Страница 38 из 97
Очагами борьбы с бакинскими нефтяными компаниями были биржевые комитеты, действовавшие в унисон с Государственной думой. Заседавшее там купечество не менее ярко, чем народные избранники, обличало нефтяников, чья ненасытность медленно, но верно разоряет страну. К примеру, Самарский биржевой комитет указывал, что нефтяная промышленность развивается по негласным соглашениям, которые вдохновляются иностранными предпринимателями, усиленно скупающими акции компаний. Доказательств ценового сговора в нефтяной индустрии было немало. Так, крупные фирмы уже заранее объявляли пароходным обществам те цены, по которым будут осуществляться поставки сырья на следующий сезон, причем не заключившие договора предупреждались о значительном ухудшении условий[513].
Самарский и другие поволжские биржевые комитеты обратились к наиболее авторитетному Московскому биржевому комитету с просьбой взять на себя труд по созыву Всероссийского съезда потребителей топлива. После неудачи с торгами нефтяными участками купечество разных регионов решило выработать новые меры против роста цен. Предлагалось также препятствовать попыткам создания паевого товарищества, исходившим от бакинских воротил[514]. Глава московских биржевиков Г.А. Крестовников в середине декабря 1913 года проинформировал правительство об острой необходимости всесторонне обсудить эту животрепещущую проблему. Он сообщал, что поскольку число желающих высказаться поистине не ограничено, то целесообразнее было бы созвать не многочисленный форум, а особое совещание в составе тех лиц, кто способен компетентно участвовать в дискуссии и вырабатывать предложения[515]. Однако даже такой скорректированный формат мероприятия не получил одобрения властей.
Министр торговли и промышленности С.И. Тимашев без промедлений вынес вердикт по делу о купеческой инициативе. Как он напомнил, подобные дебаты с самым широким привлечением разных категорий потребителей проводились не один раз. Все уже настолько выяснено, что в созыве Московским биржевым комитетом еще одного совещания по тем же вопросам не усматривается никакой необходимости[516]. В результате без правительственного разрешения съезд не состоялся. Тогда надежды купечества обратились к очередному, VIII Всероссийскому съезду представителей биржевых комитетов и сельского хозяйства, намеченному на январь 1914 года. Здесь, в отличие от Совета Съездов представителей торговли и промышленности, где хозяйничала буржуазия юга России, у купечества имелся шанс раскрутить тему дороговизны «черного золота». И действительно, эти проблемы вошли в повестку дня, но нефтяное лобби снова оказалось на высоте, сумев доказать необоснованность обвинений в искусственном сокращении добычи и вздувании цен на нефть. Питерское издание «Финансовое обозрение», тесно связанное с банками, вовлеченными в отраслевые дела, писало, что подобные обвинения есть следствие полного незнакомства с предметом. Объединенный поход биржевых комитетов против несуществующего нефтяного синдиката окончился неудачей. Съезд постановил, что проблемы можно решить только за счет незамедлительного увеличения площади нефтеносных земель, отданных в эксплуатацию[517].
Важным пунктом противостояния Государственной думы и петербургских чиновничье-банковских кругов стали также военно-морские и торгово-морские вопросы. Громкие конфликты сопровождали их обсуждение с 1908 по 1913-й год. Обратимся к принятию Думой морской программы правительства, предусматривавшей создание нового мощного флота. Как известно, завершение Русско-японской войны 1904-1905 годов нанесло непоправимый урон отечественным военно-морским силам, а Цусимский разгром стал для общества именем нарицательным. Оправившись от этого удара, власти поставили перед собой задачу воссоздания морской мощи государства. По их убеждению, модернизационные вызовы нового столетия требовали наличия современного флота, иначе претензии на статус великой державы выглядели, мягко говоря, несерьезными. Однако эта принципиальная позиция правящей бюрократии не была оценена в Таврическом дворце. Точнее, обширные планы правительства вызвали резкое неприятие в оппозиционной среде. Уже весной 1908 года, когда подошла очередь рассмотрения сметы морского ведомства, многие предрекали трудности при утверждении правительственных предложений. Все началось с весьма красноречивого эпизода 23 мая 1908 года на открытии пленарного заседания Государственной думы, собравшейся впервые обсудить военно-морскую проблематику. Вместо того чтобы заняться представленной сметой, Дума обратилась к сделанному группой народных избранников запросу о незаконных действиях министерства при постройке крейсера «Рюрик» на английском заводе Виккерса. Суть ситуации была в следующем: морское ведомство неоднократно указывало на преимущества российской артиллерии над заграничной, а потому на строящемся корабле решили установить орудия отечественного образца. С этой целью фирме «Виккерс» были переданы чертежи, по которым она обязалась изготовить соответствующую артиллерию и оснастить ею крейсер. Депутаты нашли такие действия странными, усмотрев в них нарушение государственной тайны чинами министерства, и потребовали расследования[518].
Негодующие думцы быстро перешли от анализа данного случая к серьезным обобщениям. По словам трудовика В.И. Дзюбинского, запрос:
«приподнял уголок той таинственной завесы, скрывавшей от нас до сих пор ту область, куда народное представительство до настоящего времени еще не проникало. Поднявши этот уголок, мы все ужаснулись, мы пришли в неописуемый ужас от тех порядков, которые там царили»[519].
Депутат даже усомнился в виновности отдельных чиновников министерства, с легкостью переложив ответственность за этот конкретный эпизод на общий строй, на все направления внутренней политики[520]. Однако разъяснения товарища морского министра И.Ф. Бострема, пытавшегося вернуть депутатов с высот политических заявлений непосредственно к запросу, удачными назвать никак нельзя. Бледно прозвучала его ссылка на то, что руководство в ведомстве новое и потому оно пока не в курсе дела, а со стороны фирмы «Виккерс» нарушений условий контракта нет. Еще слабее выглядело заявление, что наказание за передачу секретных сведений касается только военного времени и в данном случае подобные санкции неприменимы, а действия министерства безукоризненны. Не могло удовлетворить депутатскую аудиторию и замечание, что какое-либо порицание морскому министру может вынести лишь Верховный вождь армии и флота, перед которым тот несет полную ответственность[521]. Но, пожалуй, самым провальным моментом в речи Бострема стала одна досадная оплошность. Юридическая служба ведомства, подготавливая для него материалы выступления, перепутала не только номер статьи из Свода законов Российской империи, на которую давалась ссылка, но даже номер тома. В Думе быстро выяснилось, что зачитанная товарищем морского министра с трибуны ссылка указывает на статью Лесного устава, предусматривающую наказание за незаконную рубку леса; Морское министерство надолго стало объектом едких насмешек[522].
Приступая к рассмотрению военно-морской сметы, Государственная дума намеревалась дать бой правящей бюрократии. Стенограмма заседания красноречиво свидетельствует о воинственном настрое народных представителей. Одним из ключевых стал вопрос о том, требуется ли сухопутной стране, каковой является Россия, такой громадный флот. На сей счет обстоятельно высказался П.Н. Крупенский: желанием играть первостепенную роль на морях увлекаться не стоит, поскольку у России недостаточно водного пространства, которое бы напрямую сообщалось с океаном. Наши моря, рассуждал депутат, не глубоки, и флот для нас не является такой необходимостью, как для других держав, обладающих колониями, разбросанными по всему миру. К тому же Россия была великой державой, даже не имея сильного флота, «а слепое подражание еще не есть абсолютно правильное решение». Крупенский предложил вспомнить, сколько казенных средств за последние четверть века было истрачено на Морское министерство и как соотносятся сделанные затраты с их эффективностью[523]. Эту точку зрения оспаривал граф А.А. Бобринский, напрямую связавший наличие современного флота с политическим весом государства. Возьмите, настаивал он, небольшие страны – Бельгию, Испанию, Португалию – и дайте каждой из них мощный флот: значение этих стран в европейском концерте немедленно станет совершенно иным. И наоборот, отнимите флот у Франции, Германии или у России, и тотчас же эти первоклассные державы окажутся на второстепенных ролях[524]. Помимо геополитических аргументов сторонники военно-морского строительства активно использовали и исторические, неизменно апеллируя к Петру Великому – родоначальнику отечественного флота, завещавшему его беречь и укреплять. «Красная нить» их речей: тут, в Петербурге, при Петре создавался наш флот, а двести лет спустя здесь же «нам предлагают расписаться в его уничтожении»[525]. Противники правительственной программы считали ссылки на заветы Петра I неоправданными, поскольку «история меняется и условия жизни государства меняются»[526]. Надо прежде всего смотреть в будущее и реалистично оценивать грядущие задачи.
513
См.: Протокол чрезвычайного собрания Самарского биржевого комитета по вопросу о мерах борьбы с нефтяным голодом и дороговизной жидкого топлива. 6 сентября 1913 года // Там же. С. 590-591.
514
См.: Записка Астраханского биржевого комитета в Московский биржевой комитет с предложением созвать Всероссийский съезд потребителей топлива для выработки мер по борьбе с топливным голодом. 23 сентября 1913 года // Там же. С. 600, 603.
515
См.: Письмо Г.А. Крестовникова в Министерство торговли и промышленности. 16 декабря 1913 года // РГИА. Ф. 1276. Оп. 9. Д. 278. Л. Зоб.
516
См.: Письмо С.И. Тимашева в Совет министров. 23 декабря 1913 года // Там же. Л. 2-2 об.
517
См.: Нефтепромышленность перед судом Всероссийского биржевого съезда // Финансовое обозрение. 1914. №3. С. 4.
518
См.: Выступление А.И. Звегинцева // Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия 1. Часть 3. Заседание 71 от 23 мая 1908 года. Стб. 1190-1191.
519
См.: Там же. Стб. 1203-1204.
520
См.: Там же.
521
См.: Там же. Стб. 1205-1207.
522
См.: Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л., 1984. С. 162.
Из-за этого досадного казуса Бострем вскоре покинул должность товарища морского министра; на его место был назначен С.А. Воеводский.
523
См.: Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв III. Сессия 1. Часть 3. Заседание от 23 мая 1908 года. Стб. 1250.
524
См.: Там же. Стб. 1324.
525
См.: Выступление А.А. Бобринского // Там же. Стб. 1324-1325; Выступление А.С. Паскина // Там же. Стб. 1312-1313.
526
См.: Выступление П.Н. Крупенского // Там же. Стб. 1259.