Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 6



Отличить их от подлинных денег кассиры, конечно, не смогли бы. Сомнение вызвало только то, что все деньги были новыми и чистыми.

Задержанный, мужчина лет 25, назвался Ильей Трофимовым, проживавшим в селе Ольшанка Поимского района Пензенской области. Конечно, он сказал, что деньги получены в кассе предприятия. При проверке оказалось, что все восемь сторублевок фальшивые.

Оперативная группа немедленно выехала в село Ольшанку. Село оказалось заброшенным, маленьким и глухим. Илья Трофимов жил в стареньком убогом домишке вместе с отцом, матерью и старшим братом Иваном. Да-да! Тем самым продавцом магазина, которого так часто инструктировал участковый инспектор! Тщательный и многочасовой обыск ничего не дал. Лишь по добровольному почину Ивана тайник фальшивомонетчика был обнаружен… в курятнике, под засиженными, загаженными куриным пометом насестами! Были изъяты клише для печатания денег разного достоинства, уже готовые деньги, специальная бумага и краски. Началось тщательное расследование уголовного дела. Оно показало: Иван Трофимов, 38 лет, фронтовик, имеющий ранения, трезвенник, пользующийся большим уважением в селе, имел пристрастие к сложной технике. Он умел буквально все: мог сложить любую печь, починить часы, радиоприемник, телевизор, причем всему этому научился сам, разбирая незнакомую ему вещь и стараясь докопаться до ее сути.

Как он сам говорил: «Нет той работы, которую я бы не смог сделать!» И однажды он, работник торговли, спросил самого себя: «А сумею ли я сделать деньги?» И ответил: «Надо попробовать! Для меня нет ничего невозможного!» Купил в Москве литературу по граверному делу. В Ленинграде разыскал единственный магазин, в котором продавалась специальная, водонепроницаемая бумага (выпускалась для продажи странам с влажным климатом), в одной из типографий Москвы у пьяниц – рабочих за несколько бутылок водки ему удалось купить типографские краски высокого качества.

И приступил он к «работе». В долгие зимние вечера в заброшенной деревушке дело двигалось хоть и скоро, но качественно.

К весне ему удалось изготовить клише для печатания денег достоинством в 1 рубль и 10 рублей. И началось печатание денег. Сходство было изумительным. Все члены семьи, конечно, знали, чем занимается Иван, но беспокоилась и просила прекратить «темное дело» только мать.

Для проверки своей «работы» Иван дал по нескольку купюр в 1 и 10 рублей брату и отцу и строго-настрого наказал им, чтобы они эти деньги сбывали только в Пензе – на рынках. Они должны были купить какую-либо дешевую мелочь (2–3 стакана семечек, 2–3 кг картошки, тапочки, стакан махорки и т. п.) и разменять фальшивые деньги.

В государственных магазинах расплачиваться только подлинными. Он их подробно инструктировал, и на первых порах отец и брат строго следовали этим наставлениям. Первые партии фальшивых денег не попали в Центральный банк. Видимо, они осели в «чулках» базарных бабушек. Сбывая фальшивки, отец и сын убедились, что никакого подозрения они не вызывают. Погуляв в Пензе, они вернулись в Ольшанку и доложили обо всем Ивану. Он к тому времени уже готовил клише с рисунком сотни. Получив успокоительные восторженные отзывы от сбытчиков, он почувствовал уверенность и радость. Оказывается, для него невозможного нет! И с бодростью и энтузиазмом принялся за работу. Вскоре были готовы новенькие деньги по 100 рублей каждая.

Для дальнейших «испытаний» Иван дал им 10 сторублевок Илье, но сказал ему, чтобы он сбывал их очень осторожно и только на рынке. Старику он «крупных» денег не давал, не доверяя ему, в чем не ошибся.

Илья, приехав в Пензу, два или три билета сбыл на рынках, но, убедившись, что все прошло гладко, потерял осторожность.

Оставшиеся деньги он прокутил в ресторанах, кое-что купил в магазинах. И опять никаких подозрений. Однако он грубо нарушил инструкции брата.

Отец, также потеряв бдительность, пропил оставшиеся 10-рублевки в буфете станции Белинской. Эти деньги и дошли до нас.

Илья собирался жениться и выпросил у брата 1000 свежеиспеченных рублей для покупки свадебного костюма. К тому времени Ивана уже посетил участковый инспектор, инструктировал его, как продавца. Предупредил его в последний свой приход, чтобы он не принимал на руки новые чистые деньги, так как все они без исключения являются фальшивыми.

Среди продавцов даже кое-где началась паника, любые новые деньги не принимались, шли бесконечные купюры в милицию, приходилось выезжать по этим звонкам.

Иван понял, что новые деньги выпускать в оборот нельзя, они слишком привлекают к себе внимание. Прекратив на время их изготовление, начал конструировать «трепальную машинку» – чтобы придать купюрам подержанный вид.



Сбыт их он запретил родным. Правда, предупредить брата не успел: тот уже уехал в Пензу покупать себе свадебный костюм. Как мы знаем, при покупке этого костюма он и был задержан работниками БХСС.

Следствие по делу братьев Трофимовых вскоре было закончено и дело передано в суд. Уголовный кодекс того времени предусматривал очень строгое наказание за фальшивомонетничество: до 25 лет лишения свободы или расстрел. И приговор был суровым: Иван получил 25 лишения свободы, Илья – 20 лет, старик отец – 7 лет, мать к уголовной ответственности не привлекали.

Таков финал этой истории. Отбыв срок, несколько сокращенный, братья вернулись домой. Старик, кажется, так и умер в колонии.

По нашим правилам, за фальшивомонетчиками высокой квалификации ведется надзор до самой смерти. Такой надзор, конечно, велся и за Трофимовым. Иван очень обижался на это. И я помню, что он писал бесконечные жалобы Микояну и Брежневу и… мне. Я сочувствовал ему, человеку искренне раскаявшемуся, но помочь – увы! – ничем не мог.

Дело «фаворитов»

Двадцать внештатных сотрудников и сотрудниц ОБХСС в один и тот же день ощутили острую необходимость изменить свои прически. И вот 20 сентября 1980 года желающие улучшить свою внешность инспекторы посетили одновременно мужской и женский салоны пензенского Дома быта, «Молодость», «Новинка» и другие.

Как и обычные клиенты, эти зоркие посетители из парикмахерского кресла следовали к кассе и платили за оказанные услуги названную мастером сумму. Но внештатные сотрудники милиции были обязаны при этом запомнить: названную парикмахером сумму и сумму, пробитую на чеке; отметит ли мастер поступившую сумму в своей тетрадочке; и, наконец, запомнить обслуживавшего мастера.

Это задание добровольные помощники милиции выполнили безупречно. Хотя, конечно, вступили с некоторым волнением в престижный в то время салон Дома быта. Клиентов здесь обслуживали знаменитые мастера, лауреаты всесоюзных и даже международных конкурсов, как, скажем, Татьяна Дак. Сознавая собственное значение, по залу с наигранной беспечностью и ленцой двигались известные парикмахеры, словно оказывая посетителям своим вниманием особую честь.

Изобилие золотых украшений на мастерицах как бы подчеркивало элитарность и неприступность парикмахерской касты для рядового клиента. Тут уж неловко спорить из-за лишнего затребованного рубля, даже приписанного на чеке авторучкой.

Необычные посетители и не спорили – ни с мастерами, ни с кассирами. Они лишь внимательно смотрели и запоминали – чтобы быть готовыми к близкой кульминации…

Гораздо больше в эти минуты волновалось руководство областного отдела БХСС – начальник отделения по особо важным делам Владимир Петрович Морозов.

Жизнь сама продиктовала необходимость создания таких структур, как отделение Морозова. Отрасли народного хозяйства к тому времени буквально по всей стране были поражены эпидемией хищений. Народные богатства разворовывались самым наглым образом, процветало взяточничество. А что происходило в то время в кавказских и среднеазиатских республиках (Узбекистан), сейчас известно всем.

Тогда, конечно, гласности не предавался этот размах экономической преступности, хотя в печати и освещали некоторые крупные дела.