Страница 62 из 69
Время застыло, пока я наблюдала, как Генри собирает свои полотенца и душевые принадлежности, будто не мог избавиться от моего запаха на себе достаточно быстро. Я сидела молча, пытаясь понять, что только что произошло.
— Чт... что ты делаешь? — заикалась я.
— Принимаю душ, — ответил он, на этот раз смотря на меня, его лицо было совершенно лишено эмоций, будто то, что мы только что сделали, не было волшебным актом безбожного удовольствия.
— Ты собираешься просто уйти?
— Ага, я имею в виду, у тебя есть дела, тебе надо кое-что написать, теперь, когда ты получила то, чего хотела.
— О чем ты говоришь? — спросила я, немного подавленная его тоном.
— Твоя девственность, это больше не загадка. Иди пиши об этом.
Я встала и уперла руки в бедра, стараясь на заводиться, но мне не нравилось то, как он разговаривал со мной.
— Почему ты ведешь себя как задница? Ты пытаешься отделаться от меня?
— Нет, просто двигаюсь дальше по жизни, вот и все.
— Двигаешься дальше? — слова Делани пролетели в моей голове, напоминая мне о его увлечении. — О боже мой, Делани была права. Ты любитель девственниц.
— Извини? — спросил Генри, выглядя злее, чем когда-либо, но я не позволила ему запугать меня.
— Ты любитель лишать девственности. Ты помешан на девственницах и приводишь их в свою берлогу, пока не получаешь то, чего хочешь. Не важно, что ты был в этом так хорош, ты точно знал, что делаешь.
Слова с болью вылетали из моего горла, но из-за того, что он так отшивал меня, я должна была как-то спасти свое сердце, потому что то, что мы разделили вместе, войдет в историю как самый лучший момент в моей жизни, и я не хотела очернять его; и так уже плохо, что это невозможно было остановить.
— Вау, — застыл он, проводя рукой по волосам. — Рад, что ты такого высокого мнения обо мне.
— Скажи мне, что это неправда, — возразила я. Я хотела, чтобы он сказал мне, что я идиотка, что я ошиблась, что я самая невнимательная задница, с которой он когда-либо сталкивался.
— Верь во что хочешь, Рози, — это все, что он ответил, заставляя меня верить, что это было правдой.
— Ты мудак, — выдавила я. — Не могу поверить, что ты принес в жертву наши отношения, нашу дружбу, чтобы покувыркаться в постели из-за какой-то жуткой одержимости. Зачем ты сделал это?
Дыхание застряло в горле, когда я говорила, и слезы угрожали побежать по моему лицу. Я отказывалась плакать, я не хотела быть прилипалой, экс-девственницей, а если я расплачусь, то буду выглядеть как серьезная прилипала.
Сделав глубокий вдох, Генри подошел к своей двери и повернулся ко мне, отвечая на вопрос.
— По твоим словам, я, видимо, не забочусь о твоей дружбе и лучше трахну тебя и отброшу все, что у нас когда-либо было. — Он покачал головой и, когда уходил, сказал: — Увидимся, Рози. Удачи с Аттикусом; надеюсь, он будет обращаться с тобой лучше, чем я.
С этими последними словами, мои слезы наконец полились. Я влетела в свою спальню и захлопнула дверь, желая отмотать день к самому началу. Я никогда не должна была целовать его, не должна была позволять ему трогать меня, и никогда не должна была поддаваться его соблазну. Теперь все было разрушено.
Я вытащила свой дневник и смотрела на него некоторое время, пока не написала одну вещь, которую запомню на всю свою жизнь.
14 июня, 2014
Заметка для себя. Никогда не спи с друзьями. Все всегда заканчивается плохо, не важно, как много романтичных комедий ты смотришь.
21 глава
Сексуальность
Звук языка мистера Много-Лижусь эхом отражался от стен моего кабинета, когда я наблюдала, как он вытянул лапу как гимнаст, чтобы дотянуться до своих кошачьих мини яиц. Он вылизывал свое любимое местечко в моем кабинете на верхушке моего шкафа, откуда он мог видеть весь кабинет, и сегодня он снова сидел именно там.
Время от времени он поднимал голову от своей промежности и качал головой, будто у него на языке застряли кошачьи яйца, но затем снова возвращался к вылизыванию, будто он орально ласкал себя как Беар. Но для окружающих это было неудобно и странно.
Я пыталась прогнать его, чтобы мне не пришлось слушать его колючий язык, который производил неприятный звук от соприкосновения с его личным местечком, но единственное, что он сделал, это показал мне свои пальцы. Это совпадение, что его средний палец вытянулся немного дальше? Думаю, нет; маленький засранец знал, что делает.
Прошло два дня с тех пор, как я разговаривала с Генри. Его не было в квартире, как и меня, честно говоря. Я брала дополнительную работу, чтобы избегать его. Сегодня уже среда, и я начала сходить с ума из-за того, что не могла спокойно прийти домой.
Вчера, когда я пришла домой, Делани пыталась поговорить со мной, но я прикинулась, что у меня болит голова, и сразу отправилась в кровать, избегая ужина и любых мест, где мы могли бы встретиться. Я даже почистила зубы в спальне с бутылкой воды и выплюнула в окно, знаю, это не самый элегантный вариант, но, услышав голос Генри в общей комнате, я поклялась не выходить из своей спальни.
Сказать, что ложиться в кровать Генри было ошибкой, это преуменьшение. Вероятно, это самая колоссальная ошибка, которую я когда-либо совершала в своей жизни, потому что к моему ужасу, всего лишь после нескольких дней я узнала, что Генри уже ищет новую квартиру, когда увидела распечатанный лист, который лежал на кухонном столе рядом с его компьютером.
Я не только установила дистанцию между нами, но практически вытолкнула его из собственного дома. Ну, мы оба были виноваты, полагаю. Я не могла взять на себя всю вину за все, что случилось. Он был тем, кто убедил меня, продолжал распускать руки и был... идеальным.
Черт.
Я скучала по нему. Почему все должно было превратиться в Дерьмовиль?
Я проигрывала тот момент в своей голове, снова и снова, после того как проверила сообщение на телефоне, пытаясь понять, где все пошло не так. Это случилось из-за звонка Аттикуса? Потому что, после того как я повесила трубку, его настроение резко поменялось. Генри, который в один момент держал меня и любил, превратился в злого мужчину, полного противных комментариев и ненависти.
Изменение в поведении моего лучшего друга вызвало у меня слезы, после того как я вернулась в комнату. Я все еще не могла поверить в то, как он разговаривал со мной, и в то, как он смотрел на меня.
Стук в дверь вырвал меня из моих мыслей. Это была Дженни, и она зашла внутрь.
— Привет, Рози. Такое чувство, будто мы вечность не разговаривали.
— Как твои мини-каникулы? — спросила я, зная, что она с Дрю уезжала на выходных в Новую Англию.
— Там так прекрасно, но я объелась. Ты не поверишь, сколько там специальных магазинов со сливочной помадкой. В каждом маленьком городе собственная помадка, и ты знаешь, кто был обязан попробовать каждую?
— Дрю? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, это было немного отвратительно после седьмого магазина, но парень должен был попробовать каждый уникальный вкус.
— Какой твой любимый вкус? Должен же быть тот, что зацепил тебя.
— Неаполитанский. Он кажется простым, но поверь мне, после того, как я попробовала Орео, Кленовый с грецким орехом и Сморс, Неаполитанский стал главным победителем. Клубничный вкус просто поражает. Очень нежный.
Я захихикала.
— Вижу, ты стала знатоком помадки. Я под впечатлением.
— Не стоит. Теперь я должна проводить каждую свободную минуту в спортзале, скидывая каждую калорию, которую съела за выходные. Дрю может есть, что хочет, и все еще иметь идеальное тело, но если я поем арахис, должна работать в спортзале часами.
У Дженни идеальное тело, но, если быть честной, она надрывала задницу, и была одержима паранойей, что не влезет в те же штаны, что носила в старшей школе. Она никогда не носила их на публике, из-за страз на заднице, которые были популярными десять лет назад, но она придерживала их как тестер, чтобы убедиться, что остается в форме.