Стреляй, я уже мертв (ЛП)

Константин решил помочь другу и потому ослушался бабушку, убедив Самуэля спрятаться до полудня на конюшне, до тех пор пока графиня не выяснит что-нибудь об Исааке.

— А тем временем нужно разработать план побега Ирины. Я найму экипаж. Необходимо соблюдать предельную осторожность, чтобы не привлекать внимания. Мой слуга будет кучером — на него вполне можно положиться.

— Но куда она поедет? — спросил Ёзя у Ирины, которая стояла молча и с потерянным взглядом.

— В Швецию, — ответил Константин. — Оттуда она сможет перебраться во Францию или в Англию. С определенной суммой денег перед ней все дороги открыты.

— А не проще ли добраться до Одессы, и уже там сесть на корабль и отправиться в Англию?

— Швеция намного ближе, — возразил Константин. — Через Швецию — самый лучший путь.

— А ты не забыл о Михаиле? — напомнил Ёзя.

— Он поедет с ней, ожидая пока Юрий... Хотя решать Ирине — брать ли Михаила с собой или отыскать какого-нибудь дальнего родственника Юрия, или, может, поместить мальчика в какое-нибудь учреждение...

— Нет! — выкрикнула Ирина. — Я не разлучусь с мальчиком! Я поклялась Юрию, что, если что-то случится, позабочусь о Михаиле. Но я останусь здесь: что бы со мной ни произошло, хоть бы и смерть, это случится здесь.

— Не настаивай на встрече со смертью, от нее мы всё равно не сможем увильнуть, но не стоит ее провоцировать. А если ты теперь несешь ответственность за Михаила, то тем больше у тебя причин для отъезда. Если тебя арестуют, то мальчика отправят в приют, мы все знаем, что Юрий не вернется...

Слова Ёзи подействовали на всех, как пощечины.

Несколько часов показались им вечностью. Константин принес еду и питье и настоял на том, чтобы они сидели тихо. Иван, главный конюх, был человеком преклонного возраста и относился к хозяину с большим почтением. Когда-то он был его учителем верховой езды, но потом упал с лошади и охромел, и Константин упросил бабушку предоставить ему кров и работу, чтобы Иван мог заработать на жизнь. За это тот отвечал безграничной верностью, и заверил, что никто не побеспокоит гостей Константина в конюшне.

Вскоре после часа дня Константин вернулся.

— Мне жаль... Я не принес хороших новостей. Супруг бабушкиной подруги оказался непреклонен и прямо заявил, что помогать врагам царя — безрассудство. Он сказал, что ближайшие дни аресты продолжатся, и — как быстро разлетаются новости! — к этому часу он уже знал, что ночью охранка побывала у нас дома. Он весьма любезно напомнил, что дедушка был евреем, и что уже не в первый раз евреи участвуют в заговоре против царя, так что он попросил нас соблюдать благоразумие. Он попрощался в не слишком вежливой манере, мы явно поставили его в неловкое положение своим визитом. Ах, и еще он сказал, что охранка прекрасно информирована о революционных ячейках, предположительно, в них всегда есть человек, служащий глазами и ушами полиции... И потому тебя обязательно арестуют. Твоего отца забрали, зная, что он невиновен, это просто их способ тебя помучить. Ты должен бежать, уезжайте вместе с Ириной и никогда не возвращайтесь.

— Нет, я не могу этого сделать. Лучше я пойду и сдамся полиции. Тогда они освободят отца. Они должны его освободить, он же ни в чем не виноват.

Константину так и не удалось уговорить Самуэля не ходить в полицию, а Ёзю — не провожать его.

Наконец, Константин распрощался с друзьями, заверив их, что наилучшим образом устроит побег для Ирины, чтобы она смогла уехать в ближайшее время.

Самуэль и Ёзя отправились дальше вдвоем. Оба молчали, погруженные в тягостные думы. В двух кварталах от участка они неожиданно столкнулись с Андреем. Самуэль бросился к нему и крепко схватил за плечо.

— Ах ты, предатель! Где мой отец? — кричал он, не обращая внимания на изумленные взгляды прохожих.

— Тихо, безумец! Молчи! — прошипел Андрей. — Или ты хочешь, чтобы нас всех задержали? Отпусти меня!

Андрей оттолкнул Самуэля, а Ёзя бросился между ними, пытаясь остановить драку.

— Вы с ума сошли! Сейчас не время привлекать внимание. А ты, Андрей, будь любезен всё объяснить, и если ты действительно нас предал... рано или поздно ты за это поплатишься, — пообещал Ёзя.

— Я искал тебя, чтобы предупредить. Тебе нужно бежать. Кроме того, что сделано, то сделано, — вздохнул Андрей, обращаясь к Самуэлю.

Ёзя схватил его за руку и потащил за собой, пока Самуэль пытался справиться со своим гневом.

Они направились в соседний парк, где сейчас было пусто, потому что начинался снегопад. Там они укрылись от снега под ветвями какого-то дерева и Ёзя, дрожа от холода, потребовал от Андрея объяснений.

— Как бы то ни было, а ты всё равно предатель, — отрезал он.

Андрей стоял, опустив голову. Наконец, он решился поднять глаза и посмотрел на обоих с невыносимой мукой.

— Я никогда не был революционером, — начал он. — Но я работал вместе с библиотекарем Соколовым, и охранка решила, что я с ними связан. Однажды они забрали меня в участок. Вы даже не представляете, что это такое: я был на волосок от смерти. Меня бросили в камеру, всю пропитанную духом человеческих страданий. Там были лишь голые каменные стены и застарелый запах мочи. Негде было даже сесть. Я провел там несколько бесконечных часов, слушая крики несчастных, молящих о смерти, потому что у них больше не осталось сил терпеть эти муки. Я знал, что скоро меня тоже начнут пытать, и приготовился к самому худшему. Но я боялся не только пыток. Более всего меня угнетало то, что я страдаю безвинно, ведь я вовсе не революционер.

Через несколько часов за мной пришли. Меня проводили в кабинет, где ждал какой-то человек. Он сказал, что один из его информаторов в университете сообщил, будто Соколов пользуется большим авторитетом среди молодежи, а потом спросил, бывал ли я на собраниях, где вершатся заговоры против царя. Я сказал ему правду, что группу Соколова составляют главным образом студенты-евреи, а я вовсе не еврей. Тогда мне объяснили, что если я хочу доказать свою благонадежность, то должен стать их новым информатором. Они меня даже пальцем не тронули, но мне хватило одного взгляда этой гиены, чтобы я чуть не умер от страха.

«Твой отец — всеми уважаемый кузнец, и твоя мать тоже — вполне достойная женщина, — продолжал он. — Как ты думаешь, если бы они вдруг оказались здесь — им бы это понравилось? И конечно, они во всем признаются, как только ими займутся мои люди. Они скажут всё, что угодно, лишь бы их перестали мучить. А впрочем, много ли стоит жизнь какого-то кузнеца и какой-то деревенской бабы? И какой смысл держать их в тюрьме и тратить казенные деньги на содержание, после того как мы получим от них нужные сведения? Куда проще просто прикончить и выбросить трупы собакам, да и дело с концом! Ты хочешь для них такой участи?»

Я ничего не мог поделать. Я поклялся, что буду им помогать. Этот человек слушал меня довольно безразлично, но потом вдруг встал и подошел так близко, что я ощутил его зловонное дыхание. И тогда он сказал, что я сделал правильный выбор, выбор между жизнью и смертью, причем, уберег тем самым от неприятностей не только себя, но и своих родителей. Он вышел из кабинета, а потом вошли двое мужчин, которые повели меня в другую комнату. Они открыли дверь, за которой я увидел свою мать. Она стояла, прижавшись к стене, и плакала. Трое полицейских издевались над ней, тыча в нее пальцами. Они заставили ее раздеться, и она тщетно пыталась прикрыть свои иссохшие груди. Там же был и отец, связанный по рукам и ногам. Не знаю, видела ли меня тогда мать, но я до сих пор не могу забыть, какими глазами взглянул на меня отец, сколько в них было стыда и горя.

Затем меня снова отвели в тот же кабинет, который, как я уже понял, принадлежал начальнику.

Я заплакал и стал умолять его отпустить родителей; мне это пообещали, но взамен потребовали сделать одну вещь. До сих пор им не удалось арестовать никого из группы Соколова, но им нужен был наглядный пример, который бы доказывал, что никто не может чувствовать себя в безопасности. Они знают о тебе, Самуэль, я назвал твое имя. Вчера вечером они собирались тебя арестовать, но не застали дома. Они рассвирепели и стали рыться в ваших бумагах. Твой отец поклялся, что это он — борец против власти, а ты ни в чем не виноват. В итоге они забрали нас обоих. Твой отец шепотом попросил меня передать, что он просит у тебя прощения, а еще... — Андрей не смог сдержать рыданий. — Еще он сказал, что ни в чем меня не винит, но просит спасти тебя. Он даже пригрозил, что достанет меня из могилы, если я не исполню его просьбы.