Страница 106 из 113
- Что?
- Ари больше нет. – Я смотрю парню прямо в глаза, и он застывает. – Она умерла.
Мэттью в недоумение разглядывает меня, а я нервно прохожусь ладонью по лицу.
- Забудь об этом. Я не должна была приходить.
Я срываюсь с места и несусь вдоль темного парка, понятия не имея, что так пылает у меня в
груди. Оно не должно пылать. Ведь я мертвая. Я пустая.
Холод сваливается на плечи, и я падаю под его весом. Я пустая, пустая.
Но почему тогда так больно?
***
Русоволосая незнакомка прижимает ладонь к моей груди, и я хмыкаю. Интересно, на что
она способна. Видимо, ни на что, раз, чтобы одолеть меня, они дождались Йоль, и еще
нарисовали вокруг магические символы. Они меня боятся.
Я не отрываю глаз от угловатого лица девушки, а затем что-то загорается в груди. Не
понимаю. Повожу плечами, пытаясь стряхнуть неприятное чувство. Растерянно морщусь,
сжимаю в кулаки ладони и ощущаю, как колючая энергия перетекает с кончиков пальцев
незнакомки внутрь меня, впитывается в кожу. Начинаю часто дышать, но кислород словно не
насыщает легкие. Что происходит? Я приоткрываю губы, испепеляю ведьму взглядом и
понимаю, что ей все равно. Она даже бровью не поводит. Наступает на меня, сильнее руку к
моей груди прижимает, и ощущение перевоплощается в ядовитую боль, которая свирепо
растекается по венам и взрывается где-то в голове. В глазах щиплет. Я не могу... я не могу
сопротивляться, начинаю чувствовать. Чувствовать! Это невозможно. Нет. Пытаюсь резко
смахнуть слезы с глаз, но вдруг обращаю внимание на свое запястье. На нем порезы. Даже на
локте есть порезы. Раны. Глубокие и не очень. Оставленные лезвием или ногтями... Что со мной, что заставляет меня так испугаться? Я неожиданно понимаю, как много людей не проснется, как
много людей погибло по моей вине. Я убийца.
- Это ты делала, – ровным голосом отрезает Этел. – Ты делала это каждый раз, когда лишала
кого-то жизни. Ты что-то чувствовала, не нужно отрицать. Ты чувствовала вину.
Перевожу взгляд на девушку, скалюсь и рычу, прижав к себе израненную руку. Я не позволю
ей копаться в моей голове, указывать на чувства и менять что-то... что-то во мне. Я отшатываюсь
назад, а она придвигается вперед и громко произносит:
- Вспомни, – покачиваю головой. – Вспомни это чувство! Оно ядовитое, как и мысли в твоей
голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя! Что ты видишь? –
Я зажмуриваюсь. Она не станет рыться во мне. Не станет! – Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза. – Заткнись! Закрой рот! Я не хочу видеть. Я не должна ее видеть.
Пожалуйста. Но образ гордой, холодной женщины так и стоит перед глазами. Образ женщины в
нелепом фартуке. Образ женщины в толстом свитере. Ее руки обнимают меня крепко-крепко. Ее
голос успокаивает и прорывается внутрь ребер. – Горло свитера, чай с мятой. Черные, угольные
волосы. Кто это? – Слезы градом катятся по лицу, я мотыляю головой, а ведьма настаивает. –
Ари, скажи мне, кто это?
- Норин! – Нечеловеческим голосом кричу я и сгибаюсь от боли. Боже, нет. Норин, я не
могла... Ты не могла уйти. Меня трясет. Я валюсь на колени, с ужасом распахнув глаза, ударяю
себя ладонью по лбу и прошу. – Хватит, пожалуйста. – Пальцы дрожат, сдавливая виски. – Не
надо, остановись.
Молодая ведьма присаживается рядом и тихо отвечает:
- Нет.
А затем ее ладонь вновь прикасается к моей груди, и я кричу, что есть мощи. Едва не падаю,
увидев перед глазами вспышку! И потом... Потом я оказываюсь в другом месте. Не здесь, не в
своей новой спальне. Я оказываюсь на похоронах родителей и сестры, я бросаю цветы – колючие
розы – которые летят в воздухе слишком долго, они ударяются о крышку гроба, и лепестки
разлетаются в стороны, будто цветы давно завяли.
Еще одна вспышка. Я в школе, в огромном помещении. Это бассейн. Я прикладываю к
животу руки, пытаясь остановить кровотечение. А потом оборачиваюсь и вижу Мэтта. У него
такая же рана. Парень едва стоит на ногах, но он тянет ко мне руку, он сейчас упадет. Я не могу
этого допустить. Упадет он, упаду я. Умрет он, умру я. Он не должен страдать, не должен, не
должен! Но потом его колени подкашиваются, и меня выбрасывает из этого видения, ослепив
очередной вспышкой.
Я в морге. Я стою перед телом Хэйдана Нортона. Доктор спрашивает:
- Это ваш друг?
А я не отвечаю. Его лицо белое, как снег. Очков нет. Я касаюсь пальцами его темных волос,
заправляю их за уши и замираю. Я убила Хэрри... Слезы скатываются по щекам, и я сгибаюсь, как после удара в живот. Я его убила, боже мой, я его убила.
Перед глазами вспыхивает яркий свет. Под неизвестной тяжесть я падаю. Валюсь на колени,
хрипло втягиваю воздух и вижу перед собой Норин. Я вижу ее спину. Что за...
Женщина оборачивается, и я понимаю, что из ее груди торчит стрела.
- Нет, нет... – Я в ужасе распахиваю глаза. – Нет.
Мотыляю головой, и ничего не могу изменить.
Она падает передо мной. Кровь растекается по ее толстому свитеру ярким пластом, и я
смотрю на нее и чувствую, как внутри меня что-то ломается. Что-то сдавливает глотку и
перетягивает веревкой легкие. Я смотрю на нее. Смотрю. А потом кричу. Этот крик похож на
невообразимое рычание. Этот крик – моя боль. Мое разбитое сердце. Я потеряла Норин и
потеряла все, что придавало мне сил, что не позволяло сдаваться. Погибла моя воля, моя
путеводная звезда. Всегда сильная, смелая, отчаянная моя тетя лежит передо мной.
И не дышит.
- Нет! – Кричу я, раздирая горло. – Нет! – Я хватаюсь руками за волосы. Боже мой, я не
верю, этого не может быть. – Норин, – слезы застилают глаза, но я зову ее. – Норин! Не поступай
так со мной. Не поступай!
Искры вспыхивают на ладонях. Я хочу обнять ее, но не могу. Я чудовище. Я больше не имею
права прикасаться к тем, кто мне дорог, я должна умереть. Я должна. Должна. Не хочу служить
Дьяволу, не хочу причинять больше боль. Не хочу быть той, кем я являюсь.
Я даю отпор. Бросаю вызов! Если мои близкие страдают из-за меня, лучше умереть.
Я зажмуриваюсь, а, когда открываю глаза, понимаю, что вновь нахожусь в спальне и сил у
меня больше не осталось. Что-то покидает мое тело. Что-то темное и колючее. Я так и смотрю
вверх, на светлый потолок, а по щекам медленно скатываются слезы.
- Пожалуйста, – шепчу я хриплым голосом.
Оковы спадают, дымка рассеивается. Я оказываюсь наедине со своими демонами, но они не
нападают, они просто смотрят на меня. Пожирают взглядами. Эти демоны – люди, которых я
убила. Люди из ордена, люди из школы. Родители. Лора. Эбигейл. Норин.
- Мне больно. Мне...
Я чувствую, как плечи поникают, как руки валятся вниз. Я чувствую. Я ощущаю. Не думала,
что вновь испытанию горячую, неистовую боль. И она возвращает меня к жизни.
Она напоминает мне, кто я есть. Я – человек.
***
Ноа Морт отстраняется, и я неуклюже прижимаюсь к стене. Часто дышу, а он глядит на
меня и кивает, будто соглашается с чем-то. Но с чем? Не понимаю.
- Ты – человек. Я соглашаюсь с этим.
- Зачем? – Руки безвольно валятся вниз. Я подхожу к Смерти, а он хмурит брови. – Я не
понимаю, зачем ты мне это показал, зачем?
- Чтобы ты знала.
- Знала, скольких людей больше нет рядом? Знала, какую боль я причинила?
- Ты должна была вспомнить, что ты боролась, Ариадна. Ты - не чудовище.
- Хватит, – я прикрываю глаза, – хватит повторять это. Прошу.
- Я видел монстров. Они становились ими по собственной воле. – Ноа Морт нависает надо