Страница 186 из 208
— Омар Салем, безусловно, достойный человек, но он упрям, как и многие наши лидеры. Он не желает понимать, что сейчас борьбу нужно вести другими методами. Мы должны объяснить людям из ООН, чего же мы, арабы, хотим.
— Наша семья обязана Омару Салему. Отец не устает мне об этом напоминать, ведь он многие годы был его правой рукой. А мне Омар Салем поручил заботу о своих плантациях. Но ты прав, он действительно упрям и видит мир таким, каким хочет видеть.
Кузены не переставали обсуждать политику, пока последние гости не покинули Сад Надежды.
В последующие месяцы Мухаммед полагал, что, несмотря на категорический отказ арабов отправить в ООН свою делегацию, их огорчали постоянные нападения на британцев, которые устраивали люди из Иргуна и Лехи. Это была тайная война — пусть не объявленная, но от того не менее кровавая и изнурительная.
Мухаммед заблуждался. Если что и огорчало делегатов, то это необходимость положить конец Британскому мандату в Палестине, хотя именно это они единогласно рекомендовали. Кроме того, делегаты из Уругвая, Чехословакии, Нидерландов, Канады, Перу, Гватемалы и Швеции предложили разделить Палестину, чтобы разрешить проблемы между арабами и евреями. Лишь делегаты из Ирана, Югославии и Индии предложили другое решение: федеративное государство.
Омар Салем устроил совещание у себя в доме. Он был до глубины души возмущен предложением делегатов ООН.
— Мы не можем этого допустить, — объявил он гостям, среди которых были Юсуф, Рами, Мухаммед, Вади и другие уважаемые люди Иерусалима.
— И как мы сможем это остановить? — спросил Рами.
— Твердо стоять на своем. Мы никогда не согласимся, чтобы Палестину разделили надвое и часть отдали евреям. Мы будем стоять насмерть, — в словах Омара Салема прозвучала яростная непримиримость.
— Разумеется, мы будем продолжать бороться и гибнуть в этой борьбе, но чего мы сможем этим добиться?
Вопрос Вади еще больше рассердил Омара Салема и его гостей.
— Как ты смеешь сомневаться в нашей победе! — воскликнул Омар, задыхаясь от гнева.
— Смею, потому что знаю — эта война заведомо проиграна, — ответил Вади. — Только полный дурак станет в нее ввязываться.
Мухаммед с гордостью посмотрел на сына. Вади был независимым молодым человеком, не привыкшим склоняться ни перед кем. Он всегда уважал чужое мнение, но при этом никогда не путал уважение с подобострастием.
Омар Салем нервно закашлялся, ошеломленный дерзостью Вади. Юсуф обеспокоенно взглянул на племянника. Вади постоянно обнаруживал ту же строптивость, какой обладала его собственная супруга, да и вообще он всегда считал, что Зияды слишком уж горды. Во всяком случае, его Айша была именно такой, и Рами унаследовал от нее эту черту: любой ценой стоять на своем.
— Мой племянник всегда грешил излишним благоразумием, — вмешался Юсуф, чтобы хоть как-то сгладить неловкость.
— Это вовсе не излишнее благоразумие, это обычный здравый смысл, — заступился за кузена Рами, который не был столь ослеплен яростью, как его отец.
Остальные гости тут же вступили в спор, единогласно поддержав хозяина дома. Все дружно заявили, что сделают все возможное, лишь бы не допустить раздела Палестины. Никогда и ни за что они не согласятся на подобное святотатство.
— Какой уважающий себя палестинец станет терпеть, если чужак вломится к нему в дом и начнет заводить там свои порядки? — спросил один из гостей.
— Только трус мог бы с этим смириться, — ответил другой.
Но ни Рами, ни Вади не были трусами, просто не хотели обманываться. Ведь в действительности британцы хотели покинуть Палестину, они были по горло сыты унижениями, которые терпели от еврейских группировок Иргун и Лехи. Несмотря на то, что виновных задержали и повесили, евреи все равно не вдавались. Британцы также не знали, как разрешить тлеющую между арабами и евреями вражду.
Мухаммед первым увидел, как к ним приближается машина Анастасии. После смерти Иеремии она поручила управление карьером Игорю и Мухаммеду. Сама она никогда не вмешивалась в работу и не наведывалась в карьер, даже пока муж был жив, так что сегодняшний неожиданный визит всех не на шутку встревожил.
Мухаммед поднялся ей навстречу, но прежде попросил одного из рабочих известить Игоря о ее приезде.
— Рада видеть тебя, Мухаммед, — сказала она.
Он ощущал явную неловкость в ее присутствии. Уже давно Анастасию ничто не связывало с обитателями Сада Надежды, так что и Мухаммед, и его семья очень редко ее видели; даже на свадьбе Изекииля она не была. Но Анастасия оставалась хозяйкой карьера и имела полное право здесь находиться.
Мужчины переглянулись с тревогой и недоверием. Игорь поднялся, чтобы поприветствовать хозяйку.
— Какой сюрприз... — только и смог он вымолвить, сам не свой от смущения. — А я и не знал, что ты собираешься приехать.
Мухаммед и Игорь встречались с Анастасией примерно раз в месяц, чтобы дать ей подробный отчет, как продвигаются дела в карьере. Так что ни у кого из них не возникло сомнений: раз Анастасия появилась в неурочное время — значит, произошло что-то по-настоящему серьезное.
— Я хочу поговорить с вами обоими, наедине, — сказала она и без лишних слов проследовала в небольшой закуток, где устроили кабинет Игоря.
Там она по-хозяйски уселась за стол Игоря и, окинув испытующим взглядом обоих, заговорила о деле. Мухаммеду на миг показалось, что эта женщина — строгая учительница, а сами они — провинившиеся школьники, которых она сурово отчитывает за проказы.
— Я собираюсь продать карьер, — сказала она. — Я уезжаю из Палестины.
Ни Игорь, ни Мухаммед не знали, что и сказать. Они застыли, молча глядя на нее.
— Я уже нашла покупателя, это один из друзей Омара Салема. Он дает очень хорошую цену, но прежде чем заключить сделку, я решила предупредить вас. Так вот, если любой из вас или вы оба, решите выкупить карьер — он ваш. О цене договоримся, она будет вполне приемлемой.
Игорю уже перевалило за шестьдесят: он был несколько старше Мухаммеда. Он ощущал себя по-прежнему сильным и способным работать, вот только не был уверен, имеет ли смысл покупать карьер. Для кого? Его сын Бен уже нашел свой путь, он телом и душой принадлежит «Хагане», и все его помыслы посвящены лишь тому, как организовать подпольную доставку евреев в Палестину. Нет, Бен не станет заниматься карьером. Именно это Игорь и сказал Анастасии.
— Ну а ты, Мухаммед? — спросила она.
— Я должен поговорить с родными... Как тебе известно, мой сын Вади — учитель и сверх того работает в типографии. Что же касается моего племянника Рами, то он вполне доволен, работая на Омара Салема. Так что мне бы хотелось поговорить с сыном и зятем. Ты дашь мне немного времени?
— Два дня. Через два дня я хочу получить ответ, — голос Анастасии был холоден, как лед.
— Ты говоришь, что уезжаешь из Палестины, — решился вставить слово Игорь. — Даже не представляю, куда ты собираешься ехать.
— А тебе и не нужно этого представлять. Я уезжаю в Европу, в Лондон. Моим детям нет дела до этого карьера, как, впрочем, и до меня. Как тебе известно, они живут в кибуце. И теперь все они поглощены устройством нового государства. Но меня это не касается; в конце концов, каждый сам выбирает судьбу, и моей судьбы здесь больше нет. Я устала бороться неизвестно за что. Я чувствую, как жизнь проходит мимо, — призналась она без каких-либо эмоций.
Больше Анастасия не сказала ни слова. Легким кивком она дала понять, что вопрос закрыт.
Они проводили ее до машины. Она не пожелала даже взглянуть на свой, теперь уже почти бывший карьер.
Игорь и Мухаммед не знали, что делать. Они всегда ощущали некоторую неловкость в обществе друг друга. Все эти годы они работали бок о бок, сохраняя при этом определенную дистанцию, и ни один не стремился ее сокращать. Друзьями они так и не стали, и даже на семейных торжествах старались как можно меньше общаться друг с другом. Любовь Мухаммеда к Марине создала между ними непреодолимую пропасть. Игорь молча страдал, зная, что Марина по-прежнему любит Мухаммеда, а Мухаммед сходил с ума от ревности, зная, что Марина каждую ночь делит постель с Игорем.