Страница 45 из 69
Ну, с точки зрения стороннего наблюдателя, любовь кажется легкой, когда ты сидишь в первом ряду, принимая решения, но не так легко отдать свое сердце и набраться достаточно мужества, чтобы упасть в неизбежность. Любовь не легка, и любовь не добра; любовь — это когда ты всем жертвуешь ради надежды, что, может быть, лишь может быть, единственный человек во всем мире примет тебя такой, какая ты есть.
Входная дверь открылась, и я знала, даже не смотря в ту сторону, что это Генри, по тому как его обувь стучала по деревянному полу.
— Рози, я рад, что ты здесь. Я хотел узнать, не хочешь ли ты пойти в этот клуб свинга со мной? Пятничный вечер свинга, — он подергал бровями, садясь рядом со мной.
Я ненавидела, как обыденно он вел себя со мной, хотя глубоко внутри мои внутренности переворачивались.
— Я не могу, — ответила я, когда села и посмотрела на него. — Сегодня у меня свидание с Грегом.
Лоб Генри сморщился, когда он обдумывал то, что я ему сказала.
— Это тот парень с собакой?
— Да, я еду к нему, чтобы сделать пиццу.
— В этом? — спросил он, осматривая меня сверху вниз.
— Да, что не так с моей одеждой?
— Немного открыто, тебе так не кажется?
Я встала и подошла к зеркалу, которое висело в гостиной. Я осматривала свой черный костюм. На мне были черные штаны и черный топ. На топе, вокруг шеи были кружева — ничего открытого на самом деле.
— Нет. Все нормально.
— Я думаю, ты должна переодеться, причем в платье для свинга, так что ты сможешь пойти сегодня потанцевать со мной.
— Генри, я сказала тебе, у меня свидание.
— Отмени, — сказал он, когда подошел ко мне и взял за руки, притягивая ближе к его телу. Он наклонился ниже, так что наши лбы соприкасались. — Пошли со мной, Рози. Позволь мне сводить тебя на свидание. — Его голос был таким уязвимым, будто пытался предложить мне мир, но нервничал из-за этого.
Мои легкие сжались, и я знала, что начну задыхаться. Зачем он это делает? Он меняет динамику наших отношений. От этого мне становится невероятно страшно.
Стараясь не обидеть его, я произнесла:
— У нас свидание в воскресенье; мы едем на бранч.
Прикосновением пальцев он поднял мой подбородок и посмотрел мне в глаза.
— Я хочу настоящее свидание, Рози. Я хочу свидание с тобой и только тобой, не с твоими родителями и не с нашими друзьями. Я хочу сводить тебя на свидание, открывать двери перед тобой, баловать тебя, а потом отвезти домой. Я хочу всего этого, Рози.
Чтобы быть честной, я ответила:
— Ты сбиваешь меня с толку, Генри. От этого мне кажется, будто тебе нравится… нравлюсь...будто тебе нравлюсь я.
Он наклонил голову, когда ответил:
— Разве это так плохо?
Плохо ли? Ну, Вирджиния была бы счастлива, но прямо сейчас, Вирджиния была бы счастлива и от смазанной спринцовкой индейки. Моя внутренняя девушка, которая была давно влюблена в Генри, хотела его, но мое сердце было не готово потерять лучшего друга.
— Я не знаю, — ответила я честно. — Я просто так запуталась, Генри. То, как ты обращаешься со мной, и что ты говоришь мне, я боюсь потерять тебя.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, неподдельно смущенный.
— Ты мой лучший друг. Я не хочу, чтобы между нами что-то произошло, и я тебя потеряла. Я буду опустошена.
— Ты будешь опустошена? Черт, Рози, я не знаю, что делать, если тебя больше не будет в моей жизни.
— Именно, — добавила я, похлопывая его по груди. — Зачем портить что-то хорошее, верно?
Его лоб нахмурился, когда он сделал шаг назад, оскорбленный, даже если я этого не хотела.
Он потер подбородок, рассматривая меня.
— Ты знаешь, Рози, меня удивляет, какой недогадливой и наивной ты можешь быть временами.
— Извини?
— Ты слышала меня. Ты не видишь, как я смотрю на тебя каждый день, как прикасаюсь к тебе и разговариваю с тобой? Не видишь, как мое сердце вырывается из моей чертовой груди каждый раз, когда ты рядом?
— Да, но это потому, что ты мой друг, верно?
Качая головой, он провел руками по лицу, и затем начал уходить.
Ага, я получаю награду идиотки года.
— Генри, мне жаль.
— Да, мне тоже, Рози. Повеселись сегодня с любителем собак. Меня не будет на выходных. Майки пригласил меня в Хэмптонс.
— Погоди, это значит, что ты не поедешь на бранч?
— Да, это значит, что я не поеду на бранч, так как буду пьян, начиная с сегодняшнего вечера и заканчивая утром понедельника.
— Ты правда не едешь? — спросила я, чувствуя себя грустной и расстроенной, из-за того, что он начал закрываться от меня.
— Я правда не еду, Рози. Извини, но я просто не могу сейчас быть рядом с тобой.
— Но Генри, — мой голос прервал всхлип, который хотел вырваться из меня. Когда он услышал напряжение в моем голосе, он вздохнул, подошел ко мне и притянул к своей груди. — Ты не можешь просто бросить меня. Вот почему я не хотела, чтобы что-то произошло. Я не хочу, чтобы ты злился на меня, Генри. Пожалуйста не отстраняйся, я не смогу с этим справиться.
Раздраженно вздохнув, Генри кивнул и отодвинулся.
— Извини, Лав. Просто дай мне немного времени, хорошо? Увидимся в понедельник. Хороших выходных, и повеселись с любителем собак. Не попади в неприятности.
На его лице появилась слабая улыбка, когда он кивнул и ушел.
Я чувствовала это — начало конца для меня и Генри. Я знала, он сказал, что это не отразится на нас, но это уже произошло. Он уже отстранялся, и из-за этого частичка меня умерла. Я не смогу выжить без Генри. Он был всем для меня, абсолютно всем.
***
Мое настроение для свидания с Грегом испарилось, спасибо неловкому разговору с Генри, но я попыталась натянуть приветливое лицо, когда встретила Грега, который был таким же красивым вживую, как и на фотографии.
Вместе с Грегом был его лучший друг, Беар, который казался очень любящей, но оберегающей собакой. Отношения между ними двумя были милыми, и я могла оценить связь между ними, даже если это было странно, что Грег практически зависал со своей собакой при любой удобной возможности.
После полунеуклюжих шуток и знакомства, мы начали сразу делать пиццу, что было хорошо, потому что я хотела есть.
Грег жил в Верхнем Вест-Сайде, и у него была маленькая, но хорошая квартира. Если в Нью-Йорке твоя квартира не была маленькой, значит ты загребаешь хорошие деньги. Грег был молодым инвестиционным брокером, но, по его словам, он «поднимался и поднимался» со своей компанией, и в ближайшее время ожидал повышения. Он оживленно рассказывал о своей работе, будто на самом деле любил ее, и меня удивило, с каким энтузиазмом он занимается своей профессией.
Может быть, потому что я презирала свою работу. Делани и Генри иногда рассказывали о том, чем они занимаются, но в основном, сводили свой восторг к минимуму.
— Итак, скажи мне, Рози, что привело тебя в Нью-Йорк? — спросил Грег, открывая бутылку вина, что мне, вероятно, придется проглотить, потому что из всех алкогольных напитков, вино — самое нелюбимое.
— Мои родители живут на Лонг-Айленде.
— Оо, никогда не представлял тебя как девочку с Лонг-Айленда.
— Да, я ломаю стереотипы, — пошутила я. — Когда я была в старшей школе, я хотела выбраться с острова в реальное место, так что я надрывала свою задницу, и меня приняли в Нью-Йоркский Университет, где я специализировалась на английском.
— Английский? Интересно. Скажи мне, какая твоя любимая книга?
— Без сомнений, «Гордость и Предубеждение». Это величайший роман, по моему мнению.
Кивая, Грег протянул мне бокал вина и пошел к холодильнику, откуда вытащил миску с тестом, которое он, должно быть, сделал ранее, потому что казалось, будто тесто поднялось в течение дня.
— Кто твой Мистер Дарси?
— Что за вопрос? Колин Фёрт, да ладно, Грег, — улыбнулась я.
— Хорошо, просто проверяю, потому что если ты скажешь, что парень из новой версии «Гордость и Предубеждение», ну ты знаешь, тот, что с Кирой Найтли...