Страница 88 из 112
- Не переживай, - Черная Вилена задыхалась, - у меня хватит сил, чтобы убить и его, и тебя.
- За что? - зашипела Доната, опять поднимаясь с колен. На этот раз она решила не поступать так опрометчиво. Она осторожно выпрямилась и сделав несколько медленных шагов по рытвинам, оставленным в песке, остановилась. - За что ты его мучаешь?
- Заткнись, - Черная Вилена перевернула Ладимира на живот, окунула голову в воду и терпеливо дождалась, пока пойдут пузыри от его дыхания.
Доната коротко взвыла и забыв о том, что собиралась ближе подобраться к Черной Вилене, бросилась на нее. Но снова была с легкостью отброшена. Вода приняла разгоряченное тело Донаты, окатив Черную Вилену водопадом брызг. Струи воды стекали по черной коже. В сумерках размытым красным пятном выделялся порочный рот.
- Оставь его!
- Не мешай, - Черная Вилена удерживала в воде дергающееся тело Ладимира.
- Оставь его! Чего ты к нему привязалась!
- Заткнись.
- Тебе нужна я - пойди и возьми меня! Чего ты от него хочешь?
- Ты долго идешь...
- Я иду, как могу! По горам не очень-то побегаешь!
- Он тебе мешает. Без него ты пойдешь быстрее.
- Нет... Ты его не тронешь...
- Да? А я вот убью его, и ты пойдешь дальше. Так быстро, как мне надо.
- Ты так думаешь? - Доната собрала все силы, отпущенные ей природой на то, чтобы задрать голову и рассмеяться, пугая хриплым хохотом речных птиц. - Ты дура, Черная Вилена. Ты еще можешь управлять мной, пока он жив - да, я боюсь за него. За него! Дура! А не за себя! Без него я не сделаю ни шага - ты, сука, можешь сожрать меня прямо здесь - я буду смеяться тебе в лицо! Только запомни, тварь - еще неизвестно кто кого!
Рука Черной Вилены продолжала удерживать бьющееся в судороге тело, но не в глазах - в лице что-то дрогнуло. Белые змеи, лежавшие на плечах завернулись кольцами. Некоторое время она размышляла, хрипло дыша. Ладимир еще бился в воде, пытаясь освободиться. Потом он затих. Но Черная Вилена пришла к решению.
- Забирай своего ублюдка, - выдавила она из себя. Тело Ладимира, лишенное дыхания, перевернулось в воздухе и упало к ногам Донаты. - Но запомни: мне нужен целый сосуд, без трещины. Еще одна такая попытка побаловаться - и я предупреждать не буду. Моих сил хватит на то, чтобы убить вас обоих и умереть самой. В следующий раз, когда позволишь ему залезть на себя, подумай об этом. Но первым, у кого я оторву все, что у него есть - будет он... Сдохнем.. все...
Доната качала Ладимира на коленях, прижимая к груди как ребенка, ожидая, когда он придет в чувство.
Он долго кашлял, выпуская из себя речную воду. На лбу у него темнела свежая ссадина. Поэтому на первый же вопрос, который он задал, когда открыл глаза, она ответила просто.
-Ты поскользнулся. И упал на камень, - ей стало тошно от своего вранья. Но еще хуже ей стало позже. Когда растерянный, еще обнаженный, он поднимался на четвереньки, из раны на голове капала кровь, оставляя в воде мутные круги.
Ее тело хранило память о том, что было. Глядя на Ладимира, на то, как резко обозначиваются гибкие мышцы под белой кожей, она дрожала. Глупому телу невозможно было объяснить того, что понять оно было не в состоянии.
Потом они лежали среди ивовых ветвей, вдыхая запах свежей сорванной травы, заботливо приготовленной Ладимиром. Он несколько раз прикасался к ней, но отклика не находил. Скоро он заснул. Вслушиваясь в его ровное дыхание, Доната смотрела как свет Селии, пробиваясь сквозь ветви, плетет серебряную паутину. Лежала и думала о том, что она скажет Той Женщине, когда будет смотреть ей в глаза.
***
- Эй, - она заставила его оглянуться. - Я правда похожа на парня?
Ладимир прошел еще несколько шагов, прежде чем соизволил обернуться.
- Правда, - нехотя ответил он. Потом тихо добавил, с тем расчетом, чтобы она не услышала. Но Доната на слух не жаловалась, поэтому расслышала то, что он сказал. - На очень красивого парня.
Он неожиданности вырвавшегося комплимента, она споткнулась. И слава Свету, что он не видел. Так и ни разу и не оглянулся, поднимаясь на холм, где его ждала драгоценная деревня - она-то и послужила причиной раздора.
- Моя душа больше не выдержит ни одной Истины. Ни хорошей, ни плохой, - твердо сказала она. - Я предпочитаю отдохнуть от общества людей. Меня устроит костерок и ветви, что шумят над головой. Вот их я послушаю с удовольствием.