Как живете, дети?

Многие из моих ребятишек вернулись в школу переполненные впечатлениями. Часть их отражена в этих 119 письмах, часть скоро отразится на этой двухметровой белой бумаге, которую я уже приклеил в коридоре: каждый, кто захочет, нарисует на ней цветными фломастерами то, что больше всего запомнилось в дни летних каникул. Большая часть накопленного опыта будет систематизирована в виде рассказов и сказок, которые дети будут сочинять устно и письменно. А самое главное, опыт этот всегда будет обогащать и оживлять наши уроки, познавательную жизнь детей.

Почему мои дети стали трудноузнаваемыми?

Потому что их преобразил новый жизненный опыт детства, в котором немаловажную роль сыграло и то, что они уже имели за собой 170 дней жизни в подготовительном классе, и то, что у меня была с ними постоянная переписка в течение всего лета. Они повзрослели не только внешне, но и внутренне.

О самом главном

Звенит звонок первого урока. Я открываю двери классной комнаты. Она убрана и чиста, выглядит торжественно: на подоконниках — цветы, на партах — новые учебники.

— Мальчики, вы не забыли, что вы мужчины? — напоминаю я мальчикам наше правило — уступать место девочкам, пропускать их вперед.

— Нет! — отвечают мальчики радостно.

Девочки входят в класс и занимают свои прежние места. За ними следом входят мальчики. Через минуту вхожу и я. Дети встают.

— Здравствуйте, дети!

И в классе раздается такое единодушное, доброе, сильное «Здравствуйте!», что стекла окон начинают дребезжать.

— Садитесь!

На парте у каждого из вас лежат новые учебники — по родному языку, по русскому языку, по математике. На втором уроке вы познакомитесь с каждым из этих учебников и я расскажу вам, чем мы будем заниматься в этом году. Вы можете сдержать себя и не трогать пока учебники?

— Да!

На втором уроке я поговорю с детьми, чему они должны научиться в I классе, какие у нас могут возникнуть трудности, как мы должны помогать друг другу. Они ознакомятся с учебниками, и я расскажу им, что в них интересного, отвечу на их вопросы. Но сейчас, на первом уроке, я займусь давно задуманным и самым важным делом. Урок этот я вынашивал в течение всего лета, и у меня несколько вариантов его содержания.

Тридцать восемь пар глаз, полные любопытства, радости, ожидания чего-то интересного, уставились на меня.

Но что со мной происходит? Ну, конечно, я волнуюсь, хотя дело вовсе не в этом! Я же обдумал все мелочи этого урока, подготовил наглядный материал. «Давай начни, не отходи от намеченного плана!» — говорю самому себе, но внутреннее чутье, которое и раньше не раз неожиданно посещало меня и которое порой заставляло прямо на ходу менять свои намерения, и теперь подсказывает мне сделать все по-другому.

Я благодарен этому чутью, этой силе, которая мне хорошо знакома, но не могу дать ей точного определения и описания. Может быть, она и есть, рискну сказать, педагогическая муза, педагогическое озарение? Но почему именно сейчас, когда у меня не остается ни секунды на обдумывание нового содержания урока? То, что у меня записано в партитуре давно заготовленного урока, совсем неплохо, и урок, по всей вероятности, получится интересным, там мне все ясно. А то, к чему меня тянет эта неожиданная «педагогическая муза», пока окутано туманом. Туман этот, наверное, постепенно рассеется, по мере того как дети будут воспринимать творимое мною перед их глазами «произведение» (хотя они этого не заметят). Не в силах противиться ее воле, я обращаюсь к детям:

— Хочу рассказать вам сказку, вы не против?

— Не против, не против, расскажите сказку! — радуются дети.

Радостью дышат их лица. Может быть, эта радость, эти доверчивые детские глаза и есть первопричина возникновения «педагогической музы»?

В эту минуту в тысячах других школ и в десятках тысячах классных комнат, так же как я, стоят мои коллеги, и миллионы детей взирают на них глазами, в которых отражаются лучи солнца. И мы сговорились между собой на первом же уроке первого сентября поговорить с нашими питомцами о самом главном, с чем связана судьба нашей планеты, — о мире, о дружбе между народами, о необходимости защитить мир. Эта тема, в тысячах разных вариаций, будет преподнесена детям на наших уроках.

Иные учителя, можно предположить, расскажут своим старшеклассникам, как советский народ защищал молодое государство рабочих и крестьян от интервентов, пригласят на уроки ветеранов Коммунистической партии — они вспомнят первые дни революции, первый ленинский Декрет о мире. Другие учителя, участники Великой Отечественной войны, расскажут детям о фронтовых дорогах, фронтовых друзьях, многих и многих из которых уже нет в живых. На такие уроки, наверное, принесут в класс потрепанные треугольные письма, прочтут их, и дети почувствуют, что эхо прошлой войны еще не ослабло и до сих пор в миллионах советских семьях скорбят о своих близких, погибших на войне или пропавших без вести. Некоторые учителя покажут своим детям киноленты о созидательном труде советских людей, о том, как наш народ борется за мир на земле, откровенно объяснят им, что может последовать за термоядерной войной и как трудно защищать мир.

Каков смысл наших уроков мира?

Смысл в том, чтобы наши дети, юноши и девушки поняли, что они являются продолжателями дела своих предков и что защищать мир — их кровное дело и обязанность.

...Мои дети ждут обещанной сказки. Эту сказку я сочинил сам. В ней рассказывается о том, как люди борются за мир.

Сегодня я расскажу им ее, и она будет новым вариантом моего первого урока 1 сентября. Сказки существуют для того, чтобы вселять в людей, особенно же в детей, бодрость духа и стремление возвыситься над собой.

— Садитесь поудобнее и слушайте!

И я начинаю рассказывать сказку о мире. В ней реальное и сказочное переплетаются друг с другом. Беру цветные мелки и одновременно рисую на доске.

— Было не было два государства...

Глава II. Он не Робинзон какой-нибудь... (10 декабря)

Времена года, погода и настроение

Раннее декабрьское утро. Холодно. Моросит дождь. На улице грязь. Я шагаю по парку медленно и осторожно, чтобы не запачкаться. В такую скучную погоду школьный день может получиться тоже скучным, если не внести в жизнь детей что-то интересное, увлекательное и радостное.

А таких дней за последние два месяца оказалось больше, чем солнечных. Как-то затянулась первая половина учебного года. Вот придет весна (март, апрель, май) — и тут же улетит, как ласточка, а октябрь, ноябрь, декабрь все тянутся и тянутся.

Эти две половины учебного года отличаются друг от друга разным психологическим настроем и детей, и учителей, и родителей. Вначале всем кажется, что учебный год только начался и конец его так далеко, что не стоит спешить. А когда «можно не спешить», то возникают такие опасные ситуации: учителя позволяют себе дольше задерживаться на том или ином учебном материале и растрачивают время, которого потом, во втором полугодии, уже не хватит; родителями овладевает олимпийское спокойствие — пока ничего страшного, а если что, то времени хватит, все исправится; дети же сначала будут адаптироваться к школьной жизни после летних каникул (тем более что учителя еще долго будут держать их в кругу повторения программ предыдущего года), а затем медленно возьмутся за серьезное учение.

И вдруг наступает вторая половина учебного года. «Вдруг» не в том смысле, что никто не замечает, как подкрадывается новый год. Нет, это все прекрасно видят, готовятся и ждут с нетерпением: и школе, в семьях прошумят новогодние праздники, утренники, балы и карнавалы. А в том смысле, что конец учебного года уже никому не покажется где-то за горами, наоборот, он настолько реально приблизится, что все сразу засуетятся: надо спешить, надо успеть.

Тут подоспеют и коварные месяцы — март, апрель, май, они принесут всем весеннее настроение. Дети меняются, как сама природа, и их все сильнее тянет на улицу, в парк, во двор.