Страница 46 из 97
Новый состав Особого совещания незамедлительно погрузился в дела. Одним из громких дел, сотрясших бюрократические верхи, стал секвестр Путиловского завода, в результате чего Русско-Азиатский банк лишился контроля над ним. Следует уточнить, что национализация промышленных предприятий – не редкость в годы войны. Всего за этот период было секвестировано 94 объекта: 28 из них непосредственно Особым совещанием, остальные – начальниками военных округов, генерал-губернаторами; в подавляющем большинстве это были незначительные промышленные заведения[641]. Особняком стояли лишь несколько крупных индустриальных активов, принадлежащих питерским банкам и задействованных в судостроительной программе. Вот эти-то предприятия и вызвали пристальный интерес у совещания во главе с военным министром. Бросить вызов могущественному А.И. Путилову оказалось весьма нелегко. Началось все с того, что в августе 1915 года А.А. Поливанов распорядился обследовать работу Путиловского завода за последний период, подключив к этому своего соратника А.И. Гучкова, а также группу думцев. Делегацию депутатов возглавлял крестьянин (то есть человек труда) И.Т. Евсеев (он входил во фракцию прогрессистов)[642]. Разумеется, ни дирекцию, ни акционеров предприятия не мог порадовать подобный визит. Как сообщала столичная пресса, он не отличался деловым характером; вопросы касались в основном политических проблем и мало затрагивали конкретные хозяйственные проблемы[643]. После такой подготовительной работы в дело включилось Особое совещание. Атаку начал известный депутат и критик правительства кадет А.И. Шингарев. Он заявил, что считает вполне доказанным: финансовые дела на Путиловском заводе запутаны и администрация вынуждена набирать новые заказы в надежде оплатить за их счет старые долги[644]. Как выяснилось, общество Путиловских заводов, имея около 25 млн руб. основного капитала, получило свыше 40 млн руб. авансов на казенные поставки. Причем предоставленные документы не позволяли понять, как были израсходованы эти суммы. Лицо, назначенное Русско-Азиатским банком директором предприятия, – докладывал депутат, – одновременно состоит членом столь многих правлений, что не имеет возможности уделять Путиловскому заводу надлежащее внимание[645]. В конце концов, Шингарев потребовал секвестра этого актива; однако члены совещания от Государственного совета В.И. Тимирязев и С.И. Тимашев не поддержали эту крайнюю, по их мнению, меру. Было решено пригласить на заседание самого Путилова и дать ему возможность объясниться.
Разговор состоялся 17 ноября 1915 года. Банкир занял весьма агрессивную позицию: завод планировал выйти из тяжелого положения, но все расчеты лопнули после приезда комиссии Особого совещания и думской делегации. Эти визиты породили множество слухов, подорвали доверие к предприятию и затруднили получение нужных кредитов. Путилов также отверг обвинение в финансовой непрозрачности администрации; по его словам, эти разговоры прекратятся, как только балансы рассмотрят специалисты, разбирающиеся в соответствующей документации. В заключение он расценил наложение секвестра как незаслуженную меру, от которой пострадают государственные интересы[646]. Визит главы Русско-Азиатского банка в Особое совещание вызвал там бурные и долго не утихавшие дебаты. Представители Министерства финансов и Министерства торговли и промышленности решительно поддержали Путилова, заявив о нежелательности секвестра, который неблагоприятно отразится на финансовом имидже России[647]. Их позиция во многом повлияла на голосование по этому острому вопросу: за секвестр – 15 членов совещания, против – 16[648]. Возмущение А.И. Шингарева не знало границ:
«Из обстоятельств данного дела обнаружилось влияние на дела государства безответственной, но чрезвычайно могущественной власти банков. Правительство начинает терять государственную дорогу, стесняясь власти плутократии... Но банки не ограничиваются управлением заводами, а хотят управлять и государством. Никаких новых данных Особому совещанию не представлено, объяснения Путилова производят крайне тяжелое впечатление, ибо он говорил с Особым совещанием как власть имущий, будучи заранее уверен, что секвестра не последует»[649].
После принятия этого нужного для Русско-Азиатского банка решения в Особое совещание вновь потекли ходатайства о предоставлении авансов и кредитов Путиловскому заводу: 21 ноября доклад о предоставлении 5 млн руб., спустя всего две недели – еще о 7,7 млн. И никаких изменений в составе правления, о которых так много говорилось, не происходило[650]. Тем не менее группа членов совещания вместе с военным министром А.А. Поливановым не собиралась отказываться от задуманного. Наступление возобновилось в начале 1916 года: тема секвестра вновь стала актуальной в связи с забастовкой, которая разгорелась после неоднократных приездов на завод рабочей группы, недавно образованной при ЦВПК. (Надо заметить, что рабочая группа стала весьма действенным инструментом в руках купеческой буржуазии, возглавлявшей военно-промышленный комитет; члены этой группы оказались куда более радикально настроенными, чем депутаты, посещавшие завод в августе.) Положение на Путиловском заводе, создавшееся в связи с забастовкой, сразу привлекло внимание Особого совещания и послужило поводом для пересмотра решения по отмене секвестра. Обсуждение прошло 27 февраля 1916 года; те же ораторы отстаивали свои прежние позиции. Правда, судя по журналу заседания, заметно возросло количество депутатов Государственной думы, пришедших добиваться наложения секвестра. Противники этой меры пытались доказать, что забастовка носит чисто политический характер и является прямым следствием агитации рабочей группы при ЦВПК. Однако А.И. Гучков, А.И. Коновалов, М.В. Родзянко, П.Н. Милюков и Н.В. Савич им возражали, описывая патриотичный настрой рабочих и умеренный характер их требований к дирекции. Способ локализовать или вовсе прекратить волнения на предприятии этим деятелям был вполне ясен: завод нужно секвестрировать[651]. Как они убеждали, причина забастовки – в отчужденности правления от рабочих, в неправильном к ним отношении. Люди раздражены чрезмерными окладами, какими пользуется ныне администрация, и секвестр – это единственный способ устранить недовольство[652]. После такого напора законодателей и их союзников секвестр Путиловского завода был предрешен: прежнее руководство отстранялось, вместо него назначалась новая администрация, главным образом из чинов военного и морского ведомств. При этом предыдущее правление, предчувствуя неблагоприятный исход, оставило в кассе завода 1 руб. 15 коп. наличными, а на текущем банковском счету – всего-навсего 135 руб. Добавим: дела были сданы в среду, в понедельник же новому правлению предстояло выдать почти 2,5 млн руб. заработной платы, а по накопившимся счетам за поставки сырья – еще около 4 млн руб. Только перевод 10 млн руб. из Государственного банка спас завод от краха[653].
Национализация Путиловского завода стала самой громкой акцией Особого совещания и вызвала оглушительный общественный резонанс. Это событие обсуждалось даже на специальном заседании Государственной думы, на котором депутаты с удовольствием примеряли на себя роль истинных защитников трудящихся от власти ненасытного капитала. Лидер кадетов П.Н. Милюков, ставя в пример рабочую группу при ЦВПК, сожалел, что в составе Особого совещания по обороне пока нет рабочих[654]. Демонстрируя заботу об их интересах, думцы дружно голосовали за развитие профсоюзов, утверждение на предприятиях института старост и создание примирительных камер для переговоров о согласовании интересов хозяев и наемных работников[655]. Правда, победа оппозиционных сил, добившихся секвестра завода, была несколько омрачена: в марте 1916 года под давлением председателя Совета министров Б.В. Штюрмера А.А. Поливанов был вынужден покинуть должность военного министра[656]. Новый премьер еще в большей степени, чем И.Л. Горемыкин, ориентировался на другие, нежели Поливанов, силы – как в политической, так и в экономической жизни. К примеру, сразу после назначения Штюрмер принял группу видных предпринимателей, среди которых не было ни одного московского представителя[657].
641
См.: Шацилло К.Ф. Из истории экономической политики царского правительства в годы Первой мировой войны (о причинах секвестра военно-промышленных предприятий) // Об особенностях империализма в России. М., 1963. С. 217.
642
См.: Последние вести (депутаты на Путиловском заводе) // Финансовая газета. 1915. 10 августа.
643
См.: Расшатывают промышленность // Финансовое обозрение. 1915. №17. Сентябрь.
644
См.: Журнал №16 от 17 октября 1915 года // Журналы Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства. М. 1975. С. 349-350.
645
См.: Журнал №19 от 28 октября // Журналы Особого совещания... С. 376-377.
646
См.: Журнал №22 от 7 ноября 1915 года // Там же. С. 400-401.
647
См.: Журнал №25 от 18 ноября 1915 года // Там же. С. 426, 431.
648
См.: Там же. С. 432-433.
649
См.: Там же. С. 430.
650
См.: Журнал №26 от 21 ноября 1915 года; Журнал №30 от 5 декабря 1915 года // Там же. С. 437, 475.
651
См.: Журнал №51 от 27 февраля 1916 года // Журналы Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства. Ч. 1. М., 1977. С. 122-124.
652
См.: Там же. С. 125.
653
См.: Крылов А.Н. Воспоминания и очерки. М. 1949. С. 208-209.
654
См.: Выступление П.Н. Милюкова // Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия 4. Часть 2. Стб. 2867-2868.
655
См.: Там же. Стб. 2887-2888.
656
См.: Спиридович Л.И. Великая война и Февральская революция. Нью-Йорк, 1960. С. 69.
657
См.: Делегация русских промышленников у Б.В. Штюрмера // Финансовое обозрение. 1916. №4. Февраль. С. 4.
В канун назначения на должность премьера у Штюрмера произошел серьезный конфликт с московским купечеством. Штюрмер приехал в Первопрестольную поклониться Иверской чудотворной иконе: купеческие тузы воспользовались его пребыванием в городе и обратились с просьбой назначить на свободную в тот момент должность московского губернатора действующего вице-губернатора В.М. Устинова. Тот уже около десяти лет служил в Москве и пользовался доверием купечества. Штюрмер пообещал выполнить эту просьбу. Однако в Петрограде к нему обратилась его давняя знакомая А.С. Сипягина (сестра убитого в 1902 году министра внутренних дел Д.С. Сипягина) с ходатайством позаботиться о ее зяте Н.А. Татищеве, который, будучи губернатором оккупированной Курляндии, находился не у дел. Штюрмер и сам давно знал как самого Татищева, так и его семью: их имения находились рядом. В результате он решил назначить в Москву своего человека и «забыл» о своем обещании купечеству. После этого случая московская буржуазия на Штюрмере как государственном деятеле «поставила крест».
См.: Стремоухое П.П. Все в прошлом. Воспоминания // ГАРФ. Ф. 6546. Оп. 1. Д. 4. Л. 28–28 об.