Апсу

Вам придется самим управлять своей страной, и вот вам мой совет: пусть Шем-ха-Гил будет вашим верховным мелхом до самой смерти, ибо он, могуществом своего духа, из всех вас наиболее близок к дэвам. Он и его жена Мирегал, — а после их смерти их дети и внуки — пусть правят этой страной!

Теперь мне осталось лишь сказать, что ждет вас в будущем — насколько это можно предвидеть. Первые несколько лет будут самыми трудными — не только потому, что все будет внове, но и потому, что скоро великие тучи, поднявшиеся во время гибели нашего острова, затмят все небо, солнце померкнет на годы, и его тепло перестанет согревать землю. Будет долгая ночь и долгая лютая зима. Но не отчаивайтесь: солнце снова засияет на небе. Я знаю, вам не скоро удастся сразу сделать свою жизнь такой, какой она была раньше. Но никакие беды, никакие трудности не сломят тот дух, который мы в вас вселили…

И, наконец, последнее, что я хочу сказать вам на прощанье. Помните нас! Помните о безродных пришельцах, явившихся на землю из глубин черного неба, о тех, кто навеки утратил свой мир, как и вы теперь, и, как и вы, поселился в неведомой, чужой земле, храня, как святыню, в сердце наивную, смешную мечту о бессмертии. И наша мечта осуществилась! Труд дэвов не пропал даром: заброшенные волей жестокой судьбы в чуждый нам мир, обреченные на гибель, мы все же сумели найти выход, сумели спасти свой род, — мы породили вас, смешав свою кровь с кровью диких местных племен. Дэвы, мои братья, павшие в последней войне, не исчезли бесследно. Вдыхая полной грудью прохладный морской воздух, вы вдыхаете нас! Глядя на снежные вершины, золотые в лучах рассвета, вы впитываете глазами нашу плоть! Наслаждаясь музыкой и пением птиц, вы чувствуете, как наша кровь проникает в вас и наполняет тело блаженством!.. Поэтому не плачьте, расставаясь со мной. Мы не покинем вас. Уходит наша телесная оболочка, но светлый дух наш останется с вами навек! Хейм-Риэл, опустив голову, быстро поднялся по ступенькам и исчез в блестящем птичьем теле. Загудев, машина подпрыгнула, взмыла вертикально вверх и понеслась на запад. Горстка людей на берегу стояла молча и неподвижно; все долго смотрели вслед удаляющейся серебряной точке, и им казалось, что они все еще видят ее, хотя она уже давно исчезла. А, может, они и вправду видели бы ее, если бы не слезы, такие горькие и такие светлые…

Глава 23

ВОЗНЕСЕНИЕ

Я видел сон — не все в нем было сном.

Погасло солнце светлое, и звезды

Скиталися без цели, без лучей

В пространстве вечном; льдистая земля

Носилась слепо в воздухе безлунном…

Старый мелх сидел на соломенном коврике, скрестив ноги, и задумчиво покусывал конец тростниковой палочки. На коленях его лежала влажная, мягкая глиняная табличка, почти целиком покрытая рисунками-письменами. Такие же таблички, только уже твердые и обожженные, исписанные с обеих сторон, лежали стопками и просто валялись во множестве на полу по всей комнате. Это Бхарг, хитрюга, придумал писать на глине, честь ему и слава. Кожа! Кто бы сейчас посмел использовать для записей кожу, которой и на сандалии-то не хватало! Нет, даже сам мелх не мог себе этого позволить…

Гил рассеянно начертал на табличке несколько завершающих слов, подумал немного и, отступив, поставил в самом низу: «Написано мелхом Шем-ха-Гилом. Годы 46–51 после потопа».

Отложив табличку, он глубоко вздохнул. Да, теперь можно расслабиться. Труд долгих лет, наконец, закончен. Он спешил, он отчаянно спешил, чувствуя, как неумолимо надвигается старость, безжалостно стирая из памяти имена, лица и события. Как жаль, что не было возможности раньше заняться книгой, все приходилось решать какие-то сиюминутные вопросы, захлестывающие их маленькую страну подобно нерегулярным, но безудержным разливам не укрощенной до сих пор великой реки. Конечно, труднее всего было в первые годы. Перед глазами Гила проносились мрачные картины тех лет — страшных, холодных лет, без солнца и звезд, прозванных в народе Зимой Великанов. Сколько пришлось им пережить, его несчастным подданным, этим двум с половиной сотням полубезумных людей! Но они выстояли, не пали духом даже тогда, когда земля семь лет подряд из года в год не давала хлеба, птицы и звери замерзали в степи, оголодавшие дикари совершали опустошительные набеги на людские поселения, отбирая последние, с трудом добытые крохи, когда люди перестали отличать день от ночи, не отходили от огня и все равно не могли согреться; когда мужчины с пустыми руками возвращались с охоты, а женщины рожали чудовищ. Все-таки они выстояли, дождались возвращения солнца и в конце концов даже построили из глины и тростника бледное подобие старого мира…

Гил вышел на улицу и посмотрел вокруг. Конечно, гордиться было особенно нечем; это поселение, плод беспримерных усилий, больше всего напоминало самый что ни на есть захудалый нидхагир, но все же в домах можно было жить и растить детей, а глинобитная стена худо-бедно защищала от диких зверей. Теперь уже не повторится кровавое побоище, учиненное здесь обезумевшим от голода львом во второй год после потопа. У Гила до сих пор иногда еще ныли раны, оставленные когтями этого зверя, которого он победил в жаркой схватке, подтвердив тем свое право на власть.

Вот и теперь они заныли, должно быть от воспоминаний, и старый мелх, кряхтя, присел на ступеньку. Он снова подумал о своей книге. Счастье великое, что он успел ее закончить! Кто бы еще, кроме него, мог оставить потомкам столь подробное описание последних дней старого мира! Они должны быть благодарны ему, но он-то знал, что многие посмеиваются над ним, стариком, думают, что их мелх совсем спятил на старости лет, вот и принялся записывать нелепые сказки. Они, молодые, не видевшие ни того мира, ни дэвов, ни гуллов, почему-то уверены, что лучше него знают, как все случилось! Послушаешь некоторых, так смешно станет. Впрочем, тут не молодежь виновата. Родители их несчастные, ошалевшие от страха беженцы, с них-то все и началось. Кто из них сохранил рассудок после потопа, кроме него, Мирегал да еще Бхарга? Никто. Уже на следующий день после того, как Хейм-Риэл высадил их возле устья реки, кто-то, кажется, Энар, заявил, что, дескать, это дэвы ниспослали нам потоп за грехи наши. И пошло, и пошло… Эалин, бедняжка, вылепила из глины статую Таргала. Ну, добро бы вылепила и поставила на видном месте, статуя была хорошая. Так она стала утверждать, что дух Таргала теперь не носится больше в воздухе неприкаянным, а поселился в этой глиняной фигуре! И пошел народ на поклон к статуе, разговаривали с ней, как с живой, да еще и выпрашивали у нее всяких благ. Таргал, заостри наши мечи! Таргал, даруй нам победу! Научили этому и дикарей. Те и говорить-то еще толком не умели, а уже ползали на брюхе перед истуканом и выли, коверкая слова, как только можно: Торгал, Нергал, Маргал! Укрепи десницу царя Гил-га-Шема! А какой-то умник придумал, что, мол, дух Таргала разделился, и часть его обитает в статуе, часть рассеяна в воздухе, а часть улетела на небо и стала там звездой. Все поверили, и никто не хотел слушать, что эта красная звезда — четвертая планета и светила она в небе за миллионы лет до рождения Таргала. Потом развилась целая безумная система: Фенлин поселилась на второй планете, и Ашт почему-то оказалась там же, да еще и слились обе воедино, так что их уже не различить. Элиар, как главный дэв, полетел на пятую, Хейм-Риэла забросили на первую, небо ожило, светила обрели великую власть. Шемай-Лох стал царем подземного мира, полного гуллов и призраков, а его железная змея кольцом опоясала землю, грозя новым потопом. Как-то раз выше по течению, где сейчас северное поселение, упал метеорит. Так его разыскали, привезли и вмуровали в голову очередного идола, статуи Ану, утверждая, что это священный небесный камень дэвов. А ведь это был кусок отличного железа, как бы он мог пригодиться!..

Гил тяжело вздохнул. Никто из беженцев, увы, не знал, как добывать металл. Он искал эти сведения в книгах, но книг было много, а времени мало. Может быть, потомки, когда поумнеют, найдут утерянный секрет. Не вечно же будет длиться это потопное безумие! Тогда, быть может, люди снова станут учиться читать и писать — ведь теперь и это забыто! Кроме стариков, что прилетели сюда уже грамотными, да двух-трех молодых из числа так называемых жрецов, никто из людей не понимает ни букв, ни рисунков-слов. Зато как они любят болтать о том, чего не знали и не знают! Когда тучи, наконец, пролились дождями, когда в первый раз выглянуло солнце и в небе засияла радуга, как они спорили, чуть не до драки, что это такое — посланный дэвами знак, говорящий о том, что потопов больше не будет, или воздушный мост, связывающий землю с Асгардом небесным…