Страница 6 из 14
Громыхала победным огнём и рёвом танковых моторов Курская битва. А Андрей Иванович после лечения в госпиталях наводил порядок на Калининском Фронте, стоявшем в глубокой обороне у неприступных по мнению немцев, Смоленских Ворот. Эти ворота Сталинской волей должны были с треском распахнуться в Европу, открывая Красной Армии прямую дорогу в логово фашистского зверя. Вождь перед Тегеранской конференцией поехал именно туда - в район Смоленских Ворот. Несомненно стратегическое предвидение Сталиным ключевого момента предстоящей схватки. Но была и ещё одна, чисто личная мотивировка, проложившая заключительный маршрут поезда Верховного Главнокомандующего подо Ржев, на станцию Мелихово.
В ночь на 2 августа он вызвал к себе в кабинет заместителя наркома НКВД комиссара госбезопасности 2-го ранга Ивана Серова и коротко приказал к утру подготовить поездку в штаб Западного Фронта. Причем обеспечить такую степень секретности, чтобы об этом не знал даже начальник личной охраны - комиссар госбезопасности 3 ранга Николай Власик. Маршрут был сообщён Серову по частям. Сначала - Юхнов, что в 210 км на юго-запад от Москвы по Варшавскому шоссе. Далее - Гжатск (ныне Гагарин), в 130 км на север от Юхнова, в 180 км на юго-запад от столицы. Оттуда - через Вязьму и Сычевку, без остановок в них - в Ржев (230 км на северо-запад от Москвы).
Личная мотивировка поездки заключалась в том, что Сталин не был сыном сапожника, как трактует пожелтевший официоз. Отцом Иосифа был великий русский путешественник, географ и генерал-майор русской разведки Николай Пржевальский. Его имение - Слобода, расположенное недалеко ото Ржева уже год было на линии фронта. Полностью освободить дорогое для Сталина памятное место было поручено войскам Калининского Фронта.
3 августа вся Слобода была освобождена войсками 43 Армии. Руководил боем сам Командующий Фронтом - Андрей Иванович Ерёменко. Сталин встретился с ним 5 августа не в штабе Калининского Фронта, а в скромном деревенском домике в предместье Ржева, что не оставляет сомнений в чисто личной мотивировке этой поездки для Верховного.
Вспоминая ту встречу в деревне Хорошево, Ерёменко позже восторженно писал о Сталине (журнал "Огонек" ╧ 8, 1952 год): "Я, конечно, присутствовал на именинах в день рождения салютов, которые до сих пор гремят в нашей стране по празд╛никам, но моя роль в этом деле была скромная, творцом салю╛тов был лично товарищ Сталин.
Действительно, как и распорядился Верховный Главноко╛мандующий в 24 часа 5 августа 1943 года в городе Москва, сто╛лице нашей Родины был дан первый салют доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород. Войска стали явственней чув╛ствовать одобрение и благодарность народа. Салюты воинов звали на новые подвиги.
С этого времени каждый значительный успех советских войск Москва отмечала салютами побед.
После 5 августа 1943 года почти два года гремели над страной московские салюты, отмечая славный победоносный путь героических советских армий, и каждый из таких салютов приближал знаменательный день нашей окончательной победы!
Наша встреча с товарищем Сталиным продолжалась около трех часов, но время пролетало очень быстро и незаметно и, казалось, что мы беседовали всего несколько минут. На протя╛жении всей беседы, в словах, в выражениях и жестах товарища Сталина чувствовалась твердая уверенность и решительная настойчивость. Временами, это уже к концу беседы, когда товарищ Сталин несколько отвлекался от обсуждаемых вопросов, он много шутил.
Затем зашла речь обо мне.
- Сколько Вам лет? - спросил Иосиф Виссарионович. Я ответил.
- Да, Вы еще совсем молоды, - весело сказал он.
В своих указаниях товарищ Сталин хорошо ориенти╛ровал об обстановке, о перспективах и предстоящих ближай╛ших задачах. Его оценки были необычайно кратки, ясны и глу╛боки, о многом, может быть, еще не время писать и говорить.
Встреча с товарищем Сталиным для меня была весьма полезной, она дала очень много для расширения кругозора командующего фронтом.
После разговоров о кадрах и об оперативном искусстве, товарищ Сталин внимательно посмотрел на карту, которую полтора часа тому назад я прикрепил к стене и сказал мне:
- Ну, докладывайте, как Вы спланировали Смоленскую операцию, - а потом, улыбнувшись себе в усы, с ехидцею добавил:
- Вы Смоленск сдавали, Вам его и брать.
Я ответил:
- Постараюсь выполнить Ваш приказ, товарищ Сталин.
После этого я подошел ближе к карте, начал излагать план Смоленской операции. Вначале я коротко охарактеризовал операционное направление - Смоленские ворота, а затем дал подробную характеристику позиций противника, их укреплений и дал оценку силам врага, вывел соотношение сил, для чего также подробно охарактеризовал состав наших сил и средств.
После этого, я коротко изложил общий замысел и план операции, который вытекал из поставленной мне задачи.
Смоленская операция проводилась нашим фронтом во взаимодействии с правым флангом Западного фронта, тоже нацеленного на Смоленск. Действия двух фронтов должны были слиться в единый удар.
Я докладывал товарищу Сталину, что основная ведущая идея наступательных операций войск Калининского Фронта состоит в том, чтобы взломать всю оборону противостоявшего нам противника на всю глубину на всем фронте, взломать по частям, последовательно создавая наше превосходство в силах и средствах на избранных направлениях.
Центральное место в моем докладе Верховному Главнокомандующему все же занимала Духовщинско-Смоленская операция. Это и понятно, потому что выполнением Духовщинско-Смоленская операции войска фронта открывали так называемые Смоленские ворота, раскалывали левое крыло фронта ЦГА и получали возможность выхода на широкий оперативный простор, на поля Белоруссии и Прибалтики, откуда открывались пути в Восточную Пруссию. Смоленские ворота должны были стать для нас воротами в Западную Европу.
Докладывая план наших действий, я подробно остановился на каждом этапе операции. Вся операция планировалась в три этапа (подготовительного этапа я не считаю).
Первый этап - артиллерийская подготовка, атака и прорыв оборонительной полосы противника.
Второй этап - развитие прорыва и захват города Духовщины (открыть Смоленские ворота).
Третий этап - выход на рубеж Смоленска, захват Смоленска и поворот левого крыла войск Калининского фронта на запад - на Витебск.
Вот в таком разрезе я докладывал товарищу Сталину план Смоленской операции. При анализе каждого этапа, я детализи╛ровал группировку войск и характеризовал частные задачи на каждом этапе.
Товарищ Сталин внимательно выслушал мой доклад и в ходе изложения доклада задал мне ряд вопросов.
Касаясь вопроса организации прорыва сильной обороны про╛тивника, товарищ Сталин задал мне вопрос.
- Сколько у нас орудий на километр фронта? - спросил он меня.
- Сто шестьдесят, - товарищ Сталин.
- Мало, - сказал он. - Мало, надо не менее 200 орудий на километр фронта. Артиллерия должна сопровождать пехоту огнем от рубежа к рубежу, она должна прокладывать путь пехоте двойным валом, а для этого требуется до двухсот орудий на один километр. Особенно,- продолжал товарищ Сталин, - не должна отставать от пехоты артиллерия сопровождения, она должна шагать вместе с пехотою нога в ногу. Нужно за счет второстепенного направления усилить артиллерийскую плотность.
При обсуждении третьего этапа операций товарищ Сталин обратил мое внимание на то, что я имел недостаточно сил для развития успеха и тут же подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат, поднял трубку и произнес:
- Дайте 2-12, - и сейчас же получил ответ.
Слышимость была замечательной. Я стоял в стороне, но хорошо слышал, как товарищ Штеменко ответил:
- Я слушаю, товарищ Сталин.
- Товарищ Штеменко! прикажите, чтобы 3-й кавкорпус к 10 августа и одну общевойсковую армию к 20 августа перебро╛сили в распоряжение товарища Еременко в район города Белый. Поняли?