У самой границы

— Ну, ничего… Это ничего…- бормотал Саша, часто вздыхая и яростно вытирая глаза, как будто хотел осушить их до дна. Никому в жизни не согласился бы он показать эти слезы, даже Нюре, даже дяде Андрею, а больше всего Айно или Славке, которые сидели сейчас на заставе и не подозревали, что происходит здесь, в лесу.

Донесся шум мотора, какая-то крытая машина промелькнула на дороге и скрылась в том направлении, где была палатка геологов. Проводив глазами машину, Саша заторопился к заставе.

За деревьями показался свет, донеслась музыка. Саша прибавил шагу. Подойдя к ограде недалеко от домика кухни, он стал пролезать сквозь колючую проволоку. Блеснула молния, и только сейчас он заметил, как стало темно. Из-за леса ползла, клубясь на фоне пасмурного неба, темная туча. Нарастал и приближался рокот грома.

Пролезая сквозь ограду, Саша, как это бывает, когда спешишь, зацепился за проволоку и никак не мог снять рубашку с ржавого шипа. Справившись, наконец, с этим делом, он увидел, что во двор заставы въехала телега, на которой сидела Аграфена Петровна. У ворот ее встретил капитан Рязанов, помог сойти и прошел за нею в дом на половину старшего лейтенанта Лузгина.

Саша перебежал двор и, поднявшись по ступенькам своего крыльца, вошел в сени. В приоткрытую дверь он увидел, что бабка сидит на кровати и, наклонившись, растирает руками щиколотку. Капитан Рязанов, подождав в кухне Лузгина и Лаврова, вместе с ними вошел в комнату.

Увидев их, бабка засуетилась, взяла со стола небольшой продолговатый предмет и довольно легко поднялась на ноги.

Капитан что-то сказал. Лавров без предупреждения схватил Аграфену за руки и развел их в стороны.

— Что ты, что ты, соколик, что ты? — испуганно забормотала она, с заметным усилием стараясь высвободить руки. Но ей ли было тягаться с Лавровым?

На пол со стуком упал карболитовый футляр, какие в войну выдавали солдатам, чтоб при ранении в бою по записанной на бумажке группе крови сразу сделать переливание, а по фамилии узнать, откуда человек Некоторые называли эти футлярчики медальонами, некоторые — капсулами, но почти все, когда кончилась война, стали держать в них обыкновенные иголки.

Из бабкиного футляра тоже выпали иголки. Лавров наклонился и подобрал их.

— Осторожно, старшина! — негромко предупредил Лузгин.

— Лавров, осмотрите все вещи в комнате,- приказал капитан.

Саша спустился с крыльца и, обежав дом, направился к комнате политпросветработы.

Во двор заставы въехала крытая машина, та самая, которую он видел в лесу. Из кабинки вышла Нюра. Два пограничника вывели из машины бледного, ослабевшего Сухомлинова, поддерживая его под руки.

Саша остановился на пороге казармы и увидел, как вместе с Аграфеной сели в машину старший лейтенант Лузгин и Зябрин. Лавров поставил в кузов бабкину корзину, постель и чемодан. Машина умчалась с заставы.

Саша распахнул дверь в комнату политпросветработы, где должен был состояться торжественный вечер. Яркий свет кинолампы ослепил его. Возле треноги с передвижкой возился механик. От железного ящика с фильмом пахнуло запахом грушевой эссенции. «Казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки!» — гремела на всю казарму знакомая песня.

— Саша! Саша! — раздался звонкий Алькин голос.- Берлинское нападение привезли!

— Что ты, сынок, нападение мы не возим,- возразил ему механик.

Из-за бьющего в глаза света Саша не сразу рассмотрел механика. Был он маленький и плотный, в наглаженной гимнастерке и начищенных сапогах. Изо всех его карманов торчали плоскогубцы, проволочки, железочки, ножницы и ножички, а из заднего кармана брюк — даже ручка молотка и полкруга изоляционной ленты.

— Саша, пойдем! Мы вон там сидим,- сказал Алька и взял его за руку. У дальней стены стоял накрытый красной материей и весь уставленный цветами стол. Пограничники, ожидая командиров, сидели на скамейках, шумели и разговаривали. Саше показалось странным, что здесь вот были люди, которые ничего не знали о событиях в лесу. Пройдя за Алькой, Саша молча сел возле окна Айно, слушая Славкину болтовню, внимательно посмотрела на него. Рядом с Айно чинно сидели Катя и Карп Яковлевич

— А я знаю,- повернувшись к Саше, сказала Айно,- Аграфену Петровну в больницу увезли, нам тетя Нюра сказала,- и она еще раз посмотрела ему в лицо и несмело, как бы утешая, тронула его рукой.

Саша испугался: вдруг Айно заметила, что у него красные глаза? Ничего не ответив, он отвернулся, как будто что-то увидел в окне.

Саша так и не понял, огорчилась или не огорчилась Айно, узнав, что Аграфену «отвезли в больницу».

— А знаешь Солуянова? — стараясь привлечь внимание Айно, сам того не подозревая, выручил его Славка.

— Какого Солуянова? — машинально переспросил Саша.

— А вон, киномеханика! — Славка сделал страшные глаза и помолчал. Айно как будто заинтересовалась Солуяновым и перестала смотреть на Сашу.

— Зозуля говорил — из консервной банки атомную бомбу может выдумать!-сообщил Славка и, чтобы проверить впечатление, заглянул в светлые, широко открытые глаза Айно.

— А вот если взять атом,- продолжал Славка,- на камень его положить и молотком стукнуть?! А? Ты бы стукнула? — и Славка опять посмотрел на Айно, всем своим видом показывая, что уж он-то обязательно стукнул бы.

Саша видел в окно, как из леса вышел целый взвод пограничников и с ними тот лейтенант, с которым он познакомился на восьмой заставе. Лейтенант подал солдатам команду «вольно», легко взбежал по ступенькам и скрылся за дверью комнаты службы.

Полоса света из окна падала на черемуховый куст. Вздрагивавшие от ветра листья и зреющие ягоды черемухи были словно отчеканены из потемневшей бронзы. На освещенном прямоугольнике куста застыла тень Сашиной головы.

От земли тянуло влажным холодком. Молнии огненными шашками рубили темноту. Гром рокотал без перерыва. Ветер крепчал и налетал порывами. По крышам забарабанили первые крупные капли.

Глава 17

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Тяжелые струи дождя стегали в окна и под ударами ветра с шумом проносились по крыше. Молнии освещали комнату, экран бледнел, потом сразу становилось темно, и как будто огромные железные бочки катились по каменистой дороге.

Помещение наполовину опустело. Карп Яковлевич и Катя в самый дождь уехали в деревню, чтобы на всякий случай организовать там колхозников для наблюдения. Старший лейтенант все не возвращался, капитан Рязанов ушел на границу. По распоряжению подполковника, который не выходил из комнаты службы, Солуянов начал показывать картину, но смотреть остались немногие. Чувствовалось, что всех тревожит эта темная грозовая ночь.

Саша понимал, что Нюра пришла сюда только из-за Айно и Альки. Кутаясь в большой пуховой платок, она все смотрела на дверь, ожидая дядю Андрея. Алька глазел на экран. Саша то и дело оглядывался на окна, прислушиваясь к завываниям ветра и шуму дождя.

Муравейник не выходил у него из головы. Саша как будто видел, по какой тропинке подойдет нарушитель, как он, озираясь по сторонам, запустит в намокшие сосновые иглы руку и, не найдя ничего, крадучись, пойдет обратно в лес, а тут — хлоп! — и схватят его. Но вдруг не схватят? Что, если он первый увидит наших, начнет стрелять, кого-нибудь убьет,- может быть, дядю Андрея или старшину Лаврова?.. Саша не вытерпел и тронул Славку за руку.

— Пойдем,- сказал он.

— Куда пойдем? Все равно прогонят…

— Я знаю куда.

Славка вздохнул и заерзал на месте. Он понимал, что из этой затеи ровным счетом ничего не выйдет. Но ведь

Айно слыхала их разговор и могла подумать, что он трус.

— Пойдем…- согласился Славка.

Пригнувшись, ребята стали пробираться к выходу.

— Вы куда? — окликнула их Нюра.

— Сейчас!..- отозвался Славка.

Дверь с силой распахнулась, ударившись о стенку. С порывом ветра влетели брызги дождя. Вбежал дежурный. С плаща его струйками стекала вода.