Страница 16 из 17
Александр Зацепин – один из самых известных композиторов, пишущих музыку к фильмам. На его счету их более 100, в том числе «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Красная палатка», «Женщина, которая поет», «Земля Санникова». И сегодня его бодрые и оптимистичные песни продолжают радовать нас, возвращаясь к нам снова и снова в исполнении молодых певцов. Я побывала в гостях у композитора.
– Александр Сергеевич, ваша музыка окружает нас практически всюду. Вот и сейчас, пока добиралась до вас, услышала мелодию вашей песни по сотовому телефону. Подумалось: как это все-таки несправедливо – над созданием песни трудились вы, а все лавры доставались режиссеру и актерам!
– Это закон кино – поэт, сценарист, композитор, как правило, остаются за кадром. Когда некоторое время назад в зале «Россия» прошел мой юбилейный концерт, даже мои хорошие знакомые удивлялись, что некоторые известные им песни написаны мною. А я писал их, не думая о популярности. Просто работал.
– Что вы чувствуете, когда слышите свою музыку?
– Когда был молодым, было приятно, когда она звучала по радио, телевидению. С годами музыкальное творчество стало частью обычной работы. А вот когда слышу сегодня, как мои песни в новой обработке поют молодые ребята на Арбате, то меня это искренне радует.
– А вас не шокируют новые аранжировки ваших песен?
– Наоборот, другое время – другое восприятие. Это все нормально.
– Музыка всегда была главным делом вашей жизни? Или все-таки когда-то стоял вопрос выбора?
– Соблазнов было много. Кроме музыки, как и многие мальчишки тех лет, я увлекался спортом: занимался акробатикой, делал сальто. Какое-то время даже хотел уйти в цирк. Потом меня заинтересовала техника, химия, радиотехника. Окончил курсы трактористов и киномехаников. А во время службы стал участвовать в самодеятельности. Стал что-то сочинять. Так что первый свой творческий багаж музыканта я приобрел в армии.
– Кино выбрали потому, что там платили лучше?
– В кино по тем временам платили хорошо. Грех жаловаться. Но для меня, как и для большинства людей моего поколения, деньги никогда не были главным в жизни. Гораздо важнее – моральное удовлетворение от творчества.
– Творческая жизнь при советской власти была довольно удачной для вас. Но в 1982 году вы неожиданно уехали за границу. Почему?
– Действительно, в начале 80-х я уехал во Францию, где некоторое время работал над музыкой для нескольких фильмов и рекламы. Когда через пять лет вернулся, оказалось, что остался не у дел – не стало работы, фильмы не снимали, потом ушли из жизни Гайдай и «мой» поэт Леонид Дербенев. Я решил, что, видимо, уже достаточно поработал, написал все, что мог, пришло время молодых. На заработанные за границей деньги купил дом с садом недалеко от Парижа. Теперь творю здесь, а туда езжу отдыхать, но все равно работаю. Благо работа опять есть.
– Похоже, вы трудоголик. Рассказывают, что Антон Рубинштейн тоже не любил отдыхать – где бы он ни находился, брал доску и репетировал как за роялем. Как работаете вы, если под рукой нет инструмента?
– На рояле почти не играю. Его давно заменил компьютер. Очень удобная вещь.
– И как складывается ваш рабочий день?
– Композитор – это прежде всего каждодневный труд. Этому меня научил профессор Евгений Григорьевич Брусиловский, мой преподаватель. Его советов придерживаюсь по сей день: как правило, с утра работаю, потом обед, потом дела в издательстве или Союзе композиторов. Потом прихожу домой и опять работаю часов до восьми. Конечно, когда бывает цейтнот, приходится работать и по ночам.
– А как же плохое настроение или, допустим, неважное самочувствие?
– Слава богу, по большому счету ничего не болит. А настроение и вдохновение всегда приходят во время работы. Другое дело, если чего-то не получается. Тогда отложишь одно дело на недельку в сторону, возьмешься за другое – и уже глядишь на все иными глазами.
– Александр Сергеевич, откройте секрет мастера: как при наличии всего-то семи нот рождается такая прекрасная музыка?
– Нот действительно только семь. Но есть еще диезы и бемоли, разная продолжительность звуков, их последовательность. Даже из двух нот можно создать множество комбинаций.
– С чего начинается песня для вас?
– Всегда сначала пишу музыку. Стихи потом.
– Когда вы приступаете к работе над музыкой для кино, вы приблизительно знаете, о чем будет песня?
– Конечно, я же читаю сценарий. Характер музыки должен соответствовать характеру и настроению героя, помогать фильму.
– Скажите, а возможно ли изначально задаться целью и написать шлягер?
– Никто не знает, будет песня популярной или нет. Бывает, что песня всем создателям понравилась, а народ ее не воспринял. Или наоборот. Когда-то к фильму «Отважный Ширак» я написал две песни. Потом сценарист Аркадий Инин мне говорит: «Вот эта песня будет популярна, а «Волшебник-недоучка» никому не нужна». Получилось же все наоборот.
– Я так понимаю, хорошая песня получается тогда, когда происходит полное совпадение музыки и текста.
– Это совсем необязательно. Есть же у Мендельсона «Песня без слов». Или вспомните, как любили мы многие иностранные песни, часто не понимая, о чем там поется.
– Кто из поэтов был вам ближе?
– Практически все мои песни написаны с Леонидом Дербеневым. Уже много лет, как его с нами нет. Последние годы я работал с Юрием Рогозиным. Мы сделали несколько песен, но очень популярных пока не получилось. Надеюсь, что они будут в дальнейшем.
– Скажите, ну а как, к примеру, можно выполнить такую задачу, которую во время съемок «Кавказской пленницы» поставил перед вами Гайдай: «Написать песню, которую не будут крутить по радио или телевидению, но чтобы ее пел народ»?
– Когда я работал над музыкой для «Кавказской пленницы», Гайдай критично относился к любой мелодии. Он очень хотел, чтобы песня была популярной, и заставлял работать с максимальной отдачей. Поначалу до «Песенки о белых медведях» у меня была другая мелодия и другая песня. Гайдай давал ее послушать всем – и друзьям, и врагам. Потом сказал: «Знаешь, половина людей говорит, что песня хорошая, половина – что нет. Надо писать другую». Я не обиделся. Он правильно сделал, что заставил работать дальше. Я написал несколько мелодий, среди которых была «Песенка о медведях». Послал эту песню Гайдаю в Крым, где шли съемки. Но и она его не устроила. Тогда он ответил мне, что, наверное, придется пригласить другого композитора – эту песню народ петь не будет. Скоро я и сам приехал в Алушту. Когда зашел в гостиницу, встретил знаменитую троицу – Никулина, Моргунова и Вицина. Они сразу запели мотив этой песни. А Гайдай свое: «Вы – актеры, а не народ». Он долго и упорно сопротивлялся. У нас чуть не дошло до разрыва. Потом он все-таки сдался.
– Говорят, работать с Гайдаем было очень непросто. Вы могли бы ему возражать?
– Единственное, что я мог – придерживаться своей концепции в музыке. Когда я работал над музыкой к фильму «Операция «Ы», у нас тоже были некоторые спорные моменты. Допустим, по сценарию была музыка в одном ритме, я же чувствовал совсем иное. Помните, как полураздетый Смирнов бежит с палкой? Гайдай видел эту сцену в ритме галопа, а я написал самбо. Он был удивлен, но возражать не стал.
– Ну, а если вам не нравился исполнитель?
– Как правило, исполнителя я находил сам.
– Значит, это с вашей легкой руки запел совсем непоющий Юрий Никулин – сначала в «Кавказской пленнице» – «Если б я был султан», а потом и в «Бриллиантовой руке» знаменитую «Песню про зайцев»?
– По сценарию его герой должен был петь. Ну, не озвучивать же такого актера кем-то! Поэтому специально для Никулина я написал такие простенькие песни, которые он смог бы спеть. И он с этим, кстати, блестяще справился. Если же песня была не по силам актеру, то за него пел профессиональный певец, как это было, скажем, в фильме «31 июня»: там за Александра Годунова пел Яак Йола.