Страница 39 из 110
Движение ширилось, клокотало, но власти не давали возможности этой кастрюле переполниться. Впрочем, как оказалось потом, возможностей властей хватило ненадолго...
На севере Китая два года подряд лютовала засуха, тысячи крестьян, отчаявшись, подтянув голодные животы, бросали свои наделы и уходили на юг, в сытые богатые районы. «Ихэтуани» использовали народную беду в своих интересах — стали распространять слухи о том, что во всех бедах виноваты чужеземцы, пришедшие в Срединную империю со своей религией — христианством, и собственные раскосые соотечественники, эту религию принявшие. Лозунг «ихэтуаней» вполне сравним с лозунгом черносотенцев: «Бей жидов, спасай Россию!»
Китай залила кровь. «Боксёры» стали неистовствовать. Восьмого июня 1900 года богдыхан издал пространный, с множеством слов, но лишённый обычной цветистости указ, в котором, в частности, говорилось: «С давних пор у нас с европейцами были наилучшие отношения до последнего времени, но теперь эти отношения испорчены, и мой народ восстал на христиан». Особенно горячо сделалось в Шаньдуне, Чжили и Пекине.
Двадцатого июня в Пекине был убит германский посланник барон Кеттелер, следом — ещё один дипломат, секретарь японской дипмиссии.
Большинство дипломатов, находившихся в китайской столице — примерно двести человек, — поспешили укрыться в английском посольстве, как наиболее защищённом. Посольские кварталы забаррикадировались. Над крышами домов поплыл чёрный жирный дым.
Корнилов находился в это время в Ташкенте, в штабе округа, хлопотал о перевозе Таисии Владимировны и дочки в Кашгар. Разрешение на перевоз он получил, но почти одновременно пришли сообщения о том, что «боксёры» разрушили часть строящейся КВЖД — Китайско-Восточной железной дороги[14], блокировали Порт-Артур и на лодках совершили нападение на Благовещенск — сотни джонок беспрепятственно перебрались через Амур, сильно обмелевший в жаркую летнюю пору, и появились на нашем берегу.
Китайцы размахивали винтовками и орали:
— Прочь с нашей земли!
От множества срочных телеграмм штаба Приамурского пограничного округа в Хабаровске дымились телеграфные аппараты. Николай Второй, человек мягкий, интеллигентный, не желал обострений и до поры до времени уходил от принятия резких, так называемых волевых решений, но когда «боксёры» высадились в Благовещенске, приказал направить в Китай несколько русских военных отрядов.
Командовать этими отрядами было поручено генералу Стесселю, будущему «герою» Порт-Артура[15], и полковнику Анисимову.
События развивались стремительно, медлить было нельзя — уже через сутки оба отряда ступили на китайскую землю в устье реки Пэйхе, в порту Таху.
Подоспели также воинские части, получившие экспедиционный статус, из Франции, Японии и Германии. Получился очень недурной железный кулак, о который могла разбиться любая «боксёрская» волна.
Корнилов поспешил в Кашгар — он должен был находиться там, а не в Ташкенте, и в случае чего — защитить консульство.
В одном он колебался до последней минуты — не мог решить, брать с собой жену и дочь или не брать, ведь в Кашгаре всё могло случиться, тем более там сейчас не было Бабушкина — тот так и не покидал своего поста в Сарыколе.
Надо заметить, что Таисия Владимировна, обычно мягкая, уступчивая, на этот раз проявила характер.
— Лавр, я с тобой! — заявила она.
— Не «я», а «мы», — осторожно поправил её Корнилов, — ты же не одна, а с Наташкой. Я беспокоюсь — всё ли будет в порядке? Особенно с Наташкой. Как перенесёт она дорогу — это раз, и как будет чувствовать себя в Кашгаре — два.
Было ещё и «три», что больше всего беспокоило Корнилова, но об этом капитан умолчал.
— И дорогу перенесёт хорошо, и в Кашгаре будет чувствовать себя нормально, в этом я уверена, — сказала Таисия Владимировна.
В конце концов Корнилов, удивившись самому себе — ведь необдуманных поступков он обычно старался не совершать, но, видно, уж очень соскучился по жене, по семье, — махнул рукой и произнёс решительно:
— Поехали!
Если в Пекине и Шаньдуне громили всё, что было некитайским, то в Кашгаре наоборот — начали громить всё китайское. Китайцев здесь считали захватчиками, неё попытки со стороны защитить их, навести порядок пресекались решительным рёвом толпы:
— Иностранцы, не лезьте в наши дела! Китайцев — на деревья!
На деревьях болтались верёвочные петли. По вечерам на тёмных улицах Кашгара звучали выстрелы. В такой обстановке любой человек, очутись он в положении Корнилова, невольно начал бы жалеть, что привёз сюда жену и ребёнка, но капитан не жалел...
По русскому консульству несколько раз пальнули из винтовки — били издалека, пули вреда не причинили, — тем и ограничились, но неприятный осадок остался у всех, кто находился в здании. Петровский вызвал к себе Корнилова:
— Что будем делать?
Капитан молча развернул перед консулом несколько листов бумаги с чертежами и лаконичными пояснениями.
— Что это? — нелоумённо спросил Петровский.
— План обороны консульства.
План этот предусматривал защиту всех русских, живущих в Кашгаре. Корнилов привёл в боевую готовность казаков, нёсших службу по охране консульства, — сабель набралось немного, всего полсотни, и это обстоятельство вызвало у Корнилова невольную озабоченность; поразмышляв пару дней, он отправил в Ташкент, в штаб округа нарочного с просьбой прислать в Кашгар ещё две сотни казаков с основательным боевым припасом.
Корнилова очень обеспокоило то обстоятельство, что многие обеспеченные кашгарцы вывозили свои семьи из города, отправляли их к родственникам в селения, а всё ценное, что имелось в домах, зарывали в землю. Это был плохой признак. Был и ещё один признак. В Кашгаре, на улицах, попрошайничали две тысячи «сукуров» — нищих, китайские власти разглядели в этой голи опасность и решили на ночь выпроваживать «сукуров» за ворота. Для этого пустили по нищим специальных счётчиков, которые переписали их.
Китайский генерал, командовавший разрозненными воинскими частями, расположенными в Кашгарии — это его офицеры играли с солдатами в карты на щелчки, — разразился руганью в адрес России и русского консульства, от которого в своей речи не оставил камня на камне. Корнилов, узнав об этом, лишь усмехнулся: он не был уверен в том, что китайская армия, все части, расквартированные в Кашгарии, собравшись в кулак, сумеют взять хотя бы консульство — скорее всего не возьмут. Тем не менее ругань этого плосколицего, ожиревшего от безделья чина заставила Корнилова на следующее же утро отправить в Ташкент бумагу, где он предложил подтянуть к границе сильный сводный отряд и «при первых же признаках смуты двинуть его для занятия Кашгара».
Терпеть сановную брань, делать испуганное лицо при первых хрипах этого жирного борова, приносить извинения и отступать было нельзя — иначе в глазах кашгарцев Россия упала бы враз, просто хлопнулась бы наземь. Корнилов предпочитал действовать разумно и жёстко.
Четырнадцатого августа 1900 года союзные отряды вошли в Пекин и сняли блокаду с посольского квартала. Восстание «боксёров» закончилось — вчерашние крикуны попрятались по щелям, будто тараканы.
Китай, допустивший несколько пренебрежительных, произнесённых на высоком уровне высказываний, в которых задевалась честь России, сконфуженно опустил голову — от имени маленького, ещё ничего не понимающего императора было заявлено, что китайцы готовы расстаться с Маньчжурией, лишь бы не гневалась северная соседка, но Россия легкомысленно отмахнулась от Маньчжурии — «Чужого нам не надо!» — и вывела отряды Стесселя и Анисимова из Пекина.
Жизнь вошла в нормальное русло.
Английский консул Дж. Макартни ознобно передёргивал плечами, когда проезжал мимо русского квартала и видел развевающееся над треугольным сломом арки ворот трёхцветное знамя, — у британца сразу начинали болеть зубы, а брови топорщились, будто щётки.
14
КВЖД — Китайская Восточная железная дорога (Китайская Чанчуньская железная дорога — КЧЖД) магистраль в северо-восточном Китае построена Россией в 1897-1903 гг. После Русско-японской войны южное направление отошло Японии. С 1924 г. КВЖД находилась в совместном управлении СССР и Китая; в 1935 г. продана властям Маньчжоу-Го. С августа 1945 г. в совместном управлении СССР и Китая. В 1952 г. права на КВЖД безвозмездно переданы правительству КНР.
15
«...Стесселю — будущему «герою» Порт-Артура» — Стессель Анатолий Михайлович (1848-1915) — генерал-лейтенант. В Русско-японскую войну начальник Квантунского укреплённого района. В конце апреля 1904 г., когда Порт-Артур был отрезан от русской армии, Стессель фактически уступил власть генералу Смирнову. 19 декабря Стессель, несмотря на то, что военные и съестные припасы не были израсходованы и крепость ещё могла сопротивляться, а его предложения о её сдаче были на военном совете большинством голосов отвергнуты, он вступил в переговоры с командованием японской армии и подписал капитуляцию. Войска были сданы в плен, оружие и припасы оказались у противника, правда, личное имущество генерала японцы ему позволили вывести. Некоторое время он имел ореол героя Порт-Артура, во Франции даже собирались пожертвования на поднесение ему почётной шпаги. Кстати, Стессель ещё в августе 1904 г. закрыл газету «Новый Край», чтобы помешать распространению сведений о действительном положении дел, запретив посещение батарей, фортов и позиций. После вскрытия всех обстоятельств произошедшего в Порт-Артуре Стессель был предан военному суду, приговорён им к смертной казни, но помилован царём.