Страница 80 из 113
- Но...
- Вы меня услышали? Отвечайте. Иначе мы прямо сейчас вернемся обратно.
- Кто дал тебе право так разговаривать? – Возмущается Норин, правда, неуверенно и как-то
беззащитно. Пожалуй, она тоже ощутила ярость, что волной исходит от оборотня.
- Я вас сюда привел. И я вас выведу. Думайте, прежде чем совершать поступки.
- Сколько можно думать? – Рявкаю я, отвернувшись.
- Думать нужно всю жизнь, мальчик. Я думал, ты в курсе.
Разочарование в его голосе отдается во мне, будто пинок под дых. Я вновь перевожу на
Джейсона взгляд, но он уже отворачивается. Он решительно хватается за ручку и тянет дверь на
себя. В ту же секунду мощный поток воздуха врезается в наши лица. И мы вдруг оказываемся
посреди широкой улицы, ведущей к огромному, безумной красоты зданию.
Я ошеломленно вскидываю брови и замираю, оказавшись рядом с Монфор.
- Боже мой, – шепчет она. Норин так же, как и я не может оторвать глаз от изящного, величественного сооружения, выполненного в эклектическом стиле. Чистилище Дьявола – это
невысокое здание, горизонтальной посадки, с множеством прямоугольных окон. Окна
подсвечены желтыми лучами, отчего мне кажется, будто строение движется.
На улице шумно и многолюдно. Незнакомцы в броских, необычных костюмах идут к
главному входу Чистилища Люцифера. Лица незнакомцев прикрыты масками, потому я не могу
понять, кто проходит мимо: человек или чудовище.
Ловким движением я тоже надеваю маску, а затем оглядываюсь и замечаю огромное
количество рыночных ларьков, расположенных вдоль улицы. Странно.
Возле каждого из ларьков толпятся люди, они дерут глотки и вскидывают руки, едва не
бросаясь с кулаками друг на друга. Что именно их так привлекает? Что сводит с ума?
Я невольно отхожу от Джейсона и Норин, часто дыша под плотной маской. Меня так манит
невидимая тяга, что я не могу сопротивляться, я не знаю, что со мной. Мысли разом
спутываются. Я бреду к ларьку, отталкиваю толпу зевак и прорываюсь в первые ряды.
- Что здесь такое, – голос совсем сиплый, – что происходит.
- Осторожно!
- Отойди!
- Это мое место!
Обезумевшая толпа набрасывается на меня, как на свежий кусок мяса, она упрямо не
подпускает меня ближе, сжимает в тисках, не дает дышать, а я слышу:
- Второй шанс! Последняя склянка! – Женщина в длинном, рваном платье поднимает руки и
хищно улыбается. – Кому достанется второй шанс? Кто готов заплатить?
Что? Второй шанс?
- А, может, вам нужна щепотка смелости? Капля страсти?
- Закупоренные смертные грехи! – Кричит мужчина с соседнего прилавка.
- Уколы вдохновения! Муза не оставит вас, если вы сделаете всего одну инъекцию!
- Деньги в обмен на совесть! – Восклицает позади худощавая женщина. – Вы отдаете нам
свою совесть, а мы обеспечиваем вам безбедное существование! Не проходите мимо!
Голова идет кругом; я ошарашено изучаю дикие лица людей и продавцов, и я толком ничего
не понимаю. О чем они говорят? Неужели можно продать совесть? Только сейчас я замечаю, что
на лицах покупателей нет масок. Это обычные люди с красными от злости и ярости глазами и
трясущимися руками. Люди рвутся к ларькам, будто голодные собаки. Я вижу, как молодая
девушка сидит за столом, а над ней нависает болезненно худой старик. Он вкалывает в ее вену на
руке какую-то золотистно-красную жидкость. Лицо девушки не кажется мне здоровым, оно
бледное, блестящее от пота, а веки подрагивают от судорог. Я невольно подаюсь к ней, потому
что знаю, что должен помочь, но внезапно кто-то хватает меня за локоть и резко вытаскивает из
образовавшейся толпы.
Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что это Джейсон. Я послушно выбираюсь из
океана безумия и останавливаюсь только рядом с Норин Монфор. Она шумно вздыхает.
- Ты не должен был отходить.
- Я просто услышал... и сопротивляться сложно. Я не хотел.
- Может, мне привязать тебя? – Резко бросает Джейсон, на что я щурюсь.
- Попробуй.
- Прекратите. Сейчас не время выяснять отношения.
- Что здесь происходит? – Я смахиваю пот с подбородка и поправляю маску. – Здесь
продают немыслимые вещи. Совесть, смертные грехи. Не понимаю.
- Ярмарка соблазна, – задумчиво протягивает Норин, – о ней ходят легенды.
- Но как сюда попали все эти люди? Я имею в виду... это просто люди. Обычные.
- А как сюда попал ты?
- Я – другое дело.
- Везде случаются исключения, мальчик, – раздосадовано хрипит Джейсон.
- Это не исключение. Это чистой воды безумие.
- Давайте не терять времени, ладно? – Норин пристально смотрит на меня и кивает, у нее
удивительная способность глядеть не на человека, а внутрь него. – Потом поговорим.
Она права. Мы обмениваемся взглядами и бредем за толпой в Чистилище Люцифера,
которое напоминает гигантский театр. И я, наконец, вспоминаю, зачем пришел сюда. Мне
становится немного легче, ведь у меня есть цель. Когда есть цель, ты можешь предугадать
конечный результат, а, значит, тебя не страшит неизвестность. Я стараюсь даже не думать о том, где я, и каким образом в склепе Мефистофеля оказалась целая улица и сооружение, размером с
городскую мерею. Все это вполне обычно для мира, в котором я нахожусь. Это единственное, что имеет значение. Я должен абстрагироваться и на несколько часов стать человеком, который
не подозревает, что за статуей Ангела Смерти есть иной мир.
Мир обычных людей.
Мы проходим в чистилище и оказываемся в вестибюле перед золотой лестницей. Я с
удивлением притормаживаю. Выложенный мрамором разных цветов, вестибюль вмещает
двойной пролёт лестницы, внизу у подножия лестницы стоят два бронзовых торшера – это
женские фигуры, их лица, искореженные гримасой боли, овиты колючей проволокой. Над
головами плавают яркие сгустки лучей. Я с интересом слежу за ними и невольно замечаю, что
на расписанном потолке изображены различные музыкальные аллегории. По воздуху витают
звуки стонущей скрипки.
Мы идем дальше, неспешно поднимаемся по лестнице и проходим в главный зал, где
мозаикой выложен мраморный пол. Под музыку кружатся пары, люстры витают в воздухе без
каких-либо приспособлений, просто плавают ярко-желтые шары, отчего позолоченные стены
сверкают и слепят глаза. Я замечаю в конце зала три громоздких кресла, в одном из кресел
восседает Меган фон Страттен со скучающим видом.
- Смотрите, – говорю я, толкая Джейсона в бок, – фон Страттен.
Оборотень напрягается, отчего на его лице выделяются скулы. Однако я не вижу его глаз.
Они скрыты под черной атласной маской.
- Ей претит это веселье, – рабочим тоном подмечает Норин, – отлично.
Я дергаю уголками губ. Осматриваю танцующие пары и почему-то нахожу опасным то, что
их лица скрыты под масками: я должен видеть лица врагов, должен знать, с кем мы имеем дело.
Меня невероятно раздражает неизвестность. Мне вдруг кажется, что, едва все эти люди снимут
маски, я окажусь посреди зала, переполненного уродливыми монстрами.
Что, наверняка, полная правда.
Я сосредоточенно оглядываюсь в поисках Ариадны, но внезапно натыкаюсь на свое
отражение. Справа от меня стоит громоздкое, высокое зеркало, я его уже видел.
Это Верумское Зеркало. Зеркало Правды.
Я бы с удовольствием отвернулся, если бы в моей голове не вспыхнуло осознание: я
полностью отражаюсь в зеркале, а полностью отражаются в нем лишь бездушные твари.
- Ты чего? – Спрашивает меня Джейсон, подходя ближе. – Мэтт?
- Это Верум.
Мужчина следит за мной взглядом, видит зеркало и замирает.
Его очертания едва заметны. Контур размыт. Джейсон – хороший человек. Да, не без грехов,
конечно. Но хороший. А я – нет. Он вновь глядит на меня, а я отмахиваюсь:
- Наплевать.
- Это ничего не значит.