Страница 11 из 52
Но, помимо величины и силы, "хозяин" обладал необыкновенным умом. И самое главное, был наделен неограниченной властью над животными: захочет - будет удача у охотников, не захочет - чего бы они ни предпринимали, удачи им не видать. Поэтому следует "хозяев" задабривать всячески, устраивать в их честь праздники, приносить жертвы и делать подарки.
В то же время необходимо было искать новые способы перехитрить зверя или птицу. Но главной оставалась вера в магическое средство или прием, который мы сейчас называем "подобное - подобным".
Люди по-прежнему считали: если они нарисуют животное или исполнят танец, изображая движениями зверя или птицу, а затем "убьют" это животное, то они обеспечат себе успех в охоте. А если они поставят на берегу изображение рыбы, сделанное из дерева, значит, приманят им подобную же живую рыбу. Они считали также, что можно перехитрить животное, показав ему его изображение, и таким образом заманить, куда требуется. Например, чукчи привязывали к сетям фигурки тюленей и верили, что эти фигурки созовут больших, настоящих тюленей. А эвенки выставляли около домов специальные доски с изображением тех животных, на которых они готовились охотиться или которых собирались ловить.
Убеждение, что подобным можно вызвать подобное, было распространено не только среди охотников или рыболовов. Например, в Африке воины верили: съеденное сердце льва делает человека смелым и сильным. И наоборот, съевший мясо трусливого животного сам становится трусом. Так, по крайней мере, думали воины Мадагаскара и некоторых других стран: ежи там считались трусливыми животными.
В африканских странах бытовало поверье: тот, кто съест мясо летучей мыши, будет отлично видеть в темноте, станет таким же проворным, сумеет так же бесшумно двигаться. Поэтому охотники этих стран очень любили мясо летучих мышей.
В Азии, там, где водились куланы, существовало твердое убеждение, что мясо этих сильных, выносливых животных делает такими же и людей. Поэтому молодым воинам давали есть мясо куланов.
А древние греки были уверены, что человек, съевший мясо соловья, навсегда лишится сна. Логика опять та же - "подобное - подобным": поскольку считалось, что соловей никогда не спит, значит, это свойство может передаться человеку. В Древней Греции существовало и другое поверье: если человек с седыми волосами съест яйцо ворона, то волосы его потемнеют, приобретут цвет вороного крыла. Аналогично этому и вера в то, что если желчью орла смазать глаза плохо видящего человека, у него станет орлиное зрение.
Это один из главных принципов магии: "подобное - подобным".
Есть и другой принцип - "от части к целому". Например, среди некоторых племен было распространено мнение: если человек спрячет в волосы кусочки крысиной шкурки или клочки ее шерсти и произнесет соответствующее заклинание, то станет таким же увертливым, как крыса.
С представлением "от части к целому" в значительной степени связаны долго существовавшие пережитки тотемизма. Люди считали, что тотем способен уберечь от различных неприятностей. Но не могли же они постоянно носить с собой зверя, птицу или рыбу! А вот, допустим, ухо зайца носить с собой можно. И хвост волка, и лапу лисицы, и перо какой-нибудь птицы, и кость рыбы. И люди носили эти предметы и верили, что талисманы или амулеты спасут, помогут в трудную минуту.
Вполне вероятно, что охотничья или промысловая магия - например, пляски перед охотой, когда охотники подражали движениям животных, - "предварительная охота", маскарадные костюмы, сделанные из шкур животных, на которых собирались охотиться, - все это рождено верой в сверхспособности животных, представлением о том, что животных надо перехитрить или задобрить. Однако можно предположить и другое: в основе всех этих ритуалов лежит вера в то, что "подобное вызовет подобное".
Может быть и третье объяснение: для того чтобы хорошо "танцевать животных", подражать их движениям, надо было тщательно наблюдать за этими животными. И люди наблюдали, узнавали их повадки. А это помогало не только в танцах, но и в охоте.
"Предварительная охота" была своеобразной отработкой приемов мастерства, как мы сказали бы теперь.
Наконец, маскировка. Многие охотники облачались в звериные шкуры, украшали себя перьями не только во время магических или обрядовых танцев. Например, бушмены, охотясь на антилоп, надевали на голову особые шапки, сшитые из шкур этих животных. Скрываясь в высокой траве - видна была лишь замаскированная голова, - охотник осторожно подползал к пасущемуся стаду, не вызывая подозрения, хотя антилопы - животные очень чуткие. Однако благодаря маскировке и умелым движениям охотнику удавалось приблизиться к животным на расстояние выстрела из лука.
Еще большего мастерства требовала охота на страусов. Тут охотники не ограничивались головным убором - они делали целое чучело страуса, причем довольно правдоподобное. В шею чучела вставляли палку. Привязав его себе на спину, то и дело шевеля палкой и имитируя движения птицы, охотник чуть ли не вплотную приближался к ним: чучело настолько естественно наклоняло голову, щипало траву, оглядывалось вокруг, что пасущиеся страусы не подозревали об обмане.
Североамериканские индейцы, охотившиеся на бизонов, часто надевали на себя волчьи шкуры - видимо, бизоны опасались волков меньше, чем людей. Эвенки во время охоты на оленей надевали оленьи шкуры, а чукчи при охоте на тюленей не только маскировались и имитировали движения, но и использовали особые скребки, производящие звуки, похожие на те, которые издают ползущие по льду животные.
Однако реальные причины, заставлявшие людей наблюдать за животными или подражать им, постоянно забывались. Немаловажную роль в этом сыграло развитие промыслового культа с его сложной системой взглядов на духов-хозяев, изменение обрядности. Внимание человека было резко переключено с реальных животных на мифических духов-хозяев этих животных.
Духи-покровители и "волшебные" бубны
Да, трудно приходилось древнему человеку. Мало того, что животные, по его представлениям, были умными, хитрыми, обладающими сверхъестественными способностями, они еще имели и надежных защитников - духов-хозяев и духов-покровителей. Конечно, человек делал все, чтоб перехитрить животных, задобрить их хозяев. Но все-таки этого, очевидно, казалось недостаточно: ведь у животных имелась сверхъестественная защита, а у человека - нет.
Правда, были тотемы. И на определенном этапе развития людям этого хватало. (Или они удовлетворялись верой в покровительство своих предков, поскольку ничего другого не имелось). Во всяком случае, первобытный человек верил, что предки так или иначе заботятся о своих потомках - предупреждают об опасности, оберегают от каких-то неведомых сил, не позволяют умереть с голоду. Верили в то, что не только живой, но и убитый тотем, если с ним обойтись соответствующим образом, не изменит своего благосклонного отношения к людям. Люди верили, как уже говорилось, что части тотемных животных помогут уберечься от неприятностей.
Но так было до тех пор, пока люди жили большими семьями, пока первобытнообщинный строй оставался крепок и незыблем.
Однако пришло время, и первобытнообщинные отношения начали ослабевать, распадаться, постепенно из больших групп стали выделяться малые семьи, а значит, индивидуализировался и труд людей, и их мировоззрение.
Распад первобытного коллективизма, кровородственных отношений был, конечно, значительным шагом вперед в развитии человечества. Но с другой стороны, люди стали чувствовать себя более беспомощными перед силами природы. "Общий предок" - тотем уже не удовлетворял, а люди по-прежнему нуждались в какой-то, как замечает З. П. Соколова, "особой, сверхъестественной защите".