Темная Душа

- Это Катя! - заорала Кэт, - ты там оглох?! Катя! Слышишь? Достаточно внятно изъясняюсь?!

- Катюха, ты?! - ворчливость из голоса Сэма, как ветром сдуло, - Откуда ты звонишь? Из Шотландии?

- Какой, к чертовой матери, Шотландии? Я в аэропорту Кеннеди! Чем ты слушаешь, Сёма?

Сёма что-то ответил, но череда резких помех заглушила его ответ.

- Я тебя плохо слышу! - крикнула она. И поняла, что у Сэма та же проблема. Снежная буря над Нью-Йорком испортила не только график полетов, но и работу телефонных линий.

- Сэм, - стала она объяснять, как можно более отчетливо и членораздельно, - я прилетела в Нью-Йорк. Меня обокрали, у меня нет денег, Сэм! Помоги мне! Срочно забери меня отсюда! Приезжай!

- Конечно, я приеду! - обрадовался Сэм, - Приеду к тебе в гости на Рождество, как и договаривались!

- Господи, не тупи, милый. У меня нет денег! Слышишь?

- Слышу-слышу! И тебе много денег, Катенька, родная моя! А еще помимо денег я желаю тебе на Рождество любви! Большой и светлой! Со мной!

- Сэм, какая любовь, спаси меня... - простонала она в отчаянии.

- Ничего не слышно, - вздохнул Сэм, - жди, Катюха, сейчас перезвоню на мобильный.

- Не клади трубку, осёл! - чуть не заплакала Кэт, - не смей! Мой мобильный...

Раздались короткие гудки.

- Мой мобильный сперли, - докончила Кэт, - вместе с сумкой.

Денег больше не было. Не было надежд на спасение, на комфортную ночь в нормальной, человеческой постели. И, наверное, можно было особо не рассчитывать на то, что когда-нибудь к ней вернется блокнот с зарисовками и письмом Джона Милле. Блокнот, который она ценит на вес золота.

С трудом осмысливая свое бедственное положение, Кэт еще раз обшарила все карманы. Пусто. Ничего. Она уставилась на таксофон. Таксофон, под завязку набитый монетами... И вдруг ее осенило. Кэт вспомнила! Рассмеялась.

Далекое питерское детство. Аллея, таксофон у поребрика. Немного другой, чем этот, Нью-Йоркский, но все же таксофон. У таксофона стоит отец.

- Бывают случаи, Катюшка, - говорит он, наклоняясь к ней, - случаи, вот как сейчас. Когда позвонить не на что, но позарез надо. Потому что, в противном случае, наша мама снимет с папы шкуру. Мы этого не хотим, да, доча? А значит, сжимаем руку в кулачок - вот так. И посильнее стукаем сюда! Смотри!

Папка, быстро оглянувшись, долбит по крышке таксофона кулаком. Из недр телефонного автомата начинают звонко сыпаться монетки. Дочка заливисто смеется, глядя, как папаша с мальчишеским энтузиазмом выгребает и распихивает по карманам добытый клад.

- Ясно, пап, - кивнула Кэт, - спасибо за науку.

И решительно грохнула кулаком по таксофону. Нью-йоркский таксофон однозначно отличался от того питерского, и не только внешне. Он никак не отреагировал на удар. Будучи настоящим американцем, с деньгами расставаться не пожелал.

- Н-на!.. - Кэт ударила посильнее.

Тот же результат. Руку себе можно поломать, не добыв ни цента. Особо не думая, она сняла трубку и принялась долбить ею по корпусу телефона-автомата.

- Эй, вы что творите?! - донеслось из-за спины.

Кэт оглянулась.

Охранник в синей форме приближался со стороны уборной. Она водрузила трубку на место, сделала шаг в сторону от таксофона.

- Ничего, - сообщила Кэт с невинным видом, пряча руки за спину.

- Вы пытались сломать аппарат, - резонно не поверил ей охранник, - зачем, леди?

- Он сожрал мою последнюю денежку, - соврала Кэт, - а позвонить не дал! Это справедливо, по-вашему?

- Сожрал денежку? - переспросил охранник, подходя, - и вы пытались выбить ее из него. Подождите-подождите... Вы совершили попытку ограбления таксофона нашего аэропорта?

- Притормозите, офицер, - перебила Кэт, - никаких попыток я не совершала. Это меня ограбили. У меня украли сумку. Может, поищите? Это произошло здесь, в этом зале, минут пять назад...

- Знаете ли вы, что вам светит, леди, за порчу общественного имущества? - полицейский ее жалобу расслышать не пожелал, - про попытку ограбления я вообще промолчу. Сомневаюсь, что вы отделаетесь только административным штрафом.

- Вы туги на ухо, офицер? Прислушайтесь. Я лишилась имущества. Где вы были пять минут назад, когда меня грабили?

- Без оскорблений, дорогуша, - он отстегнул от пояса наручники, - пройдемте со мной в отдел охраны. Или мне силой вас повести?

- Вы совершенно глухи, офицер, - сочувственно покачала головой девушка, - Как тетерев.

- Пойдем по-хорошему, грубиянка! Давай сюда руки. Я тебе общественно-исправительные работы обеспечу, не сомневайся!

- Очень интересно. Вам нужны мои руки, говорите? Вот они, держите.

Она послушно вытянула руки перед собой. Охранник, довольный исходом дела, шагнул к ней, чтобы защелкнуть наручники на запястьях. Но девица вдруг сильно толкнула его в грудь. Он отшатнулся, засеменил назад, и, не сумев удержать равновесия, грузно плюхнулся на зад.

- Ха! - воскликнула она. - Это ты-то на меня наручники наденешь? Поймай сначала, увалень!

- Вот, стерва, - закряхтел полисмен.

Видя, что он поднимается, она взвизгнула и помчалась прочь. Оценив ее грацию горной козы и такую же скорость бега, мужчина понял - догнать беглянку вряд ли удастся. Схватился за рацию.

Выйдя из огромных стеклянных дверей аэропорта, Джерард минут десять стоял на тротуаре и смотрел вверх. Над ним покачивалось ночное небо Нью-Йорка. Вечер перерождался в ночь. Дышал холодом, тихо сыпал на город снег. Фантастически большие хлопья роились в воздухе, падали в лужи, таяли на нагретом автомобильными шинами бетоне, оседали на волосах. Мимо шли люди, аэропорт был переполнен, поймать такси не удавалось не всем. Только самым прытким. Джерри стоял и смотрел в небо. Ему было лень суетиться, не хотелось лезть в душный салон такси. Наоборот, хотелось побыть на свежем воздухе, померзнуть. В голове звенела пустота. В кармане звенел мобильник.

- Алло.

- Сэр, - это был Роберт, - вы улетели в Нью-Йорк? Это не шутка?

- Роберт, - Джерри улыбнулся в небо, - что еще прикажешь мне делать? Бесконечно выдерживать наш домашний бардак способен только ты один. За это, думаю, я подниму тебе зарплату.

- В последний раз вы грозились уволить меня, сэр.

- Мне проще уволиться самому, чем отпустить тебя. Слушай, оставь ты их всех на пару часиков, съезди в аэропорт Глазго. Я там припарковал машину у входа, постарайся ее забрать, а если эвакуировали - отыщи. На заднем сиденье подарки, самые лучшие можешь забрать внукам, а моим подари то, что посчитаешь нужным.

- Ох, сэр, нашли же вы время бросать меня одного. Вы знаете про трещину в стене?

- Стоп, Роберт, давай про трещину в другой раз. Кстати вон такси...

- Сэр, погодите!

- Пока! Эй, парень стой!

Из окна проезжающего мимо кэба высунулся водитель, дружески махнул ему рукой. Джерри забрался на заднее сиденье.

Поехали. За территорией аэропорта в небе над автострадой колыхнулось зарево. Нью-Йорк перед Рождеством переливался миллиардами огней, и был в разы ярче, ослепительнее себя будничного. Черные ветвистые деревья, оплетенные гирляндами, выглядели сказочно. На цифровых рекламах сменяли друг друга картинки - Санта-Клаус, подарки, девушки в стиле пин-ап в красно-белых платьицах, поезд с Кока-Колой, ангелы, играющие на трубах, смеющиеся детишки. Граненые монолиты небоскребов источали свет. Впереди был Бруклинский мост, и даже издалека было ясно - он запружен машинами. По мосту змеилась сверкающая лента фар. Ехать придется долго. И назад вряд ли повернешь.

Джерард встревожился. Понял, что и раньше не ощущал себя спокойно. Вот это темное, мрачное небо, что виднеется в окошке такси, оно сейчас внутри него. И чем дальше от аэропорта, тем темнее и мрачнее становится.

- Стой! - Джерард схватил водителя за плечо. Тот глянул на пассажира в зеркало заднего вида. Но не затормозил, продолжил ехать медленно и аккуратно. - На том перекрестке сможешь свернуть налево?