Страница 2 из 10
Энни бережно взяла из лап дракона серебристую баночку, а в ней лежали два ватных шарика, совсем крошечных.
– Не смотри, что они так малы… Они растут в ушах.
– А почему лесные эльфы такие злые? – не унималась Энни, но про себя подумала, а может, ну её, эту Великую Коронацию?
– Это давняя история. Они, на самом деле, не такие уж и злые, да только привыкли защищать свою территорию от вторженцев. Им в прошлой войне сильно досталось. Почти всех истребили, и практически ни за что.
– За что же – ни за что? Расскажи!
– Сейчас нет времени, нужно спешить.
– Ну, хотя бы коротко…
– Хорошо! У этих лесных эльфов есть одна волшебная черта, всего лишь одна, но очень ценная. Умирая, эльф может исполнить одно твоё желание. Не очень большое, но всё же может. И в отличие от других волшебных существ нашей планеты, они способны управлять чувствами. Могут заставить влюбиться в самого чёрта. Вот и убивали их все кому не лень.
– Вот это да!
– Беги через лес к дальнему лугу и по сторонам не смотри. Встретишь кого на дорожке, поклонись вежливо до земли, прояви уважение и беги дальше…
– А если меня о чем-нибудь спросят?
– Ха! Какая же ты смешная, Анфазия, у тебя же в ушах будут затычки, да и языка эльфов ты всё равно не знаешь. Так что беги и не оглядывайся!
Вэлсэн ещё раз проверил её рюкзак, поцеловал в лоб, выругавшись на прощание своей коронной фразой «Будь они неладны, грязные шнурки Мухолова!», щёлкнул хвостом и улетел, рассекая воздух своими огромными крыльями, а бедная Анфазия осталась стоять на краю «Туманного леса», одна-одинешенька.
За её спиной возвышался самый прекрасный замок, её замок, но лишь одному Мегину известно, суждено ли ей увидеть его снова…
– Сделаю один шаг, а там видно будет, – подумала Энни и шагнула в лес. Она ожидала услышать что-то страшное, пугающее, например – тишину, ведь что может быть страшнее тишины в незнакомом и опасном месте?
Но в лесу пели птицы. Тропинка была широкой, покрытой опавшей листвой, и по ней было очень удобно ступать. Энни облегчённо вздохнула, но тут она вспомнила слова Вэлсэна и достала из кармана серебряную коробочку. Ах, как обидно было девочке затыкать уши… Птицы пели так весело, так подбадривающе. С ними куда веселее было идти в неизвестность, чем в зловещей тишине, боясь всего на свете, даже собственной тени.
Она старалась идти как можно быстрее, и почти перешла на бег, как поняла, что в лесу резко потемнело, и она с трудом понимает, куда ей ступать.
Энни остановилась, и тут в лесу вновь развиднелось, а по тропинке побежали солнечные зайчики. Она задрала голову, но увидала лишь ветки деревьев и множество ярких огоньков.
– Странные светлячки, похожие на солнечных зайчиков, – стала размышлять Энни и вновь сделала шаг.
Через пять минут девочке всё стало ясно, чем медленнее она шла, тем светлее было в лесу, но если она переходила на бег, светлячки тухли, и тропинка терялась во мраке.
Теперь ей предстояло выработать оптимальную скорость для передвижения по лесу. Чеканя шаг, как бравый солдат, Энни двинулась в путь и уже не останавливалась, пока… У неё из под ног не выскочило маленькое существо, ростом не больше метра и встало, как вкопанное, в шагах трёх от девочки, дожидаясь, пока она приблизится к нему вплотную.
Маленький человечек открывал рот, но Энни ничего не могла понять, так как её уши были наглухо закупорены. А человечек тем временем начал жестикулировать, махать руками и корчить недовольные рожицы.
– Простите, я вас не слышу! – извинилась Энни, – понимая, что не может вынуть беруши, помня строгий наказ Вэлсэна.
Девочка поклонилась до земли и даже присела в глубоком реверансе, как научили её дворцовые фрейлины. Они же убедили её, что эти самые приседания выходят у неё просто восхитительно, даже лучше, чем у них самих. Переплюнуть своих учителей было весьма приятно, и теперь Энни с удовольствием продемонстрировала незнакомцу своё искусство. И незнакомец, как ни странно, оценил его!
Человечек перестал махать руками, постоял с минуту и также присел в глубоком реверансе и весьма недурственно, плавно расставляя руки в стороны, а затем – заводя их за спину, как принято у кавалеров, приближенных к королевскому двору.
– Да он изысканная штучка! – радостно подумала Энни и приветливо улыбнулась человечку. Он явно начинал ей нравиться.
А тот подошёл к девочке почти вплотную и заглянул ей в глаза…
Энни решила, что это было весьма невежливо. Нельзя так въедливо всматриваться в другого человека без его на то согласия, а вдруг он засмущается и покраснеет, отчего опустит глаза, что создаст впечатление, будто он в чём-то виноват, хотя на самом деле виноват тот, кто так бестактно уставился на него.
Но Энни выдержала этот взгляд, собрала волю в кулак и выдержала, и сама уставилась на человечка, пытаясь разглядеть его и понять, в конце концов, что же он за тип, и почему мешает ей пройти.
– Да уж, странноватый персонаж, даже для «Туманного леса», – подумала Энни хотя откуда ей было знать, как принято выглядеть в этом лесу, и существовали ли вообще какие-нибудь нормы для странностей в этом страшном месте.
Если бы Энни пришлось составлять словесный портрет этого существа, например для того, чтобы его могла найти полиция, она сделала бы это так: очень маленький человечек, почти лысый, с огромными волосатыми ушами, маленьким носиком и красивыми голубыми глазами. И, наверное, добавила бы – очень добрыми глазами.
Одет человечек был в тёмно-зелёный фрак, изрядно потрёпанный и залатанный, и туфли большого размера с задранными и ободранными носами. Ах, вот ещё, на башмаках и на фраке были пришиты золотые пуговицы, натёртые до блеска. И они излучали странное сияние.
– Ах, блеск, – вскликнула Энни – именно такой блеск она приняла за светлячков. Весь этот лес до отказа был забит такими же человечками с сияющими пуговицами.
И тут Энни стало страшно не на шутку. Они окружили её со всех сторон. А если они кинутся на неё, что тогда? Пропала Великая Королева страны «Ста зелёных холмов».
Но эльф и не собирался нападать, он показывал Энни, что та должна вынуть беруши из ушей и всё-таки узнать, что он хочет ей сказать.
– Как поступить? Ослушаться друга, довериться своей интуиции и вынуть беруши? А вдруг эльф выпустит Неспешных мух, и тогда пропали последние мозги… Чем она станет думать? И как жить дальше, если она не сможет даже вспомнить, кто она и откуда? Ах, была не была…
Энни вынула беруши и услышала тихую песню. Её пели деревья. А человечек так быстро затараторил, что даже если бы Энни понимала его язык, то всё равно бы не разобрала, о чём он говорит.
– Помедленней, – попросила Энни, и человечек замолчал.
Затем он начал копаться в карманах своего зелёного фрака, выкидывая на землю множество странных предметов, пока не отыскал маленький орешек. Эльф тщательно обтёр его о штанину и протянул Энни, жестами показывая, что она должна его проглотить.
– Вот уж, дудки! – засопротивлялась девочка, но человечек так убедительно посмотрел на неё своими добрыми голубыми глазами, что она сдалась и проглотила орех.
Она не стала его жевать, а набрала побольше слюны в рот и, сделав глубокий вздох, протолкнула орех вглубь себя. Он чуть было не застрял в горле, но ловкий человечек подпрыгнул и стукнул Энни по спине. Орех юркнул в живот, и по всему телу расплылось тепло. Теперь она понимала, о чём поёт лес…