Смерть на стадионе

При попытке задержать их при помощи оружия наши полицейские и пограничники были остановлены ответным огнем эквадорцев.

Граница в этом труднодоступном горном районе была установлена договором 1852 года после победы наших войск над эквадорцами и до сегодняшнего дня эквадорским правительством ни разу не оспаривалась.

Наш министр иностранных дел сеньор Хуанито де Лас Торрес вчера вызвал полномочного посла Эквадора и вручил ему протест против нарушения границы.

Как нам сегодня стало известно, эквадорское правительство вместо того, чтобы принести извинение, прибегло к недостойной уловке.

Ссылаясь на изданную в 1893 году карту перуанского генерального штаба, на которой часть северного склона плато Мадре-Диос ошибочно обозначена как находящаяся за пределами государственной границы, а также на то обстоятельство, что текст мирной конвенции 1852 года в отношении этого участка сформулирован весьма расплывчато, правительство Эквадора предъявляет незаконные претензии на эти исконно перуанские земли.

Корреспонденты иностранных телеграфных агентств передают из Куско, что в нарушение всех международных прав правительство Эквадора сосредоточивает в данном районе войсковые соединения численностью до одной дивизии.

В свою очередь, наша пограничная стража усилена дивизионом легкой ракетной артиллерии и двумя ротами бронетанковых войск.

Однако, следуя миролюбивому курсу, которого издавна придерживается наше правительство, командующему пограничным районом полковнику Алонсо де Ортега и Буэнависта дано указание: избегая прямого столкновения, по мере возможности не отвечать на провокации противника.

В министерстве иностранных дел нам сообщили, что наш представитель в Организации Объединенных Наций сеньор Людовико Роса уполномочен обратиться в Совет Безопасности с просьбой помочь в урегулировании возникшего конфликта».

Закончив перевод статьи, Беата взглянула на шефа. Нечасто приходилось ей видеть его таким.

Мигель Даймонт сидел, подперев подбородок. Нахмуренный, сосредоточенный и в то же время как бы отрешенный взгляд, пройдя сквозь Беату, был, казалось, направлен в одному ему ведомую далекую точку. А именно — к тайному аэродрому на северном склоне горного плато Мадре-Диос.

Столь некстати возникший конфликт грозил свести на нет тщательно продуманную операцию.

Даймонт невольно усмехнулся. По иронии судьбы непосредственную роль в этом пограничном инциденте играл аэродром, который своим существованием отчасти обязан лично ему.

Полгода назад секретная служба уже считалась с тем, что Альварес может стать президентом. Шеф Мигеля Даймонта тогда ещё не думал, что единственным решением может быть физическое устранение руководителя Демократического Альянса.

Это решение приобрело приоритет лишь после того, как Даймонт разработал теоретическую схему «идеального убийства». Убийства, где смерть жертвы будет приписана не истинным виновникам, а слепому року.

Секретная служба разрабатывала планы свержения Альвареса с президентского поста. Как всегда в таких ситуациях, решающей картой в этой игре должен был стать вооруженный мятеж.

Чтобы снабжать повстанцев оружием, а заодно засылать внутрь страны тайных агентов, и был оборудован аэродром на плато Мадре-Диос. Оборудован именно в этом месте, так как район из-за нечеткости пограничной линии был, в сущности, ничьей землей. Сюда были переброшены пилотируемые сотрудниками секретной службы транспортные самолеты, курсировавшие до сих пор на воздушных подступах к южной Анголе.

До выборов и грозящего неисчислимыми бедами президентства Альвареса было ещё далеко. Надо было проверить пригодность горного аэродрома, проложить наиболее выгодную воздушную трассу через границу до секретной базы на территории Эквадора и — главное — разведать сравнительно безопасные дороги для доставки груза и агентов внутрь страны.

Чтобы не раскрыть себя в случае провала, секретная служба перепоручила проверку «посторонним лицам». Такой метод был уже неоднократно опробован (в частности, в Индокитае) и, по мнению специалистов, вполне себя оправдывал.

Аэродром Мадре-Диос, оборудование которого обошлось в огромную сумму, и три самолета «Фарман-50» были переданы синдикату гангстеров, занимавшихся хищением и контрабандной торговлей древностями. Передача осуществлялась при помощи подставных лиц, им же гангстеры обязаны были перечислять половину прибыли.

Всё шло отлично до того момента, когда Мигель Даймонт предложил альтернативный, оптимальный план, делающий ненужными дорогостоящие трудоемкие усилия по организации мятежа, переброске оружия и агентов в глубь страны. Ненужной стала линия переброски, ненужным — горный аэродром, ненужной — секретная база на территории Эквадора.

Но сила секретной службы в том и состоит, что она является как бы государством в государстве и, как всякое государство, нуждается в секретных средствах. Поэтому гангстеры продолжали пользоваться аэродромом Мадре-Диос, а секретная служба продолжала получать немалый доход.

Сейчас этот жирный куш встал поперек горла.

3

Следующий день доказал, что Мигель Даймонт не ошибся.

Дальнейшее развитие пограничного конфликта привело именно к тем последствиям, которых он опасался: тон местной печати становился всё более агрессивным.

В свою очередь, правительство Эквадора, которое вначале согласилось передать вопрос о территориальной принадлежности спорного района третейскому суду, внезапно заявило, что непременным условием переговоров является отвод войскового контингента противника из пограничной зоны.

Некоторые международные обозреватели приписывали неожиданную непримиримость Эквадора вмешательству Соединенных Штатов. Во всяком случае, требование об отводе перуанских войск было выдвинуто после встречи президента Эквадора с американским послом.

Мигель Даймонт отлично знал, что в данном случае международные обозреватели не ошибаются. Раздоры между соседними странами континента почти всегда были на руку Вашингтону, неоднократно секретная служба хитроумно раздувала тлеющие угольки.

На сей раз интересы секретной службы, которую представлял Мигель Даймонт, не совпадали с позицией госдепартамента.

И когда во вторник местные газеты гневно обрушились на эквадорское правительство, запретившее своей национальной сборной встретиться в матче-реванше с футбольной командой Перу, Даймонт решил действовать.

В десять часов он позвонил дежурному портье:

— Распорядитесь, чтобы моя машина была подана к подъезду!

Галантно открыв дверцу и усадив Беату, Мигель Даймонт сел за руль. Ехал он наугад. Петляя по кривым улочкам, после которых просторные гулкие площади казались ещё более огромными, автомобиль карабкался вверх. Временами, когда гладкая булыжная мостовая сменялась каскадом высеченных в скале широких ступеней, приходилось делать большой крюк.

Горы, столь далекие в начале пути, становились всё ближе, и наконец автомобиль добрался до отвесного карниза.

Здесь шоссейная дорога, начатая при прежнем правительстве, круто обрывалась. Нынешнее, столкнувшись с новыми, ещё более неразрешимыми экономическими трудностями, приостановило строительство.

Гладко укатанное гудроновое покрытие внезапно сменялось головоломной тропой. Подбадриваемая пронзительными криками погонщиков, по ней карабкалась вереница вьючных мулов.

Мигель Даймонт вспомнил переведенный Беатой очерк, озаглавленный «Дорога с тысячелетней биографией». В нём, в частности, указывалось, что в этих местах при погрузке вьючного животного с незапамятных времен применялся принцип коромысла. Поклажа с обеих сторон должна была иметь примерно одинаковый вес. В противном случае мулу невозможно сохранить равновесие на головокружительно узкой тропке, где малейшая неосторожность грозит неминуемой гибелью.

Сейчас Мигель сам находился в роли такого мула. По пути сюда он молчал, дотошно взвешивая каждый дальнейший шаг. Автомобильная поездка была предпринята вовсе не для того, чтобы любоваться горами вблизи. Хотя дважды в день их комнаты тщательно обшаривались специалистом по обнаружению потайных микрофонов, всё же в гостинице они не были гарантированы от подслушивания.