Страница 97 из 113
холодильника, то край разделочного стола. Она достает упаковку яиц, смотрит на сковородку и в
недоумении морщит бледный лоб.
- Я вот только не знаю... не знаю, как тут все работает.
- Я тоже в этом не разбираюсь.
- Надо постелить кровать для Дельфии. Я совсем забыла.
- Ничего страшного.
- Она ведь не будет спать на полу, – тыльной стороной ладони она вытирает слезы со щек и
кивает, – надо подготовить гостевую комнату.
- Там вещи Хэрри. Но я попрошу его....
- Верно. Совсем не соображаю.
- Мы разберемся.
- Я не сомневаюсь, что... – Внезапно из рук Мэри-Линетт выпадает пакет с молоком. Он
ударяется об пол, и белая жидкость хаотично растекается по деревянным половицам. В глазах
женщины проносится что-то беззащитное.
Она садится на корточки и застывает, будто мраморная статуя.
Я подаюсь вперед, однако Мэри восклицает:
- Не надо.
- Я хочу помочь.
- Я сама справлюсь. – Она зажмуривается. – Я смогу поднять пакет, Мэттью, и смогу его
выбросить. Смогу приготовить этот омлет, включить приборы, постелить постель.
- Мэри...
- Я научусь, правда, просто понимаешь, – она взмахивает руками, – это она делала. Я к
счетам пальцем не прикасалась. К счетам, уборке, готовке. Я ничего не умею, ничего. Но я
должна. Теперь я должна научиться.
- Вы ничего не должны.
- Должна. – Мэри прожигает меня пристальным взглядом. Ее губы дрогают, в глазах вновь
появляются слезы, а у меня ком застревает посреди горла. – Я должна делать что-то, потому что
если я не буду, если остановлюсь, я пойму, что ее действительно больше нет.
- Вы справитесь, слышите?
- Как? – Мэри-Линетт широко распахивает глаза и смотрит растерянно, сломлено, со всей
силы стискивает зубы. – Как я позабочусь обо всем, если я не знаю, что делать?
Она мотыляет головой, а я присаживаюсь рядом с Монфор и говорю:
- Все будет в порядке.
- Нет, Мэтт, ничего не будет в порядке. Уже не будет. Я – не Норин.
- Никто не просить вас становиться Норин.
- Ты думаешь? – Ее бирюзовые глаза вспыхивают яростью. – Но кто, если не я? Кто
позаботится о доме? Кто позаботится об Ари? Об это ты подумал?
- Мы поможем вам. – Я пытаюсь говорить ровно, но голос дрожит. – Вы не одна.
- Конечно, одна! У меня никого не осталось. Все мои близкие умерли, все. Я думала, я
никогда не переживу потерю Реджины. Но теперь нет и Норин, о боже. – Мэри хватается руками
за лицо и громко втягивает воздух. – Я не понимаю... не понимаю...
Она запинается и прижимает к себе ноги, будто защищаясь от реальности. Но ничего не
выходит. Не получится. У боли есть отличное свойство – она не проходит просто так. Я помню,
как чувствовал себя, когда умерла мама. Меня разрывало на куски, все жгло. Боль ни с каким
чувством не сравнится. Да. Ни с любовью, ни с завистью, ни с гневом. От этих чувств тебе
хочется действовать, сорваться с места и совершить нечто особенное. Плохое, хорошее, неважно.
От боли же тебе хочется уйти. Уходя, хочется перестать дышать.
- Когда умерла моя мать..., – шепчу я, в растерянности опустив взгляд на свои руки, я
никогда не делился этими переживаниями, – мне было паршиво, я не знал, как избавится от
чувства, что легче никогда не станет. Знаете, что-то вроде тупика. Просыпаешься и уже наперед
знаешь, что лучше не будет.
- И что изменилось? – Мэри-Линетт смаргивает слезы.
- Да особо ничего. Я просто подумал об отце.
- Ты был ему нужен.
- А вы нужны Ариадне. – Я перевожу взгляд на женщину, а она отворачивается.
- Из меня выйдет плохая мать, Мэтт.
- Из меня тоже.
Мы усмехаемся, и Мэри-Линетт вскидывает брови, словно удивляется, что может не
вспоминать о боли несколько миллисекунд и растягивать губы в улыбке.
- Я просто думаю, что мы не должны заменять кого-то. У Ари уже была мать. Вы для нее
должны быть тетей, которой и были раньше.
- Возможно.
Женщина замолкает, а я поднимаюсь с пола и протягиваю ей руку.
- Давайте уберемся и сделаем омлет.
- Научишь меня включать конфорку?
- Не обещаю. Но попытаюсь.
Мэри кивает и уверенно хватается за мою руку. Она собирается что-то сказать, но не
произносит ни звука. Просто кивает, и я киваю в ответ. Думаю, мы поняли друг друга.
Через пятнадцать минут мы все-таки разбираемся, как работают приборы. К нам уже
спускаются Хэрри с Дельфией, а чуть позже подходит и Джейсон.
Кто-то предлагает включить телевизор. В новостях говорят про изменение климата и
вспышку эпидемии неизвестной болезни на Востоке штата. Показывают людей, у которых из
глаз катятся кровавые полосы. Желание перекусить тут же пропадает... Все мы знаем, что
катаклизмы связаны с девушкой, что сейчас спит на втором этаже. И это пугает. Меня мучает
главный вопрос: как предотвратить последствия, если ящик уже открыт?
- Я ис-сцелю ее, – внезапно проговаривает Дельфия, смущенно сгорбив плечи.
- Это поможет?
- Думаю, д-да.
- Ящик Пандоры был открыт не Ариадной. Ее душа – чиста, – предполагает Джейсон и
неуверенно проходится ладонью по волосам. – Чисто теоретически мы вернем к жизни другого
человека и избавимся от того, кто выпустил грехи.
- А что, если не сработает? – Я задаю этот вопрос, потому что я единственный, кто в
состоянии смотреть в глаза реальности и не бежать с дикими воплями.
Они, наверно, думают, что мне не страшно. Что мне все равно.
Они понятия не имеют, что происходит у меня внутри, как жутко мне хочется уже со всем
этим покончить, как осточертело копать в самое дерьмо, видеть то, что другие видеть попросту
отказываются. Но я спокоен. Я сдержан. Я держу все под контролем.
- Ты знаешь ответ, – отрезает Джейсон. Еще один смельчак в комнате.
- Давайте, мы прекратим нагнетать обстановку, ладно? – Хэйдан вскидывает брови и на всех
смотрит недовольно, словно представляет, как отвешивает каждому оплеуху. – Вы забыли, что к
нам приходила Мойра Парки? Забыли, что это ее идея – привести Дельфию?
- Хэрри, судьба любит обманывать.
- Судьба все знает. Она велела найти Дел, мы ее нашли. Хватит пугать всех.
Мэри-Линетт безучастно ковыряется вилкой в омлете, Джейсон испепеляет взглядом
коробку сигарет, которая валяется на верхней полке. Я же мну под столом пальцы. У меня и в
мыслях не было никого пугать. Я просто хочу, чтобы все понимали, на что мы идем.
- Сегодня в полночь Йоль. – Я смотрю сначала на брата, потом на Дельфию. – Мы не станем
ждать. Будет лучше, если ты приступишь сразу же.
Девушка нервно поджимает губы и опускает взгляд на свои пальцы, которые робко и
непроизвольно вырисовывают на столе угловатые узоры. Этел кажется мне слабой. Я, как ни
стараюсь, не могу представить, что она способна нам помочь, впрочем, как и себе.
- Ты слышишь? – Спрашиваю я с нажимом. – Дельфия?
- Мэтт, она не глухая, – вступается Хэйдан и пронзает меня недовольным взглядом.
- Тогда пусть потрудится ответить.
- Ей сложно говорить, если ты не заметил.
- Я должен знать: да или нет.
- Т-ты не обяз-зан. – Неожиданно шепчет девушка. Она поднимает голову и невинно хлопает
ресницами, а я недоуменно отклоняюсь.
- Что?
- Не обяз-зан все конт-тролироват-ть. М-меня не н-надо контролироват-ть.
- Да не собираюсь я никого контролировать. Я просто задал вопрос. – Прокатываюсь
пальцами по подбородку и поднимаюсь. – Тебе ничего не нужно для ритуала? Или как это
вообще называется... Свечи, мел. – Чувствую себя идиотом. – В общем, ты меня поняла.
- Нет.
Отличный ответ. Короткий и вполне приемлемый. Я киваю и, взглянув на Джейсона,
сплетаю перед собой руки. Он выглядит отстраненным. Как и Мэри. И мне вдруг кажется, что я