Gift

- Только как поешь шарлотку.

Вайолет поперхнулась от смеха.

- Знаешь, есть одна вещь, которая мне покоя не дает.

- Какая?

- После Шелби осталась голубая лента. После Лэнса должны были остаться часы на цепочке. Но их не было. Я спрашивала у мамы, но при ней полиция ничего не находила.

- Может Эрик забрал?

- Нет, он все время был с нами.

- Хм… я проверю кабинет Виллоби завтра.

Вайолет коротко кивнула.

- У твоего отца новая пациентка. – задорно проговорил блондин, топя пальцем листики мяты.

Вайолет отвела взгляд, ухмыльнувшись.

- Не смешно. Эта Хейден начинает меня напрягать. Стоп, откуда ты знаешь про нее?

- Я люблю подслушивать. – пропел тот томным голосом.

- Что еще незаконное ты любишь?

Кончик языка показался и тут же исчез, покрыв губы влагой, взгляд сменился на «А-ты-как-сама-думаешь?».

Тут длинные, возвышающиеся над мебелью, словно Биг-Бен над Лондоном, старые-старые часы с массивным маятником, пристроившиеся в углу возле окна, пробили двенадцать. Вайолет вздрогнула, Тейт бросил озабоченный взгляд на источник шума.

- Они раньше звонили? – совсем шепотом произнесла девушка, сотрясаясь от пронзительного, непривычного, мертвого звука.

- Никогда…

========== Halloweek ==========

Индия Стокер каждый год получала новую пару черно-белых оксфордов.

Кэти заслушивалась кассетой «Не отпускай меня».

Лолита красила губы алой помадой.

Венди Дарлинг носила голубое платье.

Баффи Саммерс не расставалась с серебряным крестиком.

Валери любила свою кроваво-красную накидку.

Все эти героини мало связаны между собой, но все же есть у них то, что их роднит – вещь, которая принадлежит только им, делает их особенными, какая-то отличительная деталь, которую мы сразу замечаем и думаем «Ага, эта молодая особа необычная».

У Вайолет же была не одна, множество таких ее собственных «фишек», принадлежавших лишь ей, создающих или завершающих ее образ, делающих ее не похожей на всех остальных девушек ее возраста.

Поркпай шляпа цвета где-то на границе глубокого коричневого и черного, которую Вайолет любила с той трепетной нежностью, с которой маленькие девочки любят своих многочисленных кукол, больше похожих на армию верных воинов, рассевшихся на полке над кроватью. Вайолет нравилась ее шляпа. Нравилась тем, что никого еще она не встречала в хотя бы отдаленно напоминавшем ее собственный головном уборе. Ее влекла идея, что она неповторима.

Мягкая пачка Marlboro Light с единственной оставшейся сигаретой была вытащена из школьной сумки на комод, как напоминание, что завтра надо купить новую. Табак слегка высыпался, словно труха цвета осени.

Вайолет не любила украшения. Она просто не понимала, чем так влекут бриллианты молоденьких пустоголовых барышень. Возможно как раз тем, что этим они старались скрыть отсутствие мыслительных способностей? Даже простая бижутерия с искусственными, нелепо приделанными стразами повергала ее в тихий ужас. Единственное, что любила Вайолет – кожаные браслеты, сейчас разбросанные по поверхности комода. Те, что обматываются вокруг руки несколько раз, а потом застегиваются с таким едва слышным приятным щелчком. Разных размеров и оттенков коричневого с тонким легким ароматом кожи. Или фенечки. Мягкие, приятные на ощупь, но не слишком яркие. Иногда же, когда по неосторожности, а может быть как раз с явной целью, порез на запястье был слишком глубоким, Вайолет перевязывала это место фиолетовой тканью, дабы родители не заметили следов крови на одежде за семейным ужином. Как можно портить матери настроение своими переживаниями, если вот-вот остынет так заботливо приготовленный цыпленок, не правда ли?

Док-станция под айпод, стопка CD дисков рядом. Наверху «Buzzcocks» с расколотым пластиком с верхней стороны протертой коробочки.

Ее солнцезащитные очки, большие, ассиметричной формы со стеклами цвета темного аметиста, такие крупные, что закрывали пол-лица. Она хотела укрыться от этого мира всеми возможными способами. В них ей особенно нравилось бродить по улицам и глядеть на прохожих. Они не видели ее глаз, а значит и не знали, какой именно у нее взгляд. Словно она – призрак. Как жаль, что в Ашленде солнечные деньки – крайняя редкость.

Пара пустых шкатулок, декорированных винтажными рекламными плакатами, и такая же коробочка из-под печенья без крышки, засыпанная пятицентовиками и четвертаками.

Потрепанный блокнот оливкового цвета с обшарпанными и загибающимися краями. Вайолет никогда не скупала горами тетради ради ярких обложек, чтобы те пылились еще лет сорок в дальней коробке на чердаке. Есть один блокнот – супер. Даты, номера, домашнее задание, название песни по радио, интересная цитата понравившегося автора – все, абсолютно все записывалось именно сюда.

Пара ароматических сиреневых свечей в стеклянных стаканчиках, чуднáя и немного пугающая банка в форме кукольной головы, словно украденная со съемок фильма ужасов об умерших детях или чем-то в таком духе, сильномятные конфетки Fisherman’s Friend, заказанные по Амазону, несколько карандашей с отсутствующими ластиками и обгрызанными кончиками, всего два блеска для губ в круглых металлических баночках: прозрачный с зеленым чаем и красный вишневый, скомканные чеки из пекарни за углом школы.

Все это покоилось сейчас на ее комоде. Все это и разглядывал в данную минуту Тейт. Вайолет казалась ему такой другой, совершенно отличающейся ото всех, кого он видел раньше. Все ее вещи были словно старинные, несли в себе историю, имели душу. Будто бы Вайолет была не из этого века. Она не подходила под каноны нынешнего столетия. Как и он. Ему это нравилось. Безумно.

Saturday.

Пальцы едва касались ее собственности. Баночка лавандового масла с кое-как наскоро закрученной резной крышечкой. Вайолет не использовала парфюм каждый день. Лишь иногда по утрам, когда хотелось поднять настроение или же по вечерам, когда что-то тревожило и не давало уснуть, Вайолет прибегала к помощи лавандового масла. Лаванда успокаивает. Ее запах напоминал бабушкин сундук с юбками и альбомами с пожелтевшими фотографиями времен, когда все носили теннисные туфли и зачитывались Дафной Дю Морье. Вивьен не раз упрекала дочь в выборе столь своеобразного “парфюма”, но Вайолет, по своему обыкновению, цокала и спешила уйти от этой темы.

Даже игрушечка из киндера сюрприза и та служила деталькой пазла из которого складывался образ Вайолет. Та самая фигурка, что была в презенте, врученном Тейтом в день поисков в городской библиотеке. Юноша улыбнулся, дотронувшись до игрушечки маленькой принцессы какого-то популярного мультфильма.

- А куда делась ее голова? – Тейт повернулся к Вайолет, лежавшей на кровати над кипой открытых тетрадей и спокойно грызущей свой карандаш. Девушка подняла взгляд и издала смешок.

- Потеряла. Думаю, какой-нибудь принц к этому причастен.

Тейт засмеялся.

- Так значит, всему виной любовь? – блондин потянулся к ящику комода.

- Возмож… не трогай нижнее белье! – в страхе крикнула Вайолет. Тейт остановился и бросил на нее такой взгляд, словно она запретила ему дышать или ходить. Ухмыльнувшись, Тейт все же выдвинул средний ящик.

- Вау. – сложил губы блондин, оценивающе всматриваясь в содержимое комода.

- Тейт, закрой. – протестовала Вайолет, нервно скребя ногтем по деревянной оправе карандаша.

- Я так смотрю, те два комплекта, что я видел, были единственными?- весело спросил юноша, пробуя на ощупь кремовые кружева.

- Я не люблю комплекты.

- Правда? А как же…

- … чистая случайность. Мне все равно, подходит ли низ под верх или нет.

Тейт усмехнулся и вынул из отсека шифоновые трусики с принтом из бордовых розочек, разворачивая их перед Вайолет и удивленно вскидывая брови.

- Цветочки?

- Положи на место.

Тейт еще секунду изучал ее взгляд, пытаясь понять, злится ли она или лишь делает вид.

- Тейт. Закрой. Комод. – как можно более серьезно произнесла та, каждое слово сопровождалось появлением милой ямочки в уголке рта.