Страница 40 из 70
Утро
Ещё нет семи часов. Я стою под навесом у входа в гостиницу и рассматриваю залитую щедрым солнцем южную улицу, поджидая машину из конторы по прокату автомобилей. На безупречно голубом небе ни облачка. Пальмы, солнце, южная растительность, большие розовые цветы на кустах с тёмно-зелёными, маленькими и жесткими глянцевыми листочками с узорчатой каемочкой... Одним словом - юг. Не ошибешься.
В фойе, несмотря на раннее утро, довольно много веселых и шумных пожилых людей, ещё не загоревших, почти все поголовно в шортах. Одежда открытая, ярких южных расцветок. Наверное, собираются на экскурсию. Точно! На проезд с улицы, плавно качнувшись, аккуратно заворачивает большой экскурсионный автобус, раскрашенный в белые и лазурные цвета, и сразу шум за спиной усиливается ещё децибел на двадцать. Автобус подкатывает ко входу гостиницы, загородив мне вид на улицу. Обхожу его и выхожу на проезд, под солнце. Яркие, блёсткие лучи слепят глаза.
Вскоре с улицы уверенно выворачивает седан среднего размера, красного цвета. Скорее всего, по мою душу. Точно. Машина останавливается возле меня. За рулем девушка неприметной, почти невзрачной наружности. На лице выделяются лишь глаза - холодные и цепкие. Вид у неё, по контрасту с прелестной веселостью солнечного утра, неприветливый и сумрачный. И дело, похоже, не в раннем утре и недобранных часах молодого сна. Просто характер. А, впрочем, мне все равно.
Девушка молча довозит меня до своей конторы. Затем, уже внутри тесного офиса с затоптанным тёмно-серым ковровым покрытием, и длинным прилавком, поделившим помещение на две примерно равные части, она с упорством небольшого танка с одной-единственной передней передачей пытается всучить мне какой-то дорогой внедорожник. Зевая, отнекиваюсь от такой чести. Наша утренняя беседа продолжается в том же духе ещё минут пять. Через десять минут я еду по улицам Коста Месы на серебристой ширпотребовской "Митсубиси", вполне отдавая себе отчет, что переплатил за аренду раза в полтора. Эти всякие продавцы и прочие посредники, которые сами ничего не создают, равно как и прочие паразиты, представители нашего животного человеческого мира, чуют добычу за версту. Просто нутром ощущают, когда можно с кого-то содрать. Мозгов у них, может, меньше, чем у попугая, но в таких делах, самое интересное, мозги ни к чему, потому что паразит не рассуждает - он повинуется своим первородным инстинктам, которые сидят в его мозге рептилии. (Это не оскорбление: у человека действительно три мозга - самый древний, рептилии, затем мозг низшего млекопитающего, и только после них к делу изредка, и далеко не у всех, подключается мозг высших млекопитающих).
Факт переплаты меня не беспокоит. Так, отметил про себя степень душевной чуткости и общего развития некоторых представителей рода человеческого, широко зевнул от недосыпа, передернул плечами, и тут же забыл. Надо побыстрее добираться до работы.
Машин на улице по сравнению с ранним утром заметно прибыло. Все куда-то быстро и целеустремленно движутся. На их фоне мой автомобиль смотрится несколько ошалевшей от шума и суеты черепахой, которая толком не знает, в какую сторону ей надо. Вскоре выскакиваю на хайвэй, разгоняюсь, и вливаюсь в плотный поток легковых автомобилей и небольших грузовиков - "траков". Минут через семь, вовремя заметив нужный мне выход, расстаюсь с "транспортной артерией", которая на какое-то время почему-то представилась мне живым, хотя и бездушным, существом.
Дорогу запомнил ещё в самолете, по распечатанной карте, и сейчас еду по памяти. Маршрут несложный, главное - не проскочить нужные повороты. Один раз все-таки пропускаю нужную мне улицу. Разворачиваюсь на ближайшем перекрестке и, как сбившаяся со следа собака-ищейка, возвращаюсь на маршрут. В потоке торопливых машин, спешащих, но все-таки не переходящих грань агрессивности, продолжаю движение к своей цели. Куда мы все так торопимся? Как там у Александра Сергеевича... "И жить торопится, и чувствовать спешит...". Но-но. Не надо поддаваться иллюзиям, особенно насчет чувств. Чувствами здесь не пахнет. Да и жизнь, это ведь как её понимать. То, что для кого-то жизнь, для других может быть беспросветность и тоска зеленая.
Но вот и цель моего поступательно-искательного движения. От основной дороги улица в этом месте поднимается на холм. Здание компании стоит на взгорке, на углу. Светлое, двухэтажное, вытянувшееся по-над тихой улицей так называемого технологического бизнес-парка. Напротив другие, просторно стоящие похожие здания. За основной улицей в низине зеленая долинка, за ней заметный подъем, и дальше начинаются разнокалиберные здания университета. Ну что, хорошо. В университетскую библиотеку близко ходить. Где тут у них стоянка?..
Компания
Джон немного выше среднего роста, слегка располневший от сидячей работы, но при этом, судя по речи и движениям, весьма энергичный человек. Он на автомате произносит дежурные для первой встречи слова, a глаза пытливо, пристально вглядываются в мое лицо. Все правильно, надо понять, что я за человек. Тут Джон прав - лицо человека о многом может сказать - если есть что, разумеется, и если уметь читать лица.
Это с ним я договаривался по телефону насчет проекта. Джон - начальник большого отдела. Кевин - начальник поменьше. Его не то отдел, не то группа (я в такие тонкости не вникаю, не моего ума это дело) несут основную ответственность за проект. Впрочем, из-за принципиального характера проекта для их компании, и возникших вскоре серьезных проблем, ранее незамеченных или недооцененных моими работодателями, иметь дело пришлось в основном с Джоном и следующим по иерархии начальником - тоже, как и Джон, отличным малым.
Кевин оказался душа-человек. Высокий, мощного телосложения, с изрядной долей испанской крови, доброй и светлой души человек. Быстро поняв, что имеет дело не с полным идиотом, он в мои дела не вмешивался, но зато в лучшем виде обеспечивал всем необходимым сначала меня, а затем мою небольшую группу. В общем, это был тот редкий случай в моей теперь уже длинной, и больше забавной, чем интересной, жизни, когда с руководством компании мне повезло. Думаю, основная причина была в мудрой кадровой политике - все начальство выдвигалось из профессионалов, которые немало отработали на проектах компании программистами и инженерами. Джон, кстати, через два года после этого вернется в программисты. Хотя, как начальник, он был вполне на уровне. Но сердце позвало его на другую дорогу жизни, к компьютерному коду и дебаггерам и, послушный первозданному таинственному зову, он пошел по предначертанной для него тропе программиста, освещенной калифорнийским солнцем и светом его мягкой и честной души.
Со светом душ, раз уж я коснулся этой деликатной темы, дело обстоит так. Это такое физическое свойство этих тонких субстанций - они все начинают светиться, когда человек находит свою дорогу в жизни; правда, разным светом. Но в основном души людей не светятся, или очень редко, потому что... Ну, скажем так. В основном потому, что недостаточно освещения, а нередко его вообще нет. И люди не видят своей дороги, а выбирают первую им подвернувшуюся, и так и двигаются по ней - кто как. Нередко - через пень-колоду. Да и дороги очень разного качества - от еле видных заросших тропинок в непролазном лесу, до восьмиполосных хайвэев в одну сторону, без ограничения скорости. И многие даже не подозревают, что есть такой жизненный путь, который лучше всего подходит именно для них; и нередко - намно-ого лучше, чем тот, который они пройдут.
В основном народ подобрался хороший. Четверо были мои бывшие соотечественниками, и вскоре между нами установились очень хорошие и дружеские отношения. Для баланса, меня некоторое время пытался всячески подсадить и выставить в невыгодном свете индус, почуяв в моем лице угрозу своему монопольному положению системного архитектора, но когда я решил давнюю проблему, которая у компании была как кость в горле уже несколько лет, мой статус как бы пробил потолок и вывел меня на следующий уровень, где я был уже недосягаемом для него - с ним президент компании за руку не здоровался. Вообще, качественную работу здесь уважали. В Канаде хорошую работу, по английской традиции, приписывают начальнику - какой он молодец, что нашел недоумка, который вкладывает в неё свою душу, непонятно зачем, работает за семерых, и при этом делает классные вещи. Все как в сказке Пушкина о работнике Балде, с той небольшой и непринципиальной разницей, что ни поповского беспокойства начальство не испытывает, ни возмездия не получает за свою, так сказать, рабочую этику. Вообще, возмездие и справедливость, это больше по части сказок. В реальной жизни они вещь нечастая - исключение, а не правило.