Страница 15 из 26
После разговора с Тони время потекло для меня с удвоенной скоростью, и каждая секунда, которую я не мог использовать для дела, казалась мне потерянной. Прежде всего надо было срочно установить две вещи. Первое: где на самом деле был Гено Томанов в день отравления — в ангаре станции Искор или в Софии, в скверике за мавзолеем? И второе: кто такая Милка, кюстендилская подружка Тони, где живет, чем занимается и т. д. Первым вопросом я решил заняться лично, второй поручить стажеру.
Позвонил Гичке, попросил ее прислать ко мне парня. Буквально через несколько секунд он уже появился в кабинете, чуть поклонившись в знак приветствия с едва заметной улыбкой на милом интеллигентном лице. Он мне нравился!
Вместо того чтобы пригласить его сесть у стола, что было бы слишком официально, я встал, обошел свой стол и, взяв его за локоть, усадил на кушетку, а сам поместился рядом.
— Вот какие дела, коллега, — начал я. — Нужно срочно отправиться в Кюстендил. Секретарь выпишет вам командировку и сделает все, что требуется. Значит, прежде всего — следует установить, сколько путевок выдано за этот год в санатории на курорт Банкя по линии профсоюзов, и в списках особо отметить женщин, носящих имя Людмила или Эмилия.
— А фамилия?
— Увы, фамилия неизвестна. Единственное, что может помочь — она как будто отдыхала и лечилась в каком-то кардиологическом санатории.
Я внимательно поглядел на него — более внимательно, чем если бы он действительно был полноправный «коллега».
— Сможете выполнить это задание?
Парень поглядел на меня со своей неизменной улыбкой, в которой на этот раз мелькнула тень легкой насмешки.
— Попытаюсь. Еще что-нибудь нужно?
— Да, конечно. На окраине города есть небольшой монастырь, резиденция владыки. Хорошо бы выяснить, имеется или имелся ли там паратион, не уносил ли кто-нибудь оттуда состав и в каком количестве, и уж совсем замечательно было бы знать, кто получил оттуда химикат — если, конечно, выяснится, что кто-то — не миф, а реальное лицо. Ну, в добрый путь!
Парень тотчас же поднялся с легким поклоном и вышел.
На часах было половина одиннадцатого. Еще можно успеть.
До станции Искор я добрался на машине довольно быстро — всего за полчаса. Вдоль шоссе простирается высоченный забор с огромными железными воротами на запоре, над которыми я увидел небольшую вывеску: «Разноимпекс. Склад. Искор». Вокруг — ни души. И тут я заметил рядом с воротами небольшую калиточку, которая была идеально пригнана и «открывалась» только очень пристальному взору. Я слегка толкнул ее — калитка поддалась. Я вошел и плотно прикрыл ее за собой.
Внутри двора стояло длиннющее сооружение, с трех сторон окруженное стенами, а четвертая была открыта. Я заглянул вовнутрь: три этажа, внизу машины, легковые и грузовые, сверху масса каких-то деталей, ящиков, отдельно кузова и крылья, стекла, дверцы… Все это несказанное богатство аккуратно сложено, кругом чистота и порядок.
— А тебя кто сюда пустил, а? — услышал я неприязненно строгий голос. С трудом разглядел в дальнем конце прохода низенького полноватого человечка с блокнотом в руках. Я подошел ближе. Одутловатое лицо без возраста и чуть прикрытые узкие прищуренные глазки — не то улыбка, не то злобный оскал.
Я решил сначала не называть себя.
— Несколько дней назад, у вас тут был поломанный «фольксваген», после аварии…
— А-а, и ты пришел по этому делу? — И он сдвинул брови. — Нету ничего!
— Я хотел…
— Да знаю я, что ты хотел, но нету! Нету, понял? Кто сейчас не хочет иметь машину?
Он повнимательнее пригляделся ко мне, и что-то его, видимо, насторожило.
— Выйдите, гражданин! Выйдите отсюда, понятно? Это склад, а не корчма!
Я молча вынул удостоверение и показал ему. В одно мгновенье он преобразился до неузнаваемости — сладенькая улыбочка, угодливая, полусогнутая в поклоне спина:
— Прошу вас, пожалуйста, прошу, чем могу?
— Теперь и вы назовите себя, — холодно предложил я ему.
— Атанас, Атанас Чолаков меня зовут… Товарищ Пенков уже знакомился со мной…
— Да, да, конечно, — пробормотал я, записывая в блокнот его имя и фамилию.
— А вы, товарищ, что же вы не пришли пораньше, а? Машина уже продана…
— Кому?
— А, тут одному… Не помню, как его… Стоманов или… Топалов… нет, не помню. Из министерства вроде бы. А, мелкая рыбешка… Вот, погодите минутку! Сейчас принесу акт. — И он готов был кинуться прочь.
— Не надо, нет необходимости! — остановил я его. — Лучше расскажите, как это было.
— Что было?
— Ну, продажа. Когда пришел покупатель? Один он был или с кем-то еще?
Незаметно мы двинулись по проходу и дошли до маленькой застекленной конторки, куда — я понял — завскладом непременно хотел меня завести.
— Один, один он был! Пришел, принес письмо, дай, говорит, машину… Погоди, говорю, дай посмотрю документ… Да, все верно — подпись есть. Для меня самое главное — подпись. Раз шеф подписал — значит, все в норме. Ладно, говорю, отсчитывай бумажки — тысяча шестьсот тридцать… Да, она, конечно, после аварии, но ездить можно, на ходу машина… Положишь еще двести-триста мастеру — будет как новенькая… А тот глядит на меня как полоумный — что, говорит, я могу ее прямо сейчас взять? Вот ненормальный, у него, видишь ли, с собой денег не было! — И человечек гнусно захихикал.
Не знаю, может, мой строгий вид подействовал на него или омерзение, невольно выразившееся в моих глазах, но он осекся, и лицо его снова приняло угодливое выражение.
— Ну, как бы там ни было, он кинулся по телефону звонить…
Мы уже вошли в конторку.
— Садитесь, — он указал мне на стул, а сам продолжал стоять. — С какой-то женщиной говорил, Венче или Генче, не расслышал, принеси, говорит, деньги… Потом вышел, повертелся, опять стал звонить, ту же самую звать к телефону, но, видно, не застал — ушла уже… Тогда он сел на свой мотоцикл и запылил куда-то…
— Значит, вы говорите — он звонил второй раз?
— Да, да — второй, второй раз.
— А когда это было, не помните? В котором часу?
— Да, наверно, после двенадцати, потому что я уже торопился в столовую обедать. Ну, допустим, меня не было двадцать минут. Значит, примерно в половине первого я вернулся. Смотрю — вертится возле склада какая-то женщина. Красивая…
— А его в это время не было?
— Нет, он примчался минут через десять. Да, именно так… Ну, женщина передала ему деньги, о чем-то они поговорили недолго, и он ее отправил обратно.
— А на чем она уехала?
— Вот чего не знаю, того не знаю — думаю, скорее всего, на автобусе.
— Ну, хорошо. А что было потом?
— Потом? Потом мы посчитали деньги, оформили акт о продаже, и он уехал.
— На этом «фольксвагене»?
— Известное дело — на своем «фольксвагене». Сказал, что хочет немедля найти какого-то приятеля, чтобы отреставрировать машину как следует, так я понял…
— Ну а мотоцикл?
— В четыре часа приехал на машине какой-то человек и забрал мотоцикл.
— А какой марки он был? Вы видели его?
— Да, видел, но сказать точно не могу, да я в них и не разбираюсь особенно…
Так. О чем еще спросить его? Пожалуй, пока хватит, и это не так уж мало. Я встал.
— Спасибо. Достаточно. — Я сделал небольшую паузу. — На сегодня.
Он с удивлением и даже некоторым страхом поглядел на меня, а я повернулся и, не дожидаясь его вопросов, вышел.
Мне нужно было спешить. Ведь я с утра позвонил Гено Томанову на работу, и между нами произошел краткий разговор:
— Вы могли бы прийти ко мне? Ну, скажем, в полдесятого — в десять?
— Исключено! — бесцеремонно рубанул он. — Я должен явиться к шефу с докладом! До обеда — исключено! — так же резко повторил он.
— А после обеда?
— После обеда? Ну… да… возможно. Когда?
— В половине второго.
— Хорошо. И скажите там вашим — надоели мне эти пропуска! Нельзя ли прямо, без них?
— Исключено! — ответил я и положил трубку.