Страница 19 из 35
— Извините, но это невозможно. Весь мир уже знает, что вы здесь. Русские требуют, чтобы мы вернули вас и самолет. Но вам нечего опасаться. Мы вас не выдадим. Вы будете в полной безопасности, и мы выполним все, о чем вы нас попросите. Но это займет некоторое время из-за официальной волокиты. Завтра вместе полетите в Токио. Для вашей безопасности мы полетим на военном самолете.
— Я готов.
Японец пожал Беленко руку и поднялся.
— Вы даже не представляете какой международный конфликт вы создали для Японии, Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Мы находимся под сильнейшим давлением со стороны русских. Но мы не выдадим вас, потому что это противоречит нашим законам и нашей демократии. Вам нечего волноваться.
Он искренен. Все так, как он говорит. Но что, если они не выдержат советского давления? Нет, я верю им. Я должен им верить.
Спал Беленко плохо. Видел, как в два часа ночи охранники, сидящие на другой кровати, были сменены новыми. Рано утром Беленко принесли костюм. Пиджак подошел, но брюки слишком коротки. Послали за другим. На этот раз брюки оказались длинными, а пиджак велик. Времени, однако, уже не оставалось. Японцы достали где-то ножницы и укоротили брюки. Наряженный в едва достигающие носков брюки, мешковатый пиджак, мятую шляпу и в темных очках Беленко выглядел непривычно и нелепо.
Чтобы не привлекать внимание, они вышли из гостиницы через кухню, но тучи репортеров и фотокорреспондентов уже поджидали их. Охрана растолкала журналистов, машина с места дала полный газ, стараясь оторваться от устремившейся за ней вдогонку прессы. На подходе к оживленному перекрестку на пересечении автострад пять машин с ведомственными флажками выровнялись в шеренгу и, достигнув перекрестка, понеслись в разных направлениях. Обескураженные этим маневром корреспонденты не знали за какой из них следовать. Беленко же кружным путем привезли на свалку, расположенную за городом. Тут же рядом опустился вертолет. Не прошло и минуты, как Беленко был уже в воздухе.
Вертолет сел на базе Хитозэ рядом с военно-транспортным самолетом, моторы которого уже работали, и, как только Беленко со своими сопровождающими оказались на борту, самолет взлетел. Из-за шума в самолете, предназначенного для транспортировки грузов, разговаривать было трудно, и Беленко большую часть пути разглядывал дивный японский пейзаж далеко внизу. Каждый метр земли, даже неудобные для обработки склоны, были тщательно культивированы. Города и деревни выглядели чистыми и аккуратными. Не найти и следа заброшенности. Земля казалась Беленко прекрасным и с любовью возделанным садом.
Как противоречив мир. У японцев так немного земли и материальных ресурсов, но зато как полно они их используют!
Снова настырные журналисты блокировали дорогу из аэропорта в Токио, ослепляя Беленко фотовспышками. Охрана и полиция поддерживали связь при помощи передатчиков размером меньше ладони. Журналисты имели свои передатчики, которые позволяли им устанавливать местонахождение процессии машин с Беленко, поймав волну, на которой переговаривалась полиция и охрана.
Как это возможно! Да если бы такое случилось в Союзе, КГБ тут же пришило бы корреспондентам обвинение в шпионаже!
Процессия внезапно остановилась. Японец выскочил из машины и побежал к телефонной будке. Телефонный разговор журналисты уж никак не смогут подслушать. Когда японец вернулся, и машины снова помчались по шоссе, переводчик обратился к Беленко. „Мы очень извиняемся, но принято решение поместить вас в тюрьме. Нет другого места, где можно было бы гарантировать вашу безопасность. Сегодня тюрьма будет для вас самым безопасным местом в Токио**.
Тем же способом, что и в Хакодатэ, они оторвались от преследования на пересечении шоссейных магистралей: машины разделились и помчались по разным улицам. Спустя минут десять машина с Беленко въехала на территорию морской базы. „Здесь один американец хотел бы поговорить с вами”.
Темные сипы реакции. Сейчас я встречусь с „темными сипами"? Как они выглядят? Что они со мной сделают?
Американец в сером костюме, белой рубашке с воротничком на пуговках, галстуке с булавкой поднялся и протянул руку, когда Беленко вошел в кабинет командира базы. Он был худощав, хорошо сложен, в очках.
— Меня зовут Джим, я представляю правительство Соединенных Штатов, — сказал он по-русски. — Мне приятно вас встретить и сообщить, что Президент Соединенных Штатов удовлетворил вашу просьбу о политическом убежище. Можете больше не волноваться. Как только будет покончено с формальностями, вы полетите в Америку. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы или просьбы? Хотите ли что-нибудь сказать?
— Нет, я все понял.
— Отлично! Теперь отдыхайте. Мы скоро снова увидимся и тогда сможем побеседовать в свободной обстановке.
Беленко почему-то ожидал большего и был разочарован, что его первая встреча с американцем оказалась такой простой, похожей на обычное знакомство.
Эти темные сипы выглядят очень миролюбиво. Но может быть они умело прячут свое настоящее лицо до поры, до времени?
Бесконечно извиняясь за характер временного убежища, в котором пришлось поместить Беленко, японцы старались изо всех сил устроить его получше. Они уложили матрасы на пол его тюремной камеры, нанесли подушки, простыни и одеяла, вкатили цветной телевизор, достали шахматы, пригласили поупражняться в спортзале, принять горячую ванну. Они всячески подчеркивали, что охрана, ни минуты не спускавшая с него глаз и даже сопровождавшая в туалет, необходима для его безопасности. В этот вечер ему подали обед из вереницы блюд. Лучшей пищи Виктору есть не доводилось.
Решив, что еда специально готовилась для него, Беленко спросил, кто этот замечательный шеф-повар. Японцы пожали плечами: они всего-навсего принесли еду из ближайшего кафе.
— Правда? — вырвалось у Беленко. — Я слышал, что вы тут все чуть не с голоду мрете!
Пообедав, он наслаждался горячей ванной. Впервые с тех пор, как он начал свой „последний полет” Виктор почувствовал себя спокойно, раскованно. Даже охранники заулыбались, когда он вышел из ванной, облаченный в шелковое кимоно и сандалии. Несмотря на усталость, хотелось поупражняться, и Беленко направился в спортзал, но один из охранников потянул его за рукав и показал на камеру. Оказалось, кто-то достал ему холодное японское пиво! Оно оказалось даже лучше, чем он ожидал. На этот раз спал Виктор как убитый, несмотря на то, что камера и коридор были ярко освещены всю ночь.
На следующее утро японцы оглушили Беленко известием. он привлечен к суду за нарушение законов страны. Его привели в канцелярию тюрьмы, где одетый в мантию судья зачитал формальное обвинение, которое пожилой переводчик перевел на русский:
— Вы обвиняетесь в нарушении законов Японии по четырем статьям. Вы нелегально нарушили воздушное пространство страны. Прибыли в страну без визы. Имели пистолет. И стреляли. Признаете ли вы себя виновным?
— Да.
— Почему вы нарушили воздушное пространство Японии?
— К сожалению у меня не было другой возможности попасть в вашу страну. Самолет был единственным доступным мне средством.
— Почему у вас нет визы?
— Если бы я попросил визу, меня бы на всю жизнь упекли в тюрьму.
— Почему вы ввезли пистолет в Японию?
— Пистолет является частью моего снаряжения. Без него я не получил бы разрешения на полет.
— Почему вы стреляли?
— Чтобы не допустить к самолету людей, которые могли бы повредить его. Самолет представляет большую ценность для западного мира.
— Готовы ли вы подписать признание своей вины по всем пунктам обвинения?
— Если вы этого потребуете.
— Я постановляю, — объявил судья, — что это особое дело, которое не должно повлечь за собой наказания. Не бойтесь. Мы не собираемся нарушить ваши планы…
Официальная процедура суда закончилась. Судья улыбнулся, пожал подсудимому руку и попросил переводчика пожелать ему всех благ.
В то время, как Беленко находился в суде, в его камеру принесли пакет и записку: „Было приятно познакомиться с вами. Буду рад, если эти книги помогут вам скоротать свободные часы. Всего наилучшего. Джим”.