Страница 70 из 97
Несложно понять, кто во Временном правительстве мог оказать содействие банковской элите. Тем более что материалы комиссии Бальца никак не могли миновать главу финансового ведомства, в компетенцию которого входило обеспечение нормального функционирования банковской системы. Подтверждением того, что именно министр финансов прикрывал денежных воротил, служит следующий факт. Банкиры сами обратились в главное финансовое ведомство (то есть к Некрасову) с просьбой установить за ними правительственный надзор, направив в банки специальных инспекторов. Это предложение не может не удивлять: ведь с ним выступили те, кто в годы Первой мировой войны доказывали абсурдность и вредность любого контроля. А с момента «воцарения» Некрасова в министерстве сразу была признана его полезность и необходимость. Московская деловая пресса терялась в догадках[1029]. Но в отличие от москвичей банкиры знали, что делают, и не сомневались в благожелательном отношении к ним нового министра. И действительно, на одном из заседаний Временного правительства Некрасов предложил образовать совещание министров (военного, финансов, государственного контроля) при ставке Верховного главнокомандующего, коим в то время был Л.Г. Корнилов. По замыслу Некрасова, это совещание будет осуществлять контроль над всеми военными расходами[1030]. Новация вызвала неподдельное удивление членов кабинета. Как заметил министр торговли и промышленности С.Н. Прокопович, в этом случае Особое совещание по обороне станет просто ненужным, превратившись в чисто техническое учреждение[1031]. Надо признать это замечание справедливым: учитывая прыть генерала, после получения им таких полномочий в финансовой сфере многим и правда стало бы нечего делать.
Затем Некрасов помог провести через правительство решение, привлекшее внимание широкой общественности. В начале августа Временное правительство утвердило устав акционерного общества «Русское агентство», ставившее целью наладить собственную телеграфную сеть по примеру государственного Петроградского агентства. Но главное – осуществление этого стратегического проекта отдавалось не кому-либо, а группе Путилова – Стахеева – Ватолина. Московская пресса отмечала: финансовые тузы Петрограда намереваются установить контроль над информационными потоками. И мало кто сомневался, что очень скоро вся российская печать будет обслуживать многообразные интересы этого концерна. В московском «Коммерческом телеграфе» задавались вопросом: почему это вдруг правительство проявляет такую благосклонность к питерским финансистам? И призывали выступить против принятого постановления, потворствующего общественному злу[1032]. Хотя формально документы оформлялись Министерством торговли и промышленности, очевидно, что решение такого уровня могло принимать только руководство кабинета. А кто в нем отдавал предпочтение столичной банковской группе, хорошо видно из кадровых инициатив, исходящих все от того же Некрасова. Так, к себе товарищем министра финансов он официально пригласил директора Русско-Азиатского банка Н.А. Глазберга. (Это был известный петроградский делец; он периодически устраивал в своем доме вечера для художественно-артистической богемы; об одной такой встрече имеются воспоминания 3. Гиппиус[1033].) Правда, Глазберг отказался, сославшись на невозможность совмещения государственной должности со службой в банке, которую он не пожелал прерывать[1034]. Некрасов выразил публичное сожаление[1035], но переживал недолго. Вскоре к работе Министерства финансов были привлечены другие, не менее известные питерцы: бывший царский премьер В.Н. Коковцов, трудившийся в Русском банке для внешней торговли, и его товарищ по Министерству финансов С.Ф. Вебер; им планировалось поручить работу особого комитета по сокращению расходов[1036]. Как писала пресса, Коковцов специально не торопился с ответом, поскольку ожидал более заманчивого предложения[1037]. Известия о привлечении банкиров в ряды правительства оживили в Петрограде разговоры о скором открытии биржи, чего давно добивались столичные деловые круги: с конца июля они ожидали скорого возобновления торгов[1038].
Образ Н.В. Некрасова – приверженца социалистических ценностей, издавшего известный приказ от 27 мая 1917 года, который фактически подрывал основы частного владения железными дорогами, стремительно уходил в прошлое. Теперь новый глава Министерства финансов примерял роль защитника института частной собственности. Происшедшая с ним метаморфоза обнаружилась на Государственном совещании в Москве 12-15 августа 1917 года. С этой высокой трибуны Некрасов обещал поддерживать «хозяйственный стимул, чтобы промышленность имела возможность существовать и развиваться», и грозился пересмотреть эксперименты по налогообложению, чего настойчиво добивалась буржуазия[1039]. Затем он опроверг слухи о готовности Временного правительства конфисковать частные имущества для получения государственных доходов:
«Правительство ничего подобного таким авантюрам не имеет, ввиду того что оно твердо стоит на основах научно подготовленной финансовой политики и на путь рискованных экспериментов этого рода ни в коем случае не вступит»[1040].
Как отметили участники совещания, при всем недоверии к автору приказа от 27 мая государственно настроенная часть совещания (то есть буржуазная) дружно приветствовала его выступление; причем из всех выступивших министров аплодисментов был удостоен только Некрасов[1041]. А ведь идеи, положенные в основу его доклада, были почерпнуты именно в банковских кругах: накануне банкиры направили Некрасову записку, где изложили свои проблемы и пути их решения; эти тезисы министр и передал Государственному совещанию[1042]. Затем новоявленный защитник капиталистических ценностей сосредоточился на другом важном деле. С начала августа Некрасов лоббировал введение специальной должности полномочного комиссара по продовольственным делам и прочил на нее П.П. Ватолина – ближайшего партнера А.И. Путилова и крупного акционера Русско-Азиатского банка. Предполагалось, что помощником Ватолина станет один из сотрудников американской миссии Красного креста[1043]. Видимо, этот жест был прежде всего адресован Керенскому, делавшему во внешней политике в тот период ставку на американцев. Социалистическая часть кабинета встретила инициативу в штыки. Назначение Ватолина откладывалось «со дня на день»; Керенский обещал подписать соответствующие документы после Государственного совещания в Москве, когда положение власти укрепится, но потом опять просил немного повременить[1044]. Пресса в ожидании назначения Батолина рассуждала о невозможности сотрудничества известного дельца с лидерами эсеров и меньшевиков, заседающих в правительстве[1045]. Некрасов же атаковал министра земледелия Чернова и министра продовольствия Пешехонова, которые противодействовали назначению банковского представителя. Ведь речь шла не просто о конкретном кадровом решении, а о серьезном повороте во всей продовольственной политике. Как было известно, Батолин являлся одним из авторов проекта организации продовольственного снабжения, подготовленного питерскими банками. Этот проект пытался утвердить еще царский глава Министерства внутренних дел А.Д. Протопопов, продвигавший его в пику программе московского купечества. В демократической России старые планы обрели новых сторонников. На заседаниях Временного правительства постоянно происходили стычки между Некрасовым, с одной стороны, и Пешехоновым, Черновым, Авксентьевым – с другой. Стоило Керенскому отлучиться, как между ними вспыхивала перепалка, переходящая в откровенный скандал; министры-социалисты покидали заседание, и Керенскому затем приходилось улаживать конфликт[1046].
1029
См.: Ган А. Правительственные инспектора в коммерческих банках // Коммерческий телеграф. 1917. 2 августа.
1030
См.: Черновые записи заседаний Временного правительства. 3-4 августа 1917 года // ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 18. Л. 27.
1031
См.: Там же. С. 29.
1032
См.: Синдикат Путилов – Стахеев – Батолин (угроза российской печати) // Коммерческий телеграф. 1917. 12 августа.
1033
См.: Гиппиус 3. Синяя книга. Петербургский дневник. С. 202-204.
1034
См.: Новое правительство // Русское слово. 1917. 26 июня; Финансовые перспективы // Новое время. 1917. 29 июля.
1035
См.: Биржевые ведомости. 1917. 25 июля (вечер).
1036
См.: Русские ведомости. 1917. 20 августа.
1037
См.: Н.В. Некрасов и В.Н. Коковцов // Коммерсант. 1917. 28 августа.
1038
См.: Биржевая вакханалия // Раннее утро. 1917. 3 августа.
1039
См.: Выступление Н.В. Некрасова // Государственное совещание. 12-15 августа 1917 года. М.; Л, 1930. С. 39-40.
1040
См.: Там же. С. 42.
1041
См.: Милюков П.Н. История второй русской революции. С. 306.
1042
См.: Записка банков министру финансов // Финансовая газета. 1917. 12 августа.
1043
См.: Показания Р. Робинса // Октябрьская революция перед судом американских сенаторов. Официальный отчет «Оверменской комиссии» сената. М., 1990. С. 152-153.
1044
См.: Там же. С. 154.
1045
См.: Передовая // Коммерсант. 1917. 23 августа.
1046
См.: Отставка А.В. Пешехонова // Русское слово. 1917. 27 августа.