Воля богов!

   -- Правильно! Давайте спросим у Афины! - пробасил какой-то бородатый воин. - Афина дураков не любит. Особенно таких наглых богохульников как этот Аякс.

   -- Ещё только не хватало у баб спрашивать! - закричал Аякс. - Лучше уж тогда у троянцев спросите - они-то знают, кто из нас доблестнее.

   -- Нет, - ответил Агамемнон, - у троянцев мы точно ничего спрашивать не будем: незачем им видеть, как мы между собой грызёмся. Решим вопрос демократическим путём, как у нас в Элладе испокон ведётся. Принесите бобы и кувшин. Кто за Аякса - голосуйте белыми бобами, а кто за Одиссея - чёрными.

   Внесли корзину с разноцветными бобами, посреди собрания установили кувшин. Началось голосование. Командиры, имевшие в совете право голоса, подходили к корзине, брали по одному бобу и опускали его в кувшин. Мнения разделились. Многим нравился могучий и отважный Аякс, после смерти Ахилла ставший самым доблестным героем в войске и уже потому достойным носить оружие Ахилла. Но и обещания Одиссея привезти сына Ахилла, а так же лук и стрелы Геракла, без которых Трою не взять, многим нравились.

   Когда голосование завершилось, кувшин разбили, и все высыпавшиеся оттуда бобы оказались чёрными. Собрание возмущённо загудело.

   -- Обман! - вскочив, закричал Аякс. - Не могли все проголосовать за Одиссея. Результаты подменили.

   -- Конечно, раз тебе не нравится, значит, подменили! - ехидно ответил ему бородатый.

   -- Действительно, как такое могло случиться? - пробормотал Агамемнон. - Никто ж кувшин не трогал.

   "Обман!", "Позор!" - послышалось вокруг.

   -- Какой гад это сделал?! - орал Аякс. - Ты, Одиссей?! Твоя работа?!

   -- А ты не вопи! - подзуживал бородатый. - Раз народ так проголосовал, значит, такова воля народа. А если народ не так голосовал, то, значит, такова воля богов!

   -- Каких ещё богов?! Плевал я на богов!

   -- Каких богов? А вот тех самых, на которых ты плевал! Расплевался тут! Смотри, как бы боги на тебя не плюнули - захлебнёшься!

   -- Да ты кто такой?! - взвыл Аякс. - Откуда взялся?! Я тебя вообще не знаю!

   -- Ага! - ответил бородатый, срываясь с баса на визг. - Вот всегда, как кончаются аргументы, начинаются такие вот нападки: "Ты кто такой?", "Откуда взялся?" Не твоё дело, кто я такой. Я порядочный гражданин, душой болеющий за отечество. Не знаешь меня - твои проблемы. Зато я тебя знаю: ты дурак, богохульник и мужской шовинист. И тебе не доспехи нужны, а смирительная рубашка.

   -- А, действительно, кто это такой? - растерянно пробормотал Агамемнон. - Я этого типа тоже в первый раз вижу.

   Одиссей наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Агамемнон икнул от неожиданности, подскочил, схватил ораторский жезл и, стараясь перекричать Аякса, заорал:

   -- Друзья мои! Прислушаемся к мнению порядочного гражданина! Раз такой результат, значит, так угодно богам! Одиссей, забирай оружие!

   -- Сволочь! Так ты Одиссею продался! - Аякс набросился на Агамемнона с кулаками.

   -- Аякс! Успокойся! Не гневи богов! Я тебе потом всё объясню, - взмолился Агамемнон.

   Но Аякс не слушал. Лицо его раскраснелось, глаза выпучились, изо рта потекла слюна. Он ничего не слышал и ничего не видел, в нём не осталось никаких чувств, кроме ярости. Он рвался вперёд, не в силах решить, кого первым разорвать на куски - Агамемнона, Одиссея или бородатого. Эта нерешительность и не дала ему пролить кровь: на него набросились несколько десятков воинов. К счастью, Аякс от бешенства даже забыл вытащить меч, так что, прежде чем он успел натворить дел, его повалили на землю и связали.

   -- Отнесите его в палатку, - приказал Агамемнон. - Завтра, как успокоится, мы с ним поговорим.

   Когда спелёнатого как египетская мумия Аякса унесли, Агамемнон вытер пот со лба и огляделся. Бородатого он не увидел, тот, видимо, ушёл с процессией, сопровождавшей Аякса. Мрачный Одиссей, совсем не выглядевший победителем, сидел на том же месте. Агамемнон подошёл к нему и тихо сказал:

   -- Нехорошо вышло.

   Одиссей кивнул. Конечно, он был рад, что оружие Ахилла досталось ему, он хотел победить, но не таким способом, и теперь на душе у него было довольно погано.

   -- Ладно, забирай уж оружие, - сказал Агамемнон, - но смотри, помни своё обещание: с тебя наследник Ахилла и лук Геракла со стрелами.

   Одиссей снова кивнул.

   -- Конечно, я помню. Завтра же утром отправлюсь.

   Он велел своим слугам отнести оружие Ахилла в свою палатку и сам пошёл вслед за ними.

   Одиссей радовался тому, что он завтра уплывёт. Пока он будет в разъездах, страсти поулягутся, и Аякс успокоится, а когда он вернётся с наследником Ахилла и луком Геракла, а Одиссей нисколько не сомневался в успехе, его, как победителя, точно никто уже не осудит.

   Придя в палатку, он сразу лёг спать, но спалось ему плохо. Несколько раз он просыпался и думал даже сходить к Аяксу, но что-то его удержало, видимо, гордость: своей вины в произошедшем он не видел, а извиняться за чужую вину не хотел.

   Рано проснувшись, он велел готовить корабль к отплытию. Пока он завтракал, корабль спустили на воду и загрузили всё необходимое. Одиссей уже поднимался по сходням на борт, когда вдруг прибежал Агамемнон. Это уже само по себе было необычно. Микенский царь по лагерю никогда не бегал - хранил достоинство. Если ему надо было что-то срочно сообщить, то он посылал кого-нибудь из слуг, а тут прибежал сам, запыхавшийся, вытер пот со лба и, тяжело дыша, проговорил:

   -- Хорошо, что ты здесь, а я боялся, что уже уплыл.

   -- Что-то случилось? - спросил Одиссей.

   -- Случилось. А ты разве ничего не слышал? Ночью кто-то перебил весь наш скот. Я там только что был. Жуткое зрелище: овцы, коровы, козы - все порубленные, поколотые, на куски разорванные. И пастухи там же лежат. Всё пастбище залито кровью.

   -- Троянцы?

   -- Вряд ли. Часовые бы заметили. Это ж целый большой отряд должен был напасть. Все напуганы. Люди поговаривают о каком-то морском чудовище, о гневе богов. Но чем мы могли их так прогневать? Тут только ты можешь разобраться.

   Для жертвоприношений и пищи греки держали у себя несколько крупных стад.

   Когда Одиссей пришёл на пастбище, его взору предстала действительно ужасающая картина. Даже после последней битвы Гектора с Ахиллом на поле брани не лежало столько трупов. По крайней мере, они тогда лежали не так плотно. Посмотреть на это собралось много народу, так что найти какие-то следы не представлялось возможным. Одиссей спустился с холма и решил опросить часовых, но прежде, чем он дошёл до лагеря, глаза его закрыли чьи-то ладони и голосок над ухом сказал:

   -- Угадай, кто?

   -- Афина, - буркнул Одиссей.

   -- Точно!

   Богиня мудрости забежала перед ним. Взгляд её был серьёзный и насупленный, но губы улыбались. Она заговорила очень серьёзно, хотя было видно, что она хочет рассмеяться:

   -- Тебе поручено расследование кровавого преступления: массового убийства крупного и мелкого рогатого скота. Да? Я угадала?

   -- Угадала.

   Афина слегка подпрыгнула от радости и продолжила тем же серьёзным тоном:

   -- При проведении следствия первым делом надо допросить свидетелей. А почему ты ни о чём не спрашиваешь?

   -- Ты знаешь, кто это сделал?

   Афина слегка замялась. Она не ожидала, что Одиссей спросит сразу так прямо, и рассчитывала, что он начнёт издалека, со всяких незначительных вопросов.

   -- Знаю, - сказала она, немного подумав.

   -- Ты мне скажешь?

   "А что мне за это будет?" - чуть не спросила богиня мудрости, но сразу сообразила, что поставит этим вопросом в неловкое положение не только Одиссея, но и себя: что, собственно, простой смертный может сделать для богини? Пожалуй, можно было бы что-нибудь придумать, но Афине так хотелось поскорее всё рассказать, что она не стала ничего придумывать и сразу ответила: