Страница 4 из 4
Френсис Коутс. Юный крикетист
– А собаку это он убил? – Это уже Толстик.
– Нет, малыш. Какую собаку?
– А вот Парнишка говорил, что был такой подающий, который бросил мяч так, что тот пробил сетку и убил собаку.
– Ну, это старая байка. Когда я был маленьким, я слышал то же самое об одном подающем. Если не ошибаюсь, о Джексоне.
– А собака была большая?
– Да нет, сынок, не было там никакой собаки.
– Значит, была кошка, – настаивал Толстик.
– Пап, расскажи про Споффорта, – теребил отца Парнишка. Резвое воображение Толстика всегда уводило разговор в сторону, но старший все же вернул его в нужное русло. – Сильно он бросал?
– Да, очень сильно. Я слышал, как игравшие против него крикетисты рассказывали, что у него только замах был почти на полную подачу, а подавал он быстрее всех в Англии. Я сам видел, как он только взмахнул своей длинной рукой, а калитка уже и упала. Бьющий даже не успел битой земли коснуться.
– Ух ты! – донеслось дуэтом с кроваток.
– Споффорт был высоким и худым, за это его прозвали Демоном. Ну, это вроде дьявола.
– А он был дьяволом, да?
– Нет, Толстик, нет. Его прозвали так потому, что он мог с мячом чудеса творить.
– А дьявол может с мячом чудеса творить?
Папа почувствовал, что дело пахнет сатанизмом, и поспешил вернуться к более приземленным вещам.
– Споффорт учил нас подавать, а Блэкхэм показывал, как защищать калитку. Когда я был помоложе, мы всегда ставили дополнительного игрока. Назывался он второй бьющий и стоял позади защитника. Я был полным, плотным мальчиком, поэтому играл вторым бьющим. Мячи отскакивали от меня, будто я им матрас или подушка.
Восторженный смех.
– Когда появился Блэкхэм, защитники поняли, что надо учиться останавливать и отбивать мяч. Вторых бьющих не было уже даже в первой лиге. Скоро нашлись неплохие защитники вроде Альфреда Литтелтона или Макгрегора, но именно Блэкхэм научил нас мастерству. Когда Споффорт с копной рыжих волос подавал с одного края, а Блэкхэм, с развевавшейся над перекладиной черной бородой, на другом краю поля готовился принять мяч – это надо было видеть, доложу я вам.
Молчание. Ребята пытались представить себе это зрелище. Парнишка вдруг испугался, что Папа уйдет, поэтому он быстро задал новый вопрос. Если Папину память постоянно не освежать, неизвестно, сколько еще он с ними пробудет.
– А что, до Споффорта не было классных подающих?
– Да были, мой мальчик, и немало. Но он привнес много нового. Особенно смену темпа, когда по его шагу до последней секунды не ясно, какую он сделает подачу. То ли быструю, как молния, то ли медленную, но с хитрой закруткой мяча. Но с точки зрения владения подачей я считаю, что лучшим подающим был Альфред Шоу из Ноттингема. Говорили, что из трех бросков он два раза умудрялся попадать в полукрону!
– Ух ты! – затем вступает Толстик. – А в чью полукрону?
– Да в чью угодно.
– А полукрону он брал себе?
– Нет, нет, с чего бы это вдруг?
– Потому что он в нее попал.
– Полукрону всегда кладут, чтобы в нее целились, – объясняет Пар-нишка.
– Нет, нет, не было никакой полукроны. Ребята затевают спор на пониженных тонах.
– Я тебе говорю, что он мог попасть в любой предмет размером с полукрону.
– Пап, а пап? – спрашивает один из них, увлеченный новым поворотом темы. – А он мог попасть в мысок бьющему?
– Да, малыш, вполне мог.
– Тогда, наверное, он всегда туда целился! Папа рассмеялся.
– Вот, оказывается, почему старина ВиДжи всегда стоял с задранным вверх носком левой ноги.
– На одной ноге?
Джордж Крукшенг. Танец фей
– Да нет же, Толстик. Пятка на земле, носок кверху.
– Пап, а ты знал ВиДжи?
– О да, я был с ним знаком.
– Он был хороший?
– Это был замечательный человек. Такой, знаешь, большой школьник, прятавшийся за густой черной бородой.
– А за чьей бородой?
– Ну, я хотел сказать, что это он носил густую черную бороду. Он хоть и походил на предводителя пиратов из ваших книжек с картинками, но обладал добрым сердцем, словно у ребенка. Я слышал, что он умер, и все из-за этой проклятой войны! Великий старина ВиДжи!
– Пап, а правда, что он был лучшей битой в мире?
– Конечно, правда, – ответил Папа, начиная увлекаться к великой радости маленьких заговорщиков. – Не было лучшего бьющего до ВиДжи и больше никогда не будет, мне кажется. Он отбивал не рядом с калиткой на выровненных полосах, как теперь. ВиДжи играл тогда, когда линии были все в маленьких бугорках и нужно принять мяч прямо на биту. Не мог же он стоять и думать: «Ну ладно, я знаю, куда и как отскочит мячик!» Да уж, вот это был крикет так крикет, не то что нынче.
– Пап, а ты видел, как ВиДжи набирал сотню? – Ха, видел! Да я принимал от него мячи и чуть было не расплавился, когда жарким августовским днем он набрал сто пятьдесят очков. С полкило вашего папы осталось на том раскаленном поле. Но я любовался его игрой и всегда расстраивался, если он получал штрафное очко, даже если и играл против его команды.
Эдуард Холлидей. Конец сезона
– А он что, получал штрафные очки?
– Да, милый. В первый же раз, когда я играл за него, ему засчитали отбив ногой, прежде чем он начал пробежку. И всю дорогу к павильону, где находится скамейка удаленных, он высказывал арбитру, что он о нем думает, а его черная борода развевалась на ветру, словно флаг.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.