Страница 18 из 93
– Не надо! – кричу я, хотя не понимаю, откуда взялись силы. Врача это не останавливает.
Всего за пару минут вещество начинает свое действие. Мир перед глазами снова кружится, рассыпаясь на тысячи стеклянных осколков. Лживые воспоминания вперемешку с кусками моих, еще уцелевших, обрушиваются на меня в один миг, разрывая мозг от обилия образов. Все чувства обостряются, и я с особым омерзением ощущаю вкус крови на своих губах, улавливаю запах собственного пота и почти физически чувствую свой страх.
Тело напрягается до боли в мышцах.
Пальцы ломит.
Кожу нестерпимо зудит.
Неожиданно стены палаты оживают, озаряясь сотней лампочек, и я жмурюсь, рыча от боли, вызванной ярким светом. Мне требуется время – несколько минут – чтобы прийти в себя и кое-как поднять отяжелевшие веки. Вокруг огромные экраны, на которых застыло изображение Китнисс. Она одета в ярко-желтое платье, то самое в котором была на нашем первом интервью после возвращения с Арены. Любимая выглядела такой невинной и так искренне влюбленной… В тот день я был счастлив. Верил, что любим. Чувствую, как сердце ускоряет ритм – но это не из-за яда. Одно из воспоминаний, до которых еще не добрался Капитолий. Я соскучился по Китнисс: по ее улыбке, по ее серым глазам… Мне не хватает той, которая покорила мое сердце. Той, которая бросила меня на произвол судьбы.
– Пит, тебе знакома эта девушка? – спрашивает доктор.
С трудом отрываю взгляд от лица Китнисс, поворачиваюсь к своему мучителю. Он стоит очень близко, на лице спокойная заинтересованность: он ученый, а я – мышь, которой нужно найти выход из лабиринта.
– Да, – осторожно отвечаю я, стараясь сохранить остатки самообладания. Чтобы эти люди не делали со мной, про Китнисс им знать не обязательно. Ведь так? Пусть она и не была честной со мной, но я все еще не хочу, чтобы кто-то причинил ей вред.
– Эта та самая девушка, которая влюблена в Гейла Хоторна? Охотника, как ты его называешь? – интересуется доктор, и одновременно с его словами изображение на экранах вокруг меняется – я вижу фотографию Китнисс, целующей в губы моего соперника. Ее глаза прикрыты, а его руки держат ее лицо в ладонях. Кадры сменяют друг друга, превращаясь в мучительный видео-ролик о любви и страсти между этими двумя.
Я не ожидал подобного. Буквально на пару мгновений я теряю контроль над собой, но этого достаточно, чтобы яд успел воспользоваться этим, найдя лазейку в оставшиеся уголки моего разума. Я окончательно порабощен. Перед глазами все плывет, а мозг подсовывает все новые галлюциногенные картинки с участием охотника и той, которую я, наверное, люблю. Она то смеется, то плачет. То лжет, то истерически гогочет, тыкая в меня пальцем. Видео не прекращается, смешиваясь с моими кошмарами. Я перестаю различать, что вижу на экранах, а что лишь плод моей фантазии.
Ее губы целуют Хоторна.
Ее руки скользят по его обнаженному телу.
Они стонут, они ласкают друг друга.
Они смеются надо мной.
– Это та самая девушка, которую ты любил? – снова подает голос человек в белом халате. Я не могу сфокусировать на нем взгляд, но упрямо шепчу пересохшими потрескавшимися губами:
– Я и сейчас люблю ее.
Мне не объяснить, откуда я знаю, но уверен – доктор улыбается, когда произносит:
– Но ведь она обманщица. Изменщица. Она предатель, – он говорит и говорит, а его слова врезаются в мозг, оставляя кровавые раны. – Она тебя не любит. Никогда не любила.
Не любит.
Никогда не любила.
Кровь в жилах пульсирует так сильно, словно сейчас прорвет тонкие стенки сосудов и вырвется наружу. Удары сердца барабанной дробью стучат внутри меня. Больно. Невыносимо больно. Все тело скручивается, чешется, ноет. Разум не может отличить что реально, а где вымысел.
Изменщица.
Предатель.
Не любит.
Никогда не любила.
– Ты хочешь снова увидеть Китнисс? – интересуется кто-то похожий на человека. У него звенящий голос и, кажется, две головы. Он стоит совсем близко, но я не различаю ни одного из его лиц – все в тумане, размыто, залито красным. Пахнет кровью.
– Да, – чуть слышно говорю я скорее самому себе, потому что все, кто вокруг, перестают иметь значение.
– Зачем? – снова вкрадчивый голос чужака. Он спрашивает о личном, о самом интимном, но я слишком растерян, чтобы промолчать.
– Хочу, чтобы Китнисс была рядом. Я хочу любить ее. Оберегать. Заботиться. Целовать. Обладать. Отдавать всего себя ей. Хочу быть любимым. Целовать ее. Заботиться. Оберегать… Любить… Чтобы она была рядом…
Кажется, мои мысли идут по кругу, а язык заплетается, коверкая слова. Перед глазами мучительные образы Китнисс – она, то целует меня, то бросает. Иногда умирает, истекая кровью, а порой смеется, как умалишенная.
Где правда? Где ложь?
Меня оплели обманом.
– Посмотри, Пит, – говорит доктор, привлекая мое внимание. – Посмотри на настоящую Китнисс!
С невероятным трудом разлепляю глаза, и стон вырывается из моей груди. Новое видео показывает Китнисс, гуляющую по лесу. На ней отцовская куртка, темные волосы заплетены в косу, а на плече старый лук. Когда она смотрит в камеру, ее лицо озаряет улыбка. Улыбка? Нет, это усмешка, брошенная мне, будто я ничтожный червь. Глаза Китнисс сочатся презрением, словно я мерзкий переродок, попавшийся ей на пути.
Девушка – помощница лже-доктора – неожиданно приближается ко мне, впиваясь в губы поцелуем. Она не ласкова. Она кусает. Прокусывает до крови, а я ничего не могу поделать, связанный и беспомощный. Воздух вокруг сотрясается от громкого голоса Китнисс, повторяющей с экранов:
– Ты жалок, Пит Мелларк, – ее слова ранят сильнее, чем плетки, которыми мучали мое тело.
– Инвалид, навязавшийся на мою голову, – ее упреки проникают в самые потайные уголки сердца, отравляя ядом все, что еще хранится в нем.
– Слабый покалеченный мальчишка, испортивший мне жизнь! – ее обвинения рушат и без того шаткие границы между правдой и ложью.
Пытаюсь отвернуться, не хочу ее слушать.
Это не Китнисс. Она бы так не сказала.
Она любила меня. Хоть чуть-чуть. Пусть самую малость.
Девушка, наконец, отрывается от моих губ, оставляя во рту сильный вкус металла – кровь, пролитая из-за ее жестоких укусов, и проводит языком по моей щеке.
– Мне противны твои поцелуи, – продолжает голос Китнисс. – Я ненавижу, когда ты прикасаешься ко мне, Пит Мелларк, – не замолкает она. – Все о чем я мечтаю – чтобы ты умер.
Мои глаза закрыты, а лицо искажено болью от ее слов. Нет! Это не Китнисс! Или все-таки она? Жестоко. Несправедливо.
Когда мою кожу бьет разряд тока, я, не сдерживаясь, ору во все горло. Пахнет паленым мясом. Моим собственным. Разлепляю глаза, стряхивая слезы, а моя мучительница, недавно целовавшая меня, стоит рядом и держит в руке палку – наконечник оружия сверкает от электрических разрядов.
– Жалкий. Калека, – по словам произносит Китнисс с экрана. – Ненавижу. Тебя.
Новый разряд тока. Новые крики, разрывающие воздух вокруг.
Боль. Адская. Нестерпимая.
Я не знаю, где я.
Кто я?
Зачем со мной делаю все это?
Почему Китнисс так меня ненавидит?
Не любит.
Никогда не любила.
Я не узнаю ее.
Я не люблю ее.
– Вот она правда, какая есть, – возникает откуда-то голос доктора. – Истина без прикрас и самообмана, Пит. Китнисс Эвердин использовала тебя. Лгала, изворачивалась. Она предатель. Изменщица. Она враг!
Предательница.
Изменщица.
Враг. Враг. Враг.
– Нет, – слабо шепчу я последнее возражение. – Она не такая… – мой голос дрожит. Я сам не верю в то, о чем говорю.
– Смотри! – кричит человек, и к Китнисс на экране подходит мужчина. Мне не нужно ни секунды – я узнаю его сразу – охотник. Их губы встречаются. Я слышу его имя, произнесенное голосом той, которую когда-то любил. Дергаюсь от нового удара током, когда палка девушки, стоящей рядом, касается меня.
Боль.
Предательство.
Ненависть.
Жмурюсь, не хочу смотреть на экран, но легче не становится – картинки в моей голове куда хуже тех, что на видео. Страшные галлюцинации. Чудовища. Потоки крови. Вырванные куски плоти. Губы, целующие не меня. Стоны двух сливающихся тел. Удары тока. Побои. Снова кровь. Запах разлагающихся тел. И, словно заклинание, повторяющиеся слова доктора: