Страница 32 из 113
кушетку, о которой говорила Мэри-Линетт, а затем вдруг порывисто опускаю руки.
Я гляжу себе за спину, гляжу на дверь в спальню Ариадны и сглатываю.
Что-то щелкает у меня в голове. Что-то определенно неправильное и дефективное. Я схожу
с места, не отдавая себе отчет в том, что делаю. Я бреду в ее комнату, и я закрываю за собой
дверь, задергиваю шторы. Я падаю на кровать, прислонившись лицом к холодной подушке. Я
зажмуриваюсь, втягиваю сладкий запах, ее запах и, клянусь, слышу голос Ари в своих мыслях.
«Соскучился?»
***
Я резко приподнимаюсь, услышав, звук битого стекла. Осматриваюсь, очутившись в
кромешной темноте, проглотившей комнату, и только потом понимаю, что нахожусь не у себя
дома, а в спальне Ариадны. Черт. Сжимаю в пальцах переносицу и спускаю с кровати ноги, их
тут же овивает холодный, колючий воздух, но я не обращаю внимания. Сражаясь с черными
точками, прыгающими перед глазами, я несусь к выходу и выбегаю из спальни, предчувствуя
нечто паршивое. Иначе ведь не бывает, верно?
Решительно спускаюсь на первый этаж, подхватываю на ходу биту Хэрри, которую я сам
оставил в коридоре, на случай непредвиденных обстоятельств, и плетусь дальше, даже не
чувствуя страха. И это настораживает. Я должен испугаться, ведь, возможно, я бегу так рьяно на
встречу с огромными неприятностями. Но я устал, я выжат, как лимон, и мне уже кажется, что
умереть - непозволительная роскошь. Мойра Парки не так добра, чтобы взять и раскошелиться
на билет в один конец.
На кухне горит свет, хотя сейчас середина ночи. Ненавижу все, что связано с ночью.
Ненавижу темноту, тишину и идиотское чувство внутри, будто в это время суток простые вещи
приобретают иные значения. Чушь. Наша фантазия – наш главный враг.
Я ловко перепрыгиваю через порог, стиснув в пальцах биту, но затем неуклюже биту
опускаю, одновременно с тем, как воздух выкатывается из меня, словно снежный шар.
- Вы, должно быть, шутите, – шепчу я.
Норин Монфор и Джейсон сидят за столом, пьют чай. Хэйдан на корточках собирает в
ладони уродливые стекла из-под сервизного набора, а Мэри-Линетт помогает ему кидать их в
мусорный бак. Глаза закатываются сами собой, и я выдыхаю, понятия не имея, когда сирена в
голове сигнализирует об опасности, и когда она взвывает абсолютно не по делу.
- Серьезно? – Спрашиваю я, расслабив плечи. – Чаепитие в три часа ночи?
- Никогда не поздно собраться вместе, – замечает Норин.
- Конечно. Странно, что я подумал совсем иное.
- И о чем ты подумал?
- Даже знаю, – я кидаю биту на пол и плетусь к столу, – например, о том, что в гости вновь
пожаловал Люцифер. Он ведь любит внезапно объявляться.
- И ты решил забить его этой штукой?
- Я решил хотя бы попытаться.
- Это в тебе и привлекает, мальчик, – улыбается Мэри-Линетт, искоса поглядывая на меня. –
Ты настолько уверен в себе, что даже не понимаешь, как глупо выглядишь.
- Спасибо, – киваю женщине и сажусь рядом с Джейсоном, – вы как всегда все верно
подметили. Хэрри, – смотрю на брата, – ты в порядке? Не поранился?
Он не отвечает, лишь неуклюже покачивает головой, а затем приподнимается с пола, поправляет квадратные очки и робко опускается на стул, притаившийся рядом со мной.
Откашливаюсь и сцепляю в замок замерзшие ладони. Такое ощущение, будто в этом доме не
включают отопление. Из треснутых щелей деревянных рам на кухню врываются ледяные
порывы то ли поздней осени, то ли отчаяния, и мы погружаемся в молчание, из-за которого
звенит между висков. Норин протягивает мне тарелку с вафлями, Мэри ставит на край овальную,
черную чашку, и я неожиданно и сам радуюсь, что мы собрались здесь так поздно, с целью
попить чай и немного погреться в абсолютно промозглой ситуации.
- Я надеюсь, вы не против, что мы пришли, – говорю я скорее ради приличия, внутри нет
никакой вины. Мне кажется, только здесь мы и должны быть.
- Конечно, нет, – отвечает Норин Монфор, обижено вздернув подбородок.
- Что будем делать? – Мэри-Линетт царапает деревянное покрытие, придвигая стул к краю
стола, а я с интересом перевожу на нее взгляд.
- Будем искать, – заявляет Джейсон. – У нас не так уж и много вариантов.
- Целых три, – вмешивается Норин, – Аллен, Роттер и Этел.
- Кто это?
- Три разные семьи, точнее три разных клана, в их роду были ведьмы водной стихии.
- Так просто? – Хмурюсь я. – Этот дар... или энергия передается по наследству?
- Что-то вроде того, – соглашается Мэри-Линетт, подперев подбородок ладонью. – Я не
помню, от кого ко мне перешла стихия воздуха, но Ари унаследовала огонь от Силест.
- Кажется, так звали вашу маму... ее бабушку, правильно?
- Да. То есть мы можем сделать вывод, что кто-то в роду Аллен, Роттер или же Этел
обладает на данный момент нужными нам способностями. Осталось понять, кто именно.
- Я разузнаю о них в Дилосе, – отпив чай, кивает Джейсон и смотрит на Норин. Та за его
локоть держится почти неосязаемо, и, возможно, абсолютно непроизвольно. Я почему-то
поджимаю губы и отворачиваюсь. Любое проявление чувств врезает по моей голове так сильно,
словно кувалдой, и мысли непослушно смешиваются, будто и не принадлежат мне вовсе.
Паршивое ощущение.
- Отлично, – вздыхает Мэри-Линетт, – хорошая идея. Может, поехать с тобой?
- Я сам справлюсь.
- Уверен? – Лицо Норин непроницаемо, а вот голос кажется взволнованным.
- Уверен.
- А что если речь идет о ведьме, которая еще не успела проявить свои способности? –
Почему-то спрашиваю я и задумчиво хмурюсь, перебирая в голове различные варианты. – Тогда
ведь мы не сможем найти ее, даже Люцифер не сможет.
- Ты прав. Вероятно, все не так просто, как нам хочется.
- Но нужно ведь с чего-то начать, – настаивает Норин. – Если отпадут эти варианты, придумаем другие. Главное не терять время и не опускать руки.
Я киваю. В этом я с ней полностью согласен.
Мы долго сидим на кухне. До тех пор, пока утренние лучи не просачиваются сквозь
пыльные окна и не озаряют остывшую еду тусклым светом.
Джейсон уезжает уже в шестом часу, а сестры Монфор остаются в зале, сев близко друг
другу и укрывшись одним шерстяным пледом. Я поднимаюсь на второй этаж и гляжу на
Хэйдана, который послушно плетется рядом. Почему-то уголки моих губ дрогают.
- Ты сам спустился на кухню к Монфор. Это здорово.
- Я хотел пить.
- Ну, это... – чешу затылок и неуверенно киваю, – это вполне нормальное явление.
- Я испугался.
- Того, что захотел пить?
- Того, что увидел.
- И что ты увидел?
- Ари.
Я торможу на последней ступени и растерянно вскидываю брови.
- Что? – Внутри все вспыхивает. – Ты видел Ари? Здесь?
- Она мне приснилась, – отстраненным голосом отвечает брат, – я видел ее во сне.
Не могу объяснить своих чувств, но по глотке вдруг скатывается горечь. Наверно, на секунду
мне показалось, что Ариадна вернулась домой.
- Слушай, – протерев ладонью лицо, бросаю я, – это всего лишь кошмар. Ладно?
- Ладно.
- Я серьезно, Хэрри. Не бери в голову.
- Просто...
Брат замолкает, отворачивается, а я хмурю лоб. Мне кажется, Хэйдан напуган, но он сейчас
постоянно такой ходит, верно? Постоянно растерянный, задумчивый, тихий.
- Хэрри. – Я делаю шаг к брату. – Что тебя так напугало?
- Ари извинилась.
- И все?
- Она извинилась, а потом схватилась ладонями за лицо и сожгла себя заживо.
Я проглатываю подкатившие к горлу слова, а Хэйдан уходит, оставив меня одного в темном,
сужающемся коридоре, по которому внезапно проносятся потусторонние стуки и шорохи,
похожие на хрустящий огонь, пожирающий тело Ариадны Монфор.