Бабочка

- У меня та же песня. Пойдём дружище, примем душ, а то нас девчонки разлюбят. А тут, - он показал пальцем на стол, - пара-тройка часов у нас есть.

* * *

C самого утра Иосиф Виссарионович никак не мог понять, что происходит. Визуально - всё было на месте, всё было нормально. Дети ушли в школу, Сталин, в сопровождении Власика пошёл к себе в кабинет. Всё было как всегда, но что-то всё-таки терзало Вождя. Став на пороге кабинета он осмотрелся... Нет, не то. Дошёл до комнаты отдыха, осторожно заглянул. Там тоже всё было как обычно. 'Маразм начинается' - С улыбкой подумал Сталин и вынул трубку из кармана. 'А это что?' - Остолбенел Вождь. На его рабочем столе, прямо по центру лежало нечто, что существовать, в общем, не должно бы... Сталин взял в руки лист плотной, крепкой бумаги, размером с лист альбома, на котором сочными, яркими красками был изображён Московский Кремль, со стороны Спасской башни, с часами. И вид был сверху, так, что рубиновые звёзды виделись особо чётко. А сбоку и внизу листа был напечатан текст, так, как будто напечатали на листе пергамента, а сам лист потом был вставлен в изображение Кремля. Текст был напечатан красивым типографским шрифтом: ' Уважаемый Иосиф Виссарионович! К Вам обращаемся мы, Ваши потомки из 2020 года. Мы хотели бы обратить Ваше внимание на отдельные моменты нашей с Вами общей истории. Если Вам это будет интересно, оставьте на Вашем столе бумагу со словом 'ДА', и тогда мы прибудем к Вам, что бы вести дальнейшие переговоры. Если же у Вас нет желания контактировать с нами - оставьте на том же месте бумагу со словом 'НЕТ', и мы Вас больше не побеспокоим. С глубочайшим уважением и надеждой на конструктивный диалог:

Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич'.

Сталин, по привычке, перевернул документ, набил трубку, закурил. Создавалось впечатление, что Вождь всматривается в будущее и решает, что делать с этим, таким невероятным, посланием. На самом деле он уже всё решил, с самых первых строк этого письма, но необходимо было успокоить нервы. Со времён тюрем царской охранки Сталин не чувствовал ТАКОГО волнения.

Подняв трубку телефона, Иосиф Виссарионович произнёс:

- Товарищ Поскрёбышев, зайдите ко мне.

В дверях появился секретарь Вождя. Как всегда, без слова, но в глазах вопрос.

- Товарищ Поскрёбышев срочно закажите два пропуска в Кремль на имена Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич. На пропусках поставить отметку - пропустить без досмотра и без проверки документов. Всё, и, будьте добры, поторопите с выпиской пропусков. Пропуска принести мне. Вопросы? Нет, тогда выполняйте.

Пока секретарь бегал с поручением Сталин на обороте послания из будущего написал крупное 'ДА' и дописал: 'Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин'

Пока Вождь оформлял ответ, Поскрёбышев принёс пропуска. Сталин аккуратно положил в центре стола свой положительный ответ, а рядом приложил два пропуска.

- Теперь осталось только ждать, - он посмотрел на часы, - десять тридцать, полтора часа уже ничего не решают... Как Ви думаэте, Алэксанер Николавыч?

Секретарь Сталина знал, что Вождь начинал говорить с акцентом только тогда, когда сильно волновался. Таким взволнованным он его давно не видел.

- Я думаю, Вы правы, товарищ Сталин, полтора часа - это не много.

- Товарища Власика сюда пригласите, - Сталин, казалось, ничего не слышит.

- Товарищ Власик в приёмной, ждёт распоряжений.

- Пусть зайдёт.

Поскрёбышев молча кивнул и вышел. Тут же в кабинет вошёл Власик:

- Товарищ Сталин?

Сталин повернулся к нему:

- Николай Сидорович, к полудню, на КПП Кремля должны подойти два человека. На руках у них будут пропуска на фамилии Ковалёв и Шенкерман. Ваша задача этих людей провести сюда, в мой кабинет, минуя все проверки и обыски.

- Но, товарищ Сталин, согласно действующих правил и указаний...

- За этих людей ручаюсь я, лично. Этого достаточно?

- Вполне, - Власик вытянулся в струнку, - разрешите выполнять?

- Ну-ну, - Усмехнулся Сталин и стал по заново набивать трубку.

* * *

Ковалёв нервничал. Нет, 'нервничал' не то слово, которое могло бы отобразить его состояние. 'На грани обморока', - вот такое определение более чётко давало понимание того, что с ним творилось. Он поминутно смотрел на часы, не понимая, почему время ползёт так медленно. Наконец, сидевший рядом Шенкерман тоже бросил взгляд на часы:

- Ну, что, Маэстро Уэллс, десять минут одиннадцатого. Думаю, если Вождь принял наше предложение, ответ уже должен быть. Как считаешь?

- Вообще-то я, - задумчиво так произнёс Сергей, - я щитаю на кулькуляторе.

- Вот то, что шутишь, это хорошо. Пошли, проверим.

Ковалёв тяжело вздохнул:

- Пошли.

Придя в Сталинский кабинет, Ковалёв, как мог, оттягивал время:

- Может, сначала через прокол поглядим, мало ли... - Умоляюще посмотрел он на Шенкермана.

- Слушай, Старый, не занимайся ерундой, там, на той стороне сам Сталин в таком же состоянии, как и ты. Так, что давай, время - деньги.

Сергей тяжело вздохнул, и, заняв позицию перед столом начал свои манипуляции. Постепенно окно становилось всё более прозрачным:

- Есть, Игорь, есть, - с придыханием произнёс Сергей. Он быстро сунул руку в окно и вытащил два пропуска, - читай, что там написано, а то в глазах расплывается.

- Подвинься... Ага, Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин. Сколько время?

- Десять сорок.

- Бегом к Игнатьевичу, доложимся, а там, в темпе марша на КПП Кремля. Заодно Министр подскажет, где оно было в то время. Фото то зачем забрал?

- Не переживай, я для Вождя сделал кое-что получше.

- Ладно, побежали.

Министр пожал им руки, на минуту задумался над вопросом о воротах:

- Боровицкие, конечно, туда всегда все хозяйственные грузы направляют. Вот и вы туда же. Только, господа-товарищи офицеры переодеться бы вам не помешало. Попроще, поскромнее. Игорь в курсе, а ты, Серёжа у себя в шкафу подбери подходящее, там много чего есть. И, кстати, две минуты. Вот, распишись выписка из приказа о твоём призыве. Тебя же в сентябре девяносто седьмого выкинули? Ну вот, а в октябре, того же девяносто седьмого призвали заново. А это приказ о присвоении тебе звания полковник с вручением медали 'Ветеран Вооружённых сил'. Сейчас ты на задании, а как вернёшься то, и переоденем, и денежное довольствие, и пайковые, и компенсацию за обмундирование, и премиальные. Короче, за всё.

- А финансисты не постреляются? - озабоченно спросил Ковалёв, подписывая документы.

- Ничего, - засмеялся Смирнов, - новых наберём. Чтобы знали, кого надо из армии гнать, а с кого пылинки сдувать. Короче, с Богом, мужики. За вами предварительные переговоры, а по их результатам будем готовить и всё остальное.

* * *

Двое не молодых, но высоких и крепких мужчин, одетых скромно, но как-то немного необычно, шли через Красную Площадь к Боровицким воротам. Один из них нёс небольшую чёрную сумку через плечо, а у второго в руках было нечто завернутое в бумагу и похожее на картину. На Спасской башне колокола начали вызванивать 'Интернационал'. С двенадцатым ударом мужчины остановились возле полосатого шлагбаума и, достав из карманов пропуска, протянули их часовому. Часовой, не спуская с них глаз, протянул их в окошко в стоящей тут же будочке.

Из будки вышел военный с петлицами старшего майора НКВД.

- Товарищ Ковалёв?

- Есть.

- Товарищ Шенкерман?

- Есть.

- Будьте добры, товарищи, передайте мне ваши вещи и следуйте за мной.