Smoking gun

Тейт улыбнулся, пытаясь представить, какой была Вайолет в детстве. Интересно, есть ли у нее с собой фотографии?

— А с отцом что произошло? Ты говорила про суд… но если это неприятная тема, то я пойму, — предупредил юноша. Нельзя давить на того, кто изливает тебе душу. Вайолет потерла лоб, сосредотачиваясь на воспоминаниях.

— Он владел крупной галереей в Трентоне. Занимался скупкой полотен и скульптур. Раньше это называлось мафией, теперь же ведением бизнеса, — Вайолет показала кавычки в воздухе, затем хотела продолжить рассказ, но вздохнула, закусила уголок губ и нервно почесала плечо через вельветовую ткань. Тейт молча ждал. — Мама решила развестись, когда узнала, что он занимался каким-то нелегальным бизнесом. Вроде бы продажа оружия или что-то такое… в общем, она подала на развод, было несколько слушаний, и я должна была в суде подтверждать, что хочу остаться с мамой.

— Но я все равно не понимаю. Ты сказала, что никогда его не любила. Почему?

Вайолет сглотнула. Подтеки подсыхали, и о недавнем приступе свидетельствовали разве что бледно-розовые пятна на лице и красный кончик носа.

— Сколько себя помню, он всегда плохо относился к маме. Пару раз даже ударил ее. Я имею в виду, сильно ударил. Она даже провела какое-то время в больнице… Я ненавидела его за это. Пока я была совсем маленькой, мама не могла уйти, а, когда я подросла, сразу же собрала сумки…, а самое отвратительное то, что я ему не нужна. То есть он конечно повыкрутасничал в суде, типа «Нет, я хочу оставить ее у себя, ее мать никчемная и бла-бла-бла», но видно было, что все это лишь для вида. После от него ни слуху, ни духу. Ни алиментов, ни открыток на день рождения, — Вайолет усмехнулась, подтянула коленки к груди и обхватила ноги руками. — Да так даже и лучше. Я ненавижу его за то, что он делал. За то, как поступал с мамой.

Тейт вздрогнул. Как они похожи. Ситуация с ее отцом и его матерью так напоминали одна другую, что становилось даже страшно. Его всегда теплые ладони казались сейчас ледяными. Кровь отлила от лица и конечностей. Никогда он еще не чувствовал себя так паршиво из-за кого-то другого. Вайолет, эта маленькая светловолосая девчушка с большими грустными глазами и нескончаемой жаждой приключений, его Вайолет, которая так напоминала невинного ангела, она столько вытерпела в детстве. Откуда ей знать, что такое любовь, если ее отец творил такие вещи…

— Бэн тебя любит, я вижу это.

Вайолет улыбнулась. Так тепло и трогательно.

— Бэн чудесный. Он лучше всех. У нас сразу появился контакт. У него нет собственных детей, и мне очень повезло, что он так ко мне относится, учитывая то, что все мужчины за тридцать обычно хотят собственных младенцев. Да, я безусловно считаю его своим отцом, но он все равно чужой. Как бы хорошо нам ни было, все это слишком сказочно, слишком идеально. Иногда мне кажется, что он мой друг… или дядя. Но это все равно здорово, в любом случае я рада, что он есть в нашей с мамой жизни. Она никогда еще не была счастливее…

Тейт расчувствовался. Пока все, что он слышал указывало на одно — сама Вайолет никогда не ощущала себя счастливой. Возможно, лишь мгновениями. Это как с предрождественским настроением: длится неделю, потом медленно угасает, и вот ты уже снова угрюмо топаешь в школу хмурым январским утром. Но разговор еще не окончен. О нет, он лишь прервался на более нейтральную тему, не более. Тейт должен дойти до конца. Вайолет знала, на что шла.

Юноша откинул челку набок перевязанной кистью, затем потянулся к рукам Вайолет и, взяв левую ладонь в свою, медленно сунул палец под вельвет и ткань рубашки. Вайолет затаила дыхание, Тейт почувствовал ее обжигающее тепло под слоями одежды. Наконец, коснувшись тонкой кожи, юноша провел подушечкой большого пальца от запястья до кисти, и обратно. Вайолет вздрогнула, мурашки побежали по позвоночнику. Тейт пытался заглянуть в лицо девушки, чувствуя несколько едва ощутимых бугорков на ее коже.

— Ты часто это делала?

Вайолет помедлила, а затем кивнула. Тошнота подступила к горлу. Та же самая, как утром в ванной, как когда рассказываешь то, от чего тебе и самому противно. Но, к ее удивлению, Тейт не стал расспрашивать. Не стал затрагивать эту тему. Практически…

— Когда, — болезненно сглотнул тот, — когда утром я увидел пятна на полотенцах, то подумал, что это кровь, что ты вскрыла вены. Я думал, что ты хотела убить себя.

Слова вызвали новый приступ. Вайолет вытащила свою ладонь из руки юноши и заплакала, морщась и ненавидя себя за свои эмоции. Вновь покрасневшее влажное лицо обдувалось ветерком и подсыхало.

Несчастный Тейт, который абсолютно растерялся, кинулся обнимать Вайолет, помня, какое утешающее действие на нее производят объятия. Вайолет прильнула к его груди, утирая ладошками глаза и щеки, продолжая плакать.

— Я не хотела, Тейт, я правда не хотела, — слезно лепетала та, обжигая дыханием кожу юноши сквозь ткань свитера. — Ты поцеловал меня, и мне стало страшно. Очень страшно. Я не могла уснуть и нашла таблетки в шкафчике ванной. Я просто хотела поспать, я не хотела убивать себя… — слезы лились, и она не знала, как остановить этот процесс, грудь жгло неприятное чувство, все нутро кричало, что пора замолчать, но она не могла.

— Ты боялась, что я брошу тебя? — Тейт сжимал ее голову, зарывался в волосы пальцами и гладил кожу, стараясь успокоить. Вайолет затерлась о его свитер, кивая в ответ.

— Я даже не знаю, зачем говорю тебе это все, это так глупо звучит, Тейт, прости… — Вайолет попыталась отстраниться. Юноша сжал ее плечи, убирая пальцами правой руки волосы от ее лица, серьезно глядя ей в глаза.

— Вайолет, — сурово произнес тот. Всхлипывая, Вайолет подняла взгляд опухших глаз. — Почему ты все время извиняешься?

— Потому что я чувствую свою вину перед тобой, — снова заплакала та. — Потому что ты все время спасаешь меня от чего-то, хотя должен жить полной жизнью и встречаться с красивыми девушками. А вместо этого ты проводишь время со мной, а я лишь плачу и попадаю в неприятности. Никому не нужны грустные проблемные люди, — из-за слез Вайолет с трудом видела юношу. Но попытка отвернуться закончилась провалом; Тейт убрал ее передние пряди и взял лицо в обе ладони. Вайолет проморгалась, ресницы слипались от слез. Выше переносицы снова образовалось несколько складочек. Блондин был в ужасе от всего, что услышал. Надо было срочно исправлять ситуацию, пока он ее не потерял.

— Вайолет, теперь послушай меня внимательно, — Тейт сидел напротив, его лицо было так близко, что ощущался жар обоих тел. — Никогда, слышишь меня, никогда больше не смей так думать, — Тейт четко отделял интонацией одно слово от другого. — Не все парни в мире такие, какими ты их себе представляешь, не все мужское население способно лишь на насилие и удовлетворение собственных интересов. Вайолет, я никогда тебя не обижу. Никогда. И я сделаю все возможное, чтобы ты снова почувствовала себя счастливой. Вайолет, ты должна была раньше мне об этом рассказать. Я ведь…, — поджал губы тот, -… не знал, что ты так боишься… и ты заблуждаешься, думая, что всем нравятся веселые и жизнерадостные. У каждого есть проблемы. Нет абсолютно счастливых людей. Я хочу, чтобы ты знала, что ты не одна, слышишь меня? — Тейт слегка потряс Вайолет за плечи. Ее взгляд фиксировался на его. Она слышала. И кивала. — Помнишь ту песню, которую я нашел на твоем айподе? В ней пелось, что мрачные дни позади. Вайолет, я хочу, чтобы ты знала, что твои мрачные дни позади. Я всегда буду рядом.

— Зачем… зачем тебе это… — шептала та севшим от усталости голосом.

Тейт вскинул взгляд к небу и набрал воздуха.

— Я не знаю, мне кажется… кажется, у меня чувства к тебе… я никогда такого не испытывал, я словно… не знаю, словно я стал другим человеком, будто моего прошлого никогда не было, и теперь есть лишь будущее, и я больше не ожидаю его как чего-то мрачного, я стал… стал просыпаться с улыбкой и… и все время думаю о тебе, чувствуя себя безобразно счастливым… — Тейт так мило запинался и смущенно возился с волосами, падающими на глаза, что Вайолет не сдержала улыбки. Ее трясло от адреналина и бурлящих эмоций. Но прежде, чем она успела ответить, Тейт опустил руки, немного отстраняясь. — Я понимаю тебя. Твое состояние. Желание умереть. Зимой… — юноша вздохнул, — … этой зимой я тоже пытался покончить с собой…