Страница 64 из 113
- Ты совершаешь ошибку. – Звучит знакомый голос, и я неуклюже приподнимаюсь в
постели. Тусклый свет обволакивает комнату, валится на мои плечи, и я мотыляю головой и
внезапно цепенею. Напротив кровати, возле высокого книжного шкафа, стоит женщина.
Моя мать.
Воздух закатывается обратно в глотку, а ребра обдает огнем. Этот огонь подогревает кровь,
заставляет вены вопить от боли, пульсировать от кипятка. Не верю, что вижу маму и смахиваю
со лба испарину, убеждая себя, что сплю, что сошел с ума.
- Прошу тебя, Мэтт. Остановись.
Мои глаза вновь находят ее угловатое лицо, ее тонкие, кривые губы, впалые щеки, и меня
вдруг прошибает электрический ток. Я смотрю на маму и становлюсь тем маленьким
мальчиком, который забивался в угол после ее смерти, который жил с мыслями о том, что жить
он больше не хочет. Который сожалел, что вообще родился.
- Мама...
Я поднимаюсь с кровати, тяну к ней руки, а она отступает в тень и горбится.
- Посмотри на себя.
- Что?
- Посмотри на себя, – повторяет она, поджав от обиды губы, – это не ты.
- Мам, конечно, это я. О чем ты? – Мой голос срывается, и я растерянно сглатываю.
Гляжу в темно-шоколадные глаза матери и вдруг вижу в них разочарование. Почему она так
на меня смотрит? Что я сделал? Я должен понять. Я должен исправиться. Беглым взглядом
изучаю комнату и брошенное на постели смятое одеяло, а потом смотрю на свои руки. На свои
окровавленные руки.
- Ты про это? – Спрашиваю я, вытянув вперед красные ладони. – Мам, так это можно
вытереть. Вот смотри.
Я начинаю судорожно тереть пальцы друг о дружку, но кровь не стирается. Тогда я с силой
вожу ладонями по штанам, и все равно ничего не выходит, кровь не исчезает. Что за черт. Она
должна испариться, я же тру изо всех сил. Почему не получается?
- Этого мало, – разбивает тишину ее низкий голос, и я вновь выпрямляюсь.
- Почему мало? Что еще нужно сделать? Может... может, это выбросить? – Я резким
движением вытаскиваю из-за спины браунинг и виновато округляю глаза. – Хочешь? Ведь я
смогу. Я выброшу, мам. Только не смотри на меня так. Хорошо?
Я побегаю к окну. Открываю створку и выкидываю пистолет в темноту ночи. Теперь мама
на меня не будет смотреть осуждающе. Ведь я исправился. Я ее послушал, выбросил оружие.
Поднимаю подбородок и открываю рот, чтобы сказать, что я – все тот же Мэтт, что я хороший
человек. Но затем я ощущаю холод металла, обжигающий кожу поясницы. Озадачено морщусь, тянусь пальцами к ремню джинс и достаю из-за спины выброшенный секунду назад браунинг.
Что за...
Гляжу на маму.
- Нет, – нервно мотыляю головой, – это не то, что ты думаешь, мам, я хороший.
- Ты совершаешь ошибку, – повторяет она с дрожащими от слез губами.
- Я хороший!
- Ты уже не тот человек, которого я знала.
- Нет, неправда, ты ошибаешься. Ошибаешься!
Я несусь к маме, я тяну к ней руки, а затем вдруг подрываюсь в постели и неуклюже
втягиваю ледяной воздух, сковывающий горло.
- Черт. – Голова вертится из стороны в сторону, но я ничего не вижу.
Стены падают, вытягиваются, переворачиваются, и мне становится так паршиво, что даже
дышать трудно. Придавливаю пальцами переносицу и, откинув одеяло, свешиваю на пол ноги, пытаясь привести себя в чувство. Всего лишь сон. Сон. Матери нет. Она умерла.
- Эй, ты чего? – Неожиданно меня спрашивает знакомый голос, и я медленно убираю от
лица руку. Хэйдан взволнованно глядит на меня, из-под очков у него торчат густые, уж слишком, брови. Он садится рядом, а я как можно безразличней бросаю.
- Все в порядке.
- Кошмар?
Хочу сказать «нет», но больно по-идиотски выгляжу. Поэтому лишь киваю и пялюсь на
книжный шкаф, рядом с которым пару минут назад стояла моя мама.
- Мне каждый день что-то снится, – признается Хэрри, – это наше подсознание.
- Общение с Эбигейл на тебя плохо влияет.
- Наоборот, очень даже хорошо.
Он усмехается, а у меня до сих пор дрожь бегает по спине. Идиотский сон.
- Слушай, ты можешь со мной говорить, ладно? – Брат толкает меня в плечо, а я ему в глаза
гляжу благодарно: я знаю, что Хэрри всегда рядом, но я не привык трепаться.
- Ладно.
- Что ж, поднимайся, соня. Впереди сложный день! – Хэйдан на выдохе вскакивает с
постели и ударяет ладонями по коленям. – Надеюсь, у нас все получится.
- Да уж. – Хриплю я, прикрыв глаза. – Я тоже надеюсь.
Потому что в случае неудачи именно мне придется корить себя всю жизнь: по какой-то
странной причине, именно я даю добро на все наши немыслимые выдумки. И именно я несу за
них ответственность.
- Слушай, я хотел извиниться за то... за то, что сорвался, – я вновь смотрю на брата, а он
стягивает с лица очки и грустно покачивает головой. – Если тебе интересно, я всегда на твоей
стороне. Серьезно. Я сказанул глупость, мол, тебе все равно...
- Забудь.
- Я идиот.
- Есть немного.
- Просто мне стало не по себе. Вы так просто с Джейсоном согласились на план Эби!
- Не говори чепухи, Хэрри. – На выдохе поднимаюсь с постели и скрещиваю руки. У
Хэйдана на губах проскальзывает виноватая улыбка, а я даже не могу притвориться, что у меня
все под контролем, что во мне не бушует страх и не пылает колючая неуверенность.
Или же могу?
- Никому не нравится то, что мы собираемся сделать, – твердым голосом отрезаю я, с
нажимом выделяя каждое слово. – Но у нас нет выхода. Ты ведь это понимаешь?
- Ты как всегда берешь на себя всю ответственность.
Я хмыкаю, прохожусь пальцами по волосам и вдруг решаю пошутить:
- Могу поделиться.
Лживые улыбки, лживое спокойствие. Я все-таки хорош в притворстве.
- Лучше бы ты со мной переживаниями поделился, гений.
- С чего ты вообще взял, что я переживаю? У меня все нормально.
- Ага, конечно.
- Сходи, проверь Эби. И ее папашу. Я надеюсь, он не убежит в самый неподходящий момент.
– Натягиваю теплый свитер и свожу брови. Да уж, будет крайне весело, если что-то пойдет не по
плану, как обычно с нами и случается. Но, на сей раз, у меня есть план Б.
Прохожусь ладонью по холодному металлу браунинга, что спрятан за спиной, и тихо
сглатываю. Меня не пугает груз, давящий на плечи, не пугает предстоящая встреча с Ари и ее
приспешниками. Меня ничего не пугает, кроме неизвестности.
После томительных рассуждений я пришел к выводу, что Эбигейл Роттер, в качестве
приманки – ужасная, но стоящая идея. Ариадна определенно попытается поймать Эби, а я
попытаюсь поймать Ариадну. План рациональный. Я не вижу в нем просчетов.
В полдень мы должны прибыть на восточную пристань Астерии. Нахождение рядом с
водоемом, как ни странно, напитает Эбигейл силой, ведь вода – ее стихия. Сомневаюсь, что мне
до конца понятен механизм подобного симбиоза. Ведь огонь никогда не придавал Ари мощи.
Или она никогда со мной этим не делилась. Но я не берусь спорить. Безумие и неадекватность
этого мира больше не удивляют меня. Если Эби так проще – я согласен.
Изначально планировалось, что круг будет состоять из Мэри-Линетт, меня, Хэйдана,
Джейсона и, собственно, самой Эбигейл. Но затем объявился вечно набитый дерьмом отец Эби,
Дюк Роттер, и заявил, что не отпустит дочь в одиночестве. Мне показалось, я увидел в его глазах, словах и прочей важной чепухе, проявление родительского духа. Или как это называется?
Поэтому я согласился. Но пришлось сменить фигуры. Естественно, я захотел, чтобы из круга
вышел Хэйдан, но я и двинуться в его сторону не успел, как он бросил, что врежет мне, если я
пикну. На удивление я ему поверил. Тогда Джейсон предложил убрать Мэри-Линетт, ведь у
Норин нет активной силы, и она оставалась без присмотра.