Страница 92 из 112
Военный поселок, с казармой, конюшней, хозяйственными пристройками, садом, огородами, полем для занятий - да всего и не перечислишь - был окружен добротным частоколом, с вышками для караульных. Днем и ночью зоркие глаза всматривались вдаль, не скрывая своего интереса к тому, что творилось непосредственно в поселке. Во всяком случае, у Донаты складывалось такое впечатление. Уж больно быстро любое происшествие, буде таковое случалось, становилось достоянием господина десятника со звучным именем Исидор. Того самого, бритого, которому Доната была обязана жизнью. Она и относилась к нему соответствующим образом. Без подобострастия, естественно. Хотя кое-кто, не будем показывать пальцем, но так и тянет ткнуть в лоб, скрытый за русыми волосами, считал иначе.
Как раз об этом Ладимир и говорил ей, облокотившись о деревянный столб, поддерживающий крышу, выступающую вперед. От всей души отсчитывал ее за старание, с которым она выполняла приказы господина десятника. Конечно, не преминул снова коснуться того вопроса, что она самая распоследняя дура, раз решилась примерить на себя мужскую роль, с которой ей никогда не справиться.
Помнится, не так давно она не выдержала и сорвалась, в ответ на очередную мораль.
- Хочешь, чтобы меня, как девку, переместили туда, - она кивнула головой, благо Веселый домик был неподалеку.
Ладимир замолчал, глядя на нее округлившимися глазами. А возразить было нечего. Со всеми девушками, подобранными на многочисленных дорогах в качестве бродяжек поступали соответствующим образом. Никого не интересовал вопрос, есть у них родственники - не сегодня-завтра война все спишет - и волею какой судьбы они оказались вдали от дома. Их отправляли в Веселый домик, где они справлялись с возложенными на них обязанностями - ублажать мужчин. Не сразу и далеко не все. Еще пересказывали ту историю, как затеявшая побег девка получила стрелу в спину.
"Самое страшное на войне - шпионы", - громогласно заявил господин сотник и все с ним согласились. Кто с готовностью, кто с оглядкой.
Этой стрелой были убиты сразу два зайца: с одной стороны, еще один наглядный урок для тех новобранцев, кто не осознал до конца, какая честь им выпала. С другой стороны - внушительный довод для непокорных девушек, склонных к побегу. Нравится - не нравится, а уж лучше мужчин ублажать, чем лежать под могильным холмом, и с той поры девичьих побегов не наблюдалось.
Донату на этот счет никто не спрашивал, но сердце ее отзывалось всякий раз, стоило пройти мимо Веселого домика и ненароком заглянуть в раскрашенные кукольные лица.
Военная наука давалась тяжело. Исидор гонял новобранцев с утра до вечера. Даже у Ладимира порой сбивалось дыхание от долгих поединков на мечах, хотя Доната видела, что многих он запросто заткнет за пояс.
Доната пока наблюдала за всем со стороны. На ее счастье - вот оказывается, как на это можно посмотреть - ноге досталось от шакальих укусов больше, чем Донате показалось. В тот же вечер, как она, ведомая Исидором, вышла из лесу, лекарь зашил ее, плотно стянув края рваной раны. Не услышав от нее за время болезненной процедуры ни звука, лекарь одобрительно крякнул, а Исидор, тоже наблюдавший за лечением, так дружески хлопнул ее по плечу, что у Донаты зазвенело в ушах. И теперь звенело каждый раз, стоило столкнуться с Исидором. Уж очень тот любил хлопать ее по плечу. Самое интересное заключалось в том, что он хлопал лишь ее одну. Что-то оживало в его глазах, как только он видел Донату. Быть может, она напоминала ему погибшего брата - имелся такой факт в биографии десятника.
Из чувства благодарности Доната терпела, как известно нет греха хуже, чем неблагодарность. Но на задворках ее сознания наметилась чаша, грозя в единый момент выплеснуть то, что накопилось.
Так или иначе, но ее, хромающую на левую ногу, Исидор пока не трогал. Более того, увидев, как она бросает метательные ножи, разволновался и пустился во все тяжкие, пытаясь поразить далекую мишень. Доната ревниво наблюдала за тем, как он пользуется ее ножами. Но беспокоилась она зря: Исидор не поразил ни одной мишени. Ему потребовалось время, чтобы осознать то, что Донату ему не превзойти. Надо отдать ему должное - раз уяснив себе этот вопрос, он больше к нему не возвращался. Наоборот, отдал ей в подчинение пяток способных к метанию новобранцев, с тем, чтобы она обучила их простейшим приемам.
- Может, среди них и отыщется еще один такой ухарь как ты, Дон, - сурово сказал десятник, напоследок дружески хлопнув ее по плечу. Потом развернулся и пошел прочь. А она, исподтишка выравнивая дрогнувшее плечо, прислушивалась к себе - не эта ли капля переполнила чашу терпенья?
- Эй, бастард! - на окрик Доната вскинула голову. И не хотела, а вскинула - уж больно громко он раздался. Конечно, Вавила, кто же еще? - Иди, о мечах позаботься, Исидор приказал.
Вот наградил лекарь прозвищем, не отвертишься. В ту же ночь, зашивая ей рану, он с усмешкой разглядывал ее ступню.