Страница 20 из 38
Так чего я впустую трачу время, цепляясь за эту женщину?
Никс шла рядом со мной, запихивая свой кошелек в сумочку, после того как мы вышли из
магазина. Окружающий шум оживленного торгового центра давил на меня. Воздух был
пропитан ароматами корицы и горячего шоколада.
И через всю эту какофонию звуков я слышал, как живот Никс жалобно урчал.
Посмотрев на нее, я оглядел торговый центр.
-Эй, - предложил я, - я проголодался. Как на счет мороженого?
Она моргнула, но ее губы растянулись в улыбке.
- Серьезно? Мороженое зимой?
- Здесь достаточно жарко.
Напряжение между нами спадало.
- По правде говоря, это действительно звучит неплохо, - согласилась Никс, направляясь к
стойке с мороженым.
Очереди практически не было, видимо, большинство людей разделяли мнение Никс о
выборе десерта в зависимости от времени года.
- Я буду лимонный рожок, - сказал я, доставая кошелек. – И дайте ей, что она попросит.
- Ванильное. В стаканчике, пожалуйста.
Продавец исполнил заказ и протянул нам мороженое.
- С вас пять долларов.
- И не говори, что я тебя не балую, - подмигнул я Никс.
Её белоснежная улыбка сияла ярче всех рождественских огней.
- Ага, настоящий транжира.
Неся наше мороженое, я обогнул эскалатор, и мы зашли в дальний угол торгового центра, скрытый за рождественскими украшениями, свисающими на золотых цепочках с мерцающими
красными и серебряными медалями.
Садясь на скамью, я облизал свое мороженое. На языке словно взорвалась кислотная
бомба.
- Черт, как же хорошо…
- Очень вкусно, - вздохнула Никс. - Я люблю десерты. Моя мать их ненавидит, и от этого я
люблю их еще больше, - ее улыбка была заразна. - Эй, у меня есть к тебе вопрос.
- Давай, - я грыз край вафельного рожка.
- В эти выходные у твоего отца будет проходить рождественская вечеринка, да?
Я напряженно выпрямился, становясь еще выше.
- Постой, тебя пригласили на этот кошмар?
- Разумеется. Будет настолько ужасно?
Никогда не посещал мероприятия отца. Но если Никс собирается прийти…
- Как посмотреть. Зависит от того, наденешь ли ты что-нибудь тематическое, например
вечернее платье, сделанное из омелы?
Её смех, будто чашка эспрессо, выстрелил в мою нервную систему.
- Если это то, что спасет вечеринку, я подумаю. А ты… ну, знаешь, собираешься прийти?
Наклонив голову, она пристально смотрела на мое мороженое.
- Я бы мог заскочить, - подмигивая, я повернул рожок в руке. - Ты об этом хотела меня
спросить? Приду ли я? Детка, тебе не нужны такие тонкие намеки, чтобы узнать, не составлю ли
я тебе пару на вечер.
Закусывая нижнюю губу, она поерзала на скамье.
- На самом деле, я собиралась спросить, может ли прийти мой брат.
Капля растаявшего мороженого сорвалась с рожка, падая на мое колено.
- У тебя есть брат?
- Сводный, но да. Грэм работает в «Холлоуэй Инк.», ты еще не встречался с ним?
Я быстро пожал плечами.
- Хм… Старше или младше тебя?
- Какое это имеет значение?
Я вытянулся, опустил свой палец в ее мороженое, а затем облизал его.
- Я просто хочу знать, что меня ждет. Это тихий младший братик, или старший задира, который попытается отпинать меня за то, что я переспал с его сестренкой.
Она ударила меня по плечу.
- Это его не касается. И не смей ему о нас рассказывать. В любом случае, Грэм и мухи не
обидит.
Усмехаясь, я вытер руку салфеткой.
- Хочешь сказать, он никогда не отгонял от тебя парней, когда вы были моложе?
- Нет, - она колебалась, поворачивая ложечку с мороженым в своих пальцах. – У него не
было возможности. Мы познакомились, когда мне было восемнадцать.
- Что?
Глядя в свой стаканчик, Никс медленно размешивала ванильную жижу. Ее голос стал
совсем тихим.
- Это стало настоящим шоком, когда все всплыло. Мой отец оказался не самым примерным
семьянином. Мама чуть с ума не сошла.
Отвращение глубоко кольнуло мое сердце. Отец, который предал свою семью? Да уж.
Знакомая история.
Никс сжималась на скамье, подтянув колени к своей груди. Было, похоже, что она пыталась
исчезнуть. Потянувшись, я опустил ладонь на ее колено, от чего девушка вздрогнула.
- Все в порядке, - сказал я.
Ее лицо разгладилось, как будто я успокоил ее.
- Не знаю, зачем рассказываю это тебе.
- Я не заставляю…
- Я знаю. Я просто... Хорошо, когда можешь с кем-то поделиться, наконец, - она печально
улыбнулась. - Моя мать ненавидит Грэма. С самого начала желает, чтобы он прекратил свое
существование.
- Почему он тогда работает в вашей компании?
- Это папино решение. Думаю, ему стыдно, что он столько лет скрывал Грэма, игнорируя
его. Правда, это не мешает ему постоянно третировать Грэма, так как он - постоянное
напоминание о его измене. Будто это мой брат облажался, а не отец.
- Это ужасно, - сказал я мягко.
Она наблюдала за мной, как будто пытаясь верить моему сочувствию.
- Теперь мы все делаем вид, что мы одна большая счастливая семья. Мама презирает отца
за измену, но отказывается подавать на развод, чтобы весь мир видел – каково это. Папа не
уходит от нее, потому что слаб. Грэм просто пытается стать невидимкой.
- А ты?
Никс снова нахмурилась.
- Я? Просто делаю то, что от меня хотят. Всегда. Решаю все проблемы, которые они на
меня вешают. Даже сейчас. Это у меня хорошо получается.
Я сразу вспомнил, как она говорила во сне. Тогда она бормотала как раз что-то подобное.
Жизнь, в которой приходится делать только то, что от тебя требуют. Эта та жизнь, от
которой я всегда бежал. А Никс осталась.
Мы оба сломанные.
И какой путь лучше? Постоянно бежать, или становиться мучеником?
Поднявшись, она направилась в урне.
- Все растаяло. Я сейчас вернусь.
Даже сзади было заметно, как сильно напряжены ее плечи.
Как она справлялась со всем этим? У нас намного больше общего, чем я мог представить.
- Абрам, - сказал я, когда она села около меня снова.
- Что?
- Мое имя. Мой отец все еще зовет меня так, даже когда я постоянно повторяю ему, что
ненавижу это. Он просто такой человек. Он хотел, чтобы я стал великим, сильным
руководителем его компании. Но это не для меня. И никогда не было, - моя улыбка была
холодной, как труп. – И он никогда не пытался скрывать свое разочарование.
Никс наморщила лоб, и я задавался вопросом, какие мысли крутились сейчас в ее
прелестной головке.
- Это… поэтому ты… так себя ведешь?
Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Я не какая-то жертва, чтобы подвергаться
психоанализу. Улыбаясь так широко, как только мог, я вытянул ноги вперед, придавая себе
беззаботный вид.
- Кто знает! Просто хотел поделиться с тобой историей своего имени. Пойдем, давай
выберемся отсюда.
История. Ха. Называя себя Абелем, я лишь старался лишний раз достучаться до отца, требуя от него хоть раз выслушать меня. Ничего из того, что я делал за всю свою жизнь, никогда
не было для него достаточно хорошо.
Но Никс ошибалась.
Последней каплей, приведшей меня к распущенному образу жизни, стало совсем другое.
Тот день в больнице навсегда отложился в моей памяти. Я не хотел вспоминать это снова.
И единственный способ сбежать от осознания, насколько мир жесток - это постоянно хоронить
себя в пульсирующей плоти и легко забывающихся лицах. Я не хотел ясности. Я хотел пить и
трахаться.
Никаких забот.
Мой талант – срать на всё и всех.
Кроме Никс. С ней все было неправильно.
Она доказывала, что я – ущербный.
Когда мы вышли из торгового центра вместе, я чувствовал, что она смотрела на меня. А я
не мог опустить взгляда и посмотреть на нее.
Потому что боялся, что увижу жалость в ее глазах.