Страница 104 из 113
- Я не собираюсь ничего обсуждать. Так что...
Старшая Монфор покачивает головой, но сестра нагоняет ее и хватает за руку. Нечто внутри
меня с интересом затихает, превращается в кроткого зверя, изучающего добычу.
- Поговори со мной, – настойчиво требует Мэри-Линетт, – не закрывайся, не надо.
- Я сама решу, что мне делать.
- Зачем тебе решать что-то самой?
- Потому что я всегда так делаю. Я всегда решаю все сама, Мэри! Всегда.
- Но ведь я рядом.
- И что? – Норин округляет глаза и резким движением смахивает с лица волосы. – Не хочу
ничего обсуждать, хочу уйти как можно дальше. Хочу убежать.
- От кого? – Тихо переспрашивает Мэри-Линетт, поджав губы. – Чего ты боишься?
- Я боюсь себя.
- Но ты не сделала ничего дурного.
- Я почувствовала! – Женщина хватается пальцами за грудь и горбится. – Здесь, я... я ведь
дала себе обещание, что не поддамся, что не взгляну, не откроюсь.
- Но так невозможно жить. Ты и сама прекрасно это понимаешь.
- Мэри, жизнь – это... – Норин устало поводит плечами и вздыхает, – это не красивая
история. Здесь не бывает так, как хочешь ты. Это редкость. А любовь – чувство, в которое по
большей части все лишь верят, но которое почти никто в своей жизни не испытывает.
- Я не понимаю. Почему ты не борешься? Почему опускаешь руки?
- Бороться? С кем, Мэри? – Глаза женщины становятся огромными. – С Дьяволом? Я всю
жизнь нахожусь под его опекой. Сколько себя помню. Он сильнее.
- Не говори так, – бросает Мэри-Линетт, – ты давала ему отпор.
- Лишь потому, что он позволял. Он играет, Мэри. Играет так безупречно! Ну, а я... я
действительно поверила. – Норин неожиданно захлопывает ладонью рот и замолкает. Я не знаю,
что меняется, но в моей груди вспыхивает нечто горячее. Женщина стирает слезы со щек, а я
подаюсь вперед. Что-то тянет меня вперед. – Я поверила, что могу чувствовать.
- Можешь, – младшая Монфор хватается за руки сестры, – конечно, можешь.
- Он умирает, Мэри.
- Ты не знаешь.
- Он умирает, – голос Норин тверд, – мы можем позволить себе умереть ради других, но мы
не можем позволить другим умирать ради нас.
По лицу Мэри-Линетт скатываются слезы. Она порывисто отворачивается, стягивает с шеи
шарф и безвольно опускает руки. Женщина медленно покачивает головой.
- Это несправедливо, Люцифер лишает нас самого дорогого.
- Меня лишает.
- Нас.
- Мэри.
- Хватит, пожалуйста, прекрати. – Мэри-Линетт взмахивает руками и хмурится. – Не знаю,
почему до тебя до сих пор не дошло, но все, что касается тебя, касается и меня.
- Это глупо. Разумеется, ты не причем.
- Я – твоя сестра.
- И поэтому...
- Да, Норин. Поэтому когда тебе плохо, я рыдаю. – Женщина усмехается и смахивает с лица
слезы. – Видишь? Вся тушь размазалась.
- Тушь, – старшая Монфор закатывает глаза, – когда ты успеваешь краситься?
- Когда ты носишься по дому или готовишь.
- Вот оно что.
- Пожалуйста, не отворачивайся от своих чувств. – Настаивает Мэри-Линетт и вновь
подходит к сестре. – Мы ведь не уверены, что болезнь Джейсона связана с проклятьем. Ты и сама
понимаешь, что шанс есть. Шанс, что все наладится.
- Шанс? Этого мало.
- Один случай может все изменить. Мойра – сумасшедшая. Ты ведь знаешь.
- Мэри, я не стану отворачиваться от своих чувств.
- Не станешь?
- Нет. Потому, когда мы вернемся, я попрошу Джейсона уехать.
- Что? Но...
- Я не знаю, что между нами, честно. И я не смыслю в любви. Но, если бы смыслила, то
сказала, что любовь – это ответственность. Он должен уехать, потому что шанс, будто с ним
ничего не случится, меня не устраивает. Я должна быть уверена. Но уверенности нет.
- Никогда нельзя быть в чем-то абсолютно уверенным.
- Хватит.
- Но нам нужна помощь. Мы все еще не вернули домой Ариадну.
Неожиданно рядом со мной пролетает ворон. Он хлопает крыльями и садится на пик
фонарного столба, будто ночной сторож. Я тут же отхожу в тень, а Монфор одновременно
переводят взгляды в мою сторону. Меня они не замечают.
- Пойдем домой, – шмыгая носом, отрезает Мэри-Линетт, – здесь не по себе.
Норин кивает, и они сходят с места. Я провожаю их изумрудным взглядом и думаю, как
странно переживать за другого человека. Как странно перенимать его боль. Наверно, я
испытывала раньше нечто подобное. Наклоняю в бок голову и хмурюсь. А, может, и нет.
***
Он стреляет. Пуля проносится рядом с моими волосами, и я удивляюсь. Я не думала, что он
решится. Ведь так сложно стрелять в человека, которого любишь.
- Неожиданно, – хриплю я, по-птичьи наклонив голову. – Но ты промахнулся.
- Я верну тебя домой. – Опять эти драматические отступления. – Я пообещал тебе!
- Чего ты так кричишь? Праведный Мэтт всегда умел держать себя в руках.
- Пожалуйста, – шепчет он. И я в удивлении замираю. Мэттью Нортон умоляет. Это нечто
новенькое. – Дай нам уйти, Ари. Дай нам уйти отсюда.
Он ждет, что я отвечу. Смотрит на меня огромными, синими глазами, а мне плевать.
- Нет.
Парень горбится. Встряхивает головой, пытаясь взять себя в руки, и хрипит:
- Тогда я должен сделать это.
- Должен. Но не сделаешь... – Я упираюсь грудью в дуло пистолета. Мэтт смотрит на меня
во все глаза. – Мне всегда казалось, что ты способен совершать отчаянные поступки. Но ты
слабак... Как и все люди. Увы. Прости меня, Мэтт. Но сегодня я сломаю тебе жизнь.
Он недоумевает, хлопая густыми ресницами, а я представляю, как его руки движутся в
сторону маленькой Эбигейл и улыбаюсь, когда мои мысли становятся реальностью.
- Нет, нет, что ты... что ты делаешь?
Он пытается со мной разговаривать. Он жалок. Хэрри мычит где-то у пристани, даже
оборотень безоружен и уязвим. Они проигрывают так часто, что сражаться с ними больше
неинтересно и неувлекательно. И это мои соперники? Это они должны меня остановить?
- Черт возьми, – рычит Мэттью сквозь стиснутые зубы. А я наблюдаю за тем, как пот
толстыми струями скатывается по его подбородку.
Внезапно его взгляд становится другим. Наливается ни страхом, ни ужасом... В нем
вспыхивает огонек безумия. Мэттью начинает стрелять в воздух, намереваясь опустошить
обойму до того момента, как дуло пистолета остановится напротив головы милашки Эби.
Признаться, меня завораживает его стремление преодолеть все неприятности. Он так слепо
сражается с собственными демонами, так слепо верит в победу добра над злом.
- Беги, – шепчет он, наблюдая за испуганными глазами девочки, – беги, пожалуйста.
Хорошая попытка. Я наклоняю голову, а затем слышу возглас Хэйдана:
- Не делай этого с ним! – Кажется, это недоразумение в очках обращается ко мне. Не
реагирую. – Не поступай так с Мэттом, я прошу тебя.
Он просит, и что? Интересный аргумент. Я безразлично взмахиваю рукой, и мальчик падает
на колени, захлопнув свой болтливый рот. Кривлю губы, наблюдая за ним, а потом вновь
перевожу взгляд на Мэттью. Что-то меняется. Что-то трогает меня в его глазах. Ему плохо, парень едва стоит на ногах. Пот скатывается по вискам. Но он борется. Борется.
- Я не сдамся, – шепчет он, и я невольно подхожу ближе, – не сдамся, не сдамся.
Откуда в нем столько силы? Почему до сих пор не сломлена воля? Прежде никто так не
сопротивлялся, не мог попросту. А какой-то обычный человек дает мне отпор, словно и не
ощущает боли, судорог, изнеможения. Его трясет, как лист, но он стоит.
Я оказываюсь совсем близко и вдруг прикасаюсь пальцами к его волосам. Я не знаю, что
заставляет меня медлить, что заставляет меня чувствовать себя разбитой. Я побеждаю. Совсем
скоро я сломаю его, я ведь так этого хотела! Но я не ощущаю удовольствия. Гляжу на этого