Не буди лихо...

Я помнил всю начальную подготовку от первого до последнего дня, помнил даже, как лифт поднял нас на борт десантного транспорта и как с ускорением в 1,5 g мы устремились к порталу Оорта, но потом… Потом что-то произошло. Во всяком случае, следующее, что я осознал, это как меня и остальных выживших высадили на Землю с чеком на крупную сумму и чемоданом боевых наград.

Ну, а еще мне ежемесячно приходил чек поменьше — компенсация за потерянный в боях палец.

Я понял, что подхожу к школе, когда мне навстречу стали попадаться ребятишки в возрасте от семи до двенадцати земных лет.

Школа оказалась совсем небольшой: всего на три-четыре класса. Из дверей вышел седобородый невооруженный мужчина, я его окликнул. Мы выяснили, что можем общаться на английском, и я спросил, есть ли в школе библиотека. Он ответил, что есть и еще два часа будет работать.

— Правда, у нас там в основном детские книги. А что вас интересует?

— История. Современная история. В частности, Война за консолидацию.

— Понятно. Идем. — Через пыльную спортивную площадку он повел меня к заднему фасаду. — Вы были солдатом Конфедерации?

— Думаю, это очевидно.

Он помедлил, взявшись за дверную ручку.

— Надеюсь, вы понимаете, что в наших краях вам следует быть предельно осторожным?

Я ответил утвердительно.

— Не выходите по ночам в одиночку. С вашим ростом вы, как радиомачта в пустыне… — Он открыл дверь и позвал: — Суэла! Тут одному путешественнику нужны книги по истории.

В хорошо освещенном помещении библиотеки — с толстыми каменными стенами и высоким потолком — было прохладно. Почтенная дама с седыми волосами снимала с тележки бумажные книги и расставляла по полкам.

— Прошу извинить меня за плохой английский… — Ее произношение было намного лучше моего. — Но что может быть в бумажной книге такого, чего нельзя скачать из Сети?

— Мне любопытно узнать, что рассказывают у вас детям о Войне за консолидацию.

— Ту же правду, что и везде, — ответила она с оттенком иронии и сделала движение к полке напротив. — У нас… — она пробежала глазами по корешкам, — есть только одна книга на английском. Я не имею права дать вам ее с собой, но здесь можете читать сколько угодно.

Я поблагодарил и понес книгу через зал, туда, где стоял стол для взрослых. Остальная мебель в библиотеке была уменьшенных размеров. Пока я шел, девочка лет восьми не сводила с меня удивленных глаз.

Я и сам не знал, что хотел найти в этой книге. Консолидации и «Пресиосе» в ней посвятили четыре страницы, сюрпризов было немного. Коалиция нескольких рудников пришла к выводу, что Конфедерация платит за диспрозий слишком мало, и убедила других мелких производителей применить схему занижения объемов добычи, чтобы позже сбывать излишки по возросшей цене. В книге это было названо спекуляцией и ограничением свободы торговли. В конце концов «Пресиоса» — крупнейшая диспрозиевая шахта — стала вести дела с Конфедерацией самостоятельно, гарантируя покупателям низкую цену на сырье, что, естественно, не могло понравиться конкурентам. Началась гражданская война. Вскоре Сека (а фактически владельцы «Пресиосы») обратилась за помощью к Конфедерации, и война приняла межзвездный характер.

В книге говорилось также, что боевые действия велись в основном вдали от населенных пунктов, в суровой высокогорной пустыне, где находились сами рудники.

Тут я остановился. Еще в городе меня поразило, что я почти не видел древних зданий: все постройки в Консоле-Верде были не старше тридцати лет. Невольно я вспомнил изречение времен одной из войн, которые Америка вела в XX веке: «В целях защиты этой деревни нам пришлось стереть ее с лица земли».

Пожилая библиотекарша, присев напротив меня, сказала негромко:

— Вы здесь воевали, но ничего об этом не помните. Я угадала?

— Да, вы совершенно правы.

— Среди нас есть те, кто помнит все.

Я пододвинул к ней книгу.

— Что-нибудь из этого правда?

Она повернула книгу к себе, пробежала глазами разворот и с беспощадной улыбкой покачала головой.

— Этим даже ребенка не проведешь. Чем, по-вашему, является Конфедерация?

Немного подумав, я сказал:

— С одной стороны, Конфедерация — это добровольный союз сорока восьми или сорока девяти планет, объединенных договором, гарантирующим равные права гуманоидов и негуманоидов, а также общими торговыми правилами, способствующими справедливости и прозрачности коммерческих отношений. С другой стороны, это корпорация «Хартфорд» — самая богатая компания в человеческой истории, которая фактически может творить все, что ей заблагорассудится.

— А что такое Конфедерация лично для вас?

— Для меня это организация, которая дала мне работу в трудные времена, когда рабочих мест не хватало. Я стал так называемым специалистом по безопасности. Впрочем, я не был «специалистом» в буквальном смысле слова. Скорее, меня можно назвать «подготовленным работником широкого профиля».

— Наемником.

— Нет. Во всяком случае, мы не делали ничего противозаконного или противоречащего морали и этике.

— Вам же стерли память. Так что на самом деле вы могли совершать и то, и другое, но ничего об этом не помнить.

— Возможно, — согласился я. — Собственно, именно это я и собираюсь выяснить. Вы слышали о препарате, который нейтрализует действие аквалете?

— Нет… Он должен вернуть вам память?

— Так говорится в описании. Завтра я собираюсь за город — туда, где когда-то побывал, чтобы узнать, что из этого выйдет. Таблетки рекомендуется принимать в том месте, о котором вы собираетесь вспомнить.

— Сделайте мне одолжение, — сказала она, отодвигая от себя книгу. — А может, и себе тоже. Выпейте лекарство здесь, хорошо?

— Выпью. В Консоле-Верде когда-то находился наш штаб. Я наверняка бывал здесь хотя бы проездом.

— Тогда поищите меня в толпе. Я тогда была девчонкой и хорошо помню, как мы бегали смотреть на солдат. Вы все были такие красивые, такие рослые и статные…

Десять местных лет, прикинул я, равнялись четырнадцати земным. Похоже, эта пожилая леди была моложе меня. Тяжелое здесь детство…

— Я не думаю, что воспоминания будут настолько подробными. Но постараюсь вас разглядеть.

Она похлопала меня по руке и улыбнулась.

— Так и сделайте.

Когда я вернулся в гостиницу, Браз еще спал. Похоже, перелет через шесть часовых поясов его утомил, и я решил дать ему выспаться. Мой организм все еще был настроен на условное бортовое время звездолета; впрочем, я и без того почти не нуждался в адаптации. Работая консультантом, я мотался по всему свету и привык к частой смене часовых поясов.

Стараясь не шуметь, я растянулся на второй койке, приладил наушники-пуговки и включил запись Генделя, чтобы заглушить храп.

В гостинице овощей не оказалось, поэтому на завтрак я взял яичницу (уповая на то, что яйца все-таки снесены птицей) и сухие, безвкусные крекеры из какого-то зерна местного сорта. Заказанный нами внедорожник подогнали к половине девятого, и я вышел внести задаток и осмотреть машину. Как нам и обещали, внедорожник был пуленепробиваемым, за исключением стекол. Что ж, и то хорошо.

Первый отрезок пути я решил вести машину сам. Позже я приму свои таблетки, а на упаковке есть предупреждение: «Может спровоцировать галлюцинации. После приема препарата управление транспортными средствами запрещено». Очень правильные слова.

Консоле-Верде совсем не имел пригородов. Город был расположен в оазисе, и там где кончалась растительность, тут же заканчивались дома.

Поначалу я вел машину очень осторожно. Мой собственный автомобиль, оставшийся в Лос-Анджелесе, был оборудован автопилотом, поэтому я уже несколько лет не сидел за рулем по-настоящему, и сейчас у меня даже слегка закружилась голова.

Километров через тридцать дорога вдруг стала невероятно ухабистой, и Браз предположил, что мы въехали на территорию соседней колонии Претороха. Там, утверждал он, собирают так мало налогов, что их не хватит даже на один день работы бульдозера.