Роман с клоуном

— Ненавижу, ненавижу тебя Фил, — рвала я газеты, сидя на полу в своей гостиной, — человек с глазами как у мухи, чудовище, больной псих, ненавижу тебя.

Юмористическое шоу, звучащее фоном к воспоминаниям, подходило к концу, ведущие прощались со зрителями и телезрителями, пульт из моей руки выпал, стукнулся об пол, и выключил телевизор. Сон накрыл внезапно, больше не осталось сил бороться и разлеплять ресницы. Я позволила беспокойству отойти на второй план. Сну сложно сопротивляться, потребность спать может победить даже желание жить, в данном случае на кону не стояла моя безопасность, поэтому я недолго сопротивлялась. Так и вырубилась на полу в гостиной посреди груды смятых газет в неудобной позе.

Глава 4 — Только вперед

Той странной ночью, когда я вновь запуталась в воспоминаниях, как в липкой цепкой паутине, и уснула на полу собственной гостиной, мне удалось, наконец, выспаться. Может, мягкий ковер располагался в стратегически верном по фэншую для сна месте, а может, я, наконец, перестала ждать, что меня найдут. Ведь это уже случилось.

Просыпалась медленно, с неохотой, долго не понимая, что неприятный звуковой сигнал, сверлящий мозг, издает домофон. Кто-то стоит за дверью и пытается достучаться до меня, требует впустить его в квартиру. На часах шесть утра, у меня не бывает так рано гостей. Сказать по правде, у меня вообще не бывает гостей, я забыла как это, когда ждешь друзей, сервируешь стол в предвкушении приятной беседы. О, нет, Фил же в городе!

С трудом подтянув колени к груди и опираясь на ладони, я, наконец, поднялась с пола. Левая рука оказалась единственной частью тела, которая не затекла. Некоторое время разминала ноги, как и обычно про себя ругая Фила, сваливая на него вину за эти кошмарные ощщения. Мельком посмотрела в зеркало, встряхнула волосы и отправилась открывать дверь.

— Доброе утро, Джеки! Смотри, какой сюрприз я тебе приготовил. — На пороге Фил, довольный до безобразия, а на нем, приобнимая за плечо, висит и простодушно улыбается пьяный, едва стоящий на ногах Борис. Он смотрит на меня и что-то бормочет, а Фил левой, свободной рукой показывает пантомиму, как отпускает моего Борю, и тот плюхается на пол, прямо к моим ногам. Надо отдать Мухину должное, делает это мастерски, приходится сдерживаться, чтобы никак не отреагировать.

— Я тебя убью, — прошипела я вслед Филиппу, когда они с Борисом кое-как перешагнули порог и прошли в гостиную. — Как? Зачем? О Господи, Филипп!

Сонливость испарилась, уступая место негодованию. В эту минуту я ненавидела Фила больше, чем обычно. Он тем временем сгрузил тяжелое тело собутыльника на диван и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся. Недоуменно развел руками, дескать не понимает, что меня так сильно разозлило. Мои же пальцы сжались в кулаки, еще немного и я брошусь колотить его, не думая о последствиях.

— Джеки, эмм… сестра, вот, пожалуйста, твой бойфренд, — указал он на Борю, который провалился в глубокий сон, едва голова коснулась подушки.

— Что это значит? Ты мне обещал, что не будешь пользоваться даром в течение двух недель! Я, как полная дура, снова поверила тебе!

— Эй, стоп! Не горячись с выводами. Я играю честно, — он показал свои ладони, продолжая невинно улыбаться. — Никаких запрещенных приемов.

— Тогда объясни мне ситуацию.

— Я шел в ближайший бар, чтобы промочить горло, как рядом остановился «Форд» Бориса. Оказывается, бедняга весь вечер развозил подвыпивших родственников и друзей по домам и только освободился. Я спросил, не знает ли он, где можно пропустить пару стаканчиков, и он любезно предложил свою компанию. Кстати, ваш бар «Самогон» омерзителен. Мне хочется срочно помыть руки.

— Никогда не была там. Но Фил, ты не находишь, что это странно? Вы с Борисом вместе пьете… Вы говорили обо мне?

— Нет, мы избегали этой темы. Уверяю, разговоры были сугубо мужскими: о спорте, чтоб его, и… хм, медицине. Боже, Джеки, ты не поверишь, сколько пошлых анекдотов про медсестричек знает этот парень! Ходячий кладезь непристойностей.

— Не говори глупостей. Фил, я хотела с тобой поговорить. Мне, правда, жаль твоего отца. Мы с ним не ладили, но я никогда не желала ему зла. Прими мои соболезнования.

— Я знаю, детка, — он положил ладонь на мое плечо, хотел обнять, но не решился. Его улыбка стала не столь широкой, как минуту назад, но зато искренней и теплой. — Никаких проблем и никакой неловкости. Я прекрасно понимаю, что ты в ожидании худшего от меня. Все нормально. И… это случилось давно, несколько месяцев прошло, я успел примириться.

После этого он пошел в душ, а я вернулась в свою комнату. Через час нужно было вставать на работу, ложиться смысла не было. Вместо этого спустилась на кухню, чтобы заняться приготовлением завтрака.

Еще в школе мы с Аней заключили соглашение, что раз в месяц одна из нас будет на пару дней приезжать в гости к другой. В семнадцать лет мы надеялись, что таким образом нам удастся пронести дружбу сквозь время, несмотря на появление разных интересов и съедающих все свободное время мальчиков на нашем пути. Отчасти нам это удавалось, живя на разных концах столицы, мы оставались лучшими подругами, пока в мою жизнь, как ураган, не ворвался Филипп, снося на своем пути все связи с близкими и родными людьми, которые я так ценила в двадцать пять лет. Но сейчас, по пути на работу, я думаю не о плохом. Наоборот, в памяти всплывают светлые моменты моей прекрасной беззаботной студенческой жизни. Так случалось, что и я, и Анька по отдельности являлись прилежными ученицами и хорошими правильными девочками, но едва собравшись вместе, мы из кожи вон лезли, чтобы доказать друг другу, как весело научились проводить время. Именно во время первой моей поездки в общежитие Ани — на зимних каникулах — мы с ней впервые напились пива и попробовали сигареты.

— Разумеется, я часто курю. У меня профессия такая. Ты видела хоть одного художника, который бы не имел вредных привычек? — она неумело держала сигарету двумя пальцами и отворачивалась, когда начинала кашлять после каждой затяжки.

— Моя мама оторвет мне голову, если узнает. — Я не желала отставать от новых креативных подруг моей Ани и тоже держала в руках сигарету. Спустя время мы обе признались друг другу, что с тех пор, разъехавшись, ни одна из нас не занималась саморазрушением. До следующей встречи, разумеется.

Ох, и весело нам было! Юные, не верящие в смерть и существование плохих людей, мы неслись по жизни и ночным улицам города в поисках клуба, куда нас пустят, не спросив паспорт. Сейчас я бы в жизни не отважилась на поступки, которые мы совершали сплошь и рядом, когда были несовершеннолетними. Знакомились с подозрительными парнями, садились в незнакомые машины, но, как ни странно, нам всегда везло. Нас никто ни разу не обидел, не оскорбил и не испугал. Большой город принял нас как своих, и мы полюбили его вместе с бесчисленными фонтанами, заторами и пробками на дорогах, безумной летней жарой, когда каменные джунгли раскалялись и нагревали температуру воздуха до тридцати градусов, и грязными, мокрыми зимами, благодаря которым я тоннами скупала в ближайшей аптеке капли от насморка, пару раз за сезон выбрасывала разъеденную солью обувь.