающееся передо мной, вызывает противоречивые эмоции. Кожа – влажная от пота, в разводах грязи, которую он со вчера так и не удосужился смыть, да и одежда тоже едва коркой не покрылась. Кажется, с душем у них пока сложности. А я так надеялась искупаться! Нет, определенно, эта тюрьма крайне плохо действует на либидо, все мысли о противоположном поле рано или поздно сводятся к гигиене или желанию поесть. Наверное, еще иногда и к мечтам просто выжить.