Воля богов!

   Гермес соскочил с телеги и открыл ворота. "Дальше добирайся один, - сказал он. - Я к Ахиллу не пойду: слишком большая честь, ещё зазнается. А ты уж будь с ним поласковей. Он человек вспыльчивый, но на ласку все люди падки". Сказав это, Гермес растворился в воздухе.

   В стане было темно. Только в палатке Ахилла горел свет. Туда Приам и направился.

   Ахилл сидел на кровати и плакал, положив голову на грудь Фетиды. Богиня посмотрела на Приама и взглядом пригласила его войти.

   Старик опустился на колени перед убийцей своего сына и поцеловал ему руку. Ахилл обратил к нему заплаканное лицо. Он узнал Приама и сразу понял, зачем тот к нему пришёл.

   Совсем недавно Ахилл мечтал как о миге торжества, что Агамемнон будет так вот стоять перед ним на коленях и целовать его руки. Но боги странно осуществляют мечты людей: вместо торжества было горе, а перед Ахиллом стоял на коленях старик, не сделавший ему ничего дурного. Ахиллу представился его отец, которого он не видел уже так много лет. Пелей сейчас, наверное, такой же старый и беззащитный, и тоже нет у него сына, который помог бы ему в беде. Увидят ли они когда-нибудь друг друга?

   Ахилл мягко отстранил от себя Приама.

   Они оба плакали - каждый о своём.

   Наплакавшись, Ахилл протянул Приаму руку и помог ему встать.

   -- Не ожидал от тебя такой смелости, - сказал он. - И как ты только решился прийти ко мне один! У тебя железное сердце, старик! Садись. Как бы плохо нам ни было, слезами мы уже ничего не исправим. Ни один человек не прожил жизнь, не испытав горя, только у богов бед не бывает. Взять, к примеру, моего отца. Привалило ему в жизни счастье жениться на богине, зато теперь нету у него детей, нет наследника. Я только, но я далеко, и неизвестно, вернусь ли когда. Вот и ты был счастлив, и богатства тебе боги дали столько, что девать некуда. А теперь целуешь руки убийце своего сына. И я тоже... Что же ты не садишься, старик?

   -- Не сяду, Ахилл, - мягко ответил Приам. - Мне бы только сына увидеть и, если уж ты мне дальше жить позволяешь, домой его увезти. Я и выкуп за него привёз.

   -- Не зли меня, старик! - сурово ответил Ахилл. - Что Гектора тебе надо вернуть, я и сам знаю. Мне мама волю Зевса на этот счёт уже передала. Да и ты не оказался бы здесь без помощи богов. Как бы ты все наши посты прошёл? Да и ворота мои тебе самому не открыть. Так что садись и не раздражай меня, а то ведь мне воля Зевса не указ - убью тебя и не замечу.

   Испуганный Приам поспешно сел, а Ахилл вышел из палатки и, разбудив слуг, велел выгрузить привезённый Приамом выкуп. "Гектора обмойте как следует, оденьте получше и заверните в какую-нибудь ткань подороже. Проверьте, нет ли в выкупе чего подходящего. Только смотрите, чтобы старик его раньше времени не увидел. Если он расчувствуется, то я за себя не ручаюсь".

   Он стоял и смотрел, как слуги приводили в порядок тело Гектора, и сам помог погрузить его на телегу.

   "Прости, Патрокл! - тихо сказал он, отойдя в сторону. - Я Гектора не просто так отдаю, а за хороший выкуп. Половина твоя".

   Закончив сборы, Ахилл вернулся в палатку. "Всё готово, - сказал он Приаму. - Утром можешь возвращаться. Поедим пока. Горе горем, а есть надо".

   Приам хотел было отказаться, но вдруг, облегчив душу, вспомнил, что не ел ничего с утра того дня, когда погиб Гектор, и почувствовал сильнейший голод. То же самое случилось и с Ахиллом, который ничего не ел со дня смерти Патрокла. Слуги тут же приготовили еду и накрыли на стол. Ахилл и Приам поели впервые за несколько дней.

   Встав из-за стола, Приам понял, что не может прямо сейчас ехать обратно. Несколько бессонных ночей дали о себе знать: старик не мог стоять на ногах, так его тянуло в сон. Ахилл распорядился постелить ему во дворе, в стороне от своей палатки, чтобы утром какой-нибудь греческий командир, решив навестить Ахилла, не заметил у него спящего Приама.

   Они вместе вышли на улицу.

   -- Сколько времени тебе надо, чтобы похоронить Гектора? - спросил Ахилл.

   -- Десять дней.

   -- Хорошо. Я двенадцать дней с вами воевать не буду и другим не позволю. Помяните Гектора спокойно и похороните как положено. Никто вам в этом не помешает.

   Ахилл и Приам пожали друг другу руки. Приам лёг на постель и тут же уснул. Ахилл же, вернувшись в палатку, тоже лёг и неожиданно для себя впервые за несколько суток заснул сразу и крепко.

   Но спать Приаму пришлось не долго. Ещё не рассвело, когда его растолкал Гермес.

   "Вы, смертные, не можете обойтись без крайностей! - сказал он. - То ты боялся идти в греческий лагерь, то дрыхнешь тут, будто у себя дома. Как мы возвращаться будем, ты подумал? Греки уже скоро проснутся. Если кто тебя здесь заметит, придётся твоим родным и тебя выкупать, а я тут за твою безопасность отвечаю".

   Приаму пришлось вставать и дальше дремать на телеге.

   До реки они добрались без приключений. Там Гермес вновь разбудил Приама и, наскоро попрощавшись с ним, вознёсся на Олимп отдыхать после бессонной ночи. Дальше Приам поехал один.

   Первой о его приближении узнала Кассандра. Закричав со стены, она разбудила весь город. Улицы заполнились народом. Никогда ещё Гектора, вернувшегося из боя, не встречало столько людей. Приам с трудом проехал через толпы желающих проститься с героем.

   Ахилл выполнил своё обещание: девять дней продолжались поминки по Гектору, и за всё это время троянцев никто не побеспокоил. Девять дней в город возили лес для погребального костра. Граждане ели, пили, произносили речи, поминали славного сына Приама. Никто из троянцев, даже если бы и захотел, не смог вспомнить о Гекторе ничего плохого. Для всех он остался добрым сыном, любящим отцом, верным другом, мудрым командиром и отважным воином, павшим за отечество.

   Утром десятого дня весь город вышел к погребальному костру.

   Прах Гектора похоронили и насыпали над ним высокий курган.

   Этим закончил Гомер свою бессмертную поэму. Но Троянская война на этом не закончилась, а значит, продолжится и эта повесть.

Часть четвёртая. Три богини

Геродот прямо и определенно заявляет, что "женщин не похищают насильно, если они сами того не желают". Однако он сам же утверждает, что лакедемоняне насильно схватили живым Аристомена; то же случилось впоследствии с ахейским стратегом Филопеменом. Точно так же и Регула, римского консула, карфагеняне захватили живым в плен. А это были люди, выдающиеся воинским искусством и отвагой. И чему здесь удивляться, если людям удается захватить живыми даже леопардов и тигров? А Геродот выступает обвинителем женщин, подвергающихся насилию, и защитником их похитителей. Плутарх. "О злокозненности Геродота"

Слово Зевса

   Впервые за много лет опальный Аполлон явился на Олимп и предстал перед Зевсом.

   Мятежный бог хорошо послужил отцу, помогая в боях Гектору и троянцам, и заслужил снисхождение. Вызвав сына на Олимп, Зевс давал понять, что уже гневается не так сильно.

   На безоблачном небе ярко светило солнце. Судя по погоде, настроение громовержца было отличное.

   Аполлон стоял перед троном Зевса, ожидая, когда тот скажет, что требуется для окончательного прощения, но Зевс не торопился, предпочитая начать издалека.

   -- Ну, - сказал он, - что молчишь? Давай, докладывай, что у нас в мире нового.

   В прежние времена Аполлон регулярно делал для Зевса доклад о текущем международном положении. Сейчас, потребовав такой доклад, громовержец намекал, что прежние времена могут вновь вернуться. Аполлон провёл рукой по струнам кифары, задумался на мгновение и, поддерживая игру Зевса, заговорил тем же тоном, каким он обычно делал свои доклады:

   -- Пожалуй, наиболее интересные новости приходят сейчас из Египта. Недавно один египтянин раздвинул воды Красного моря и вывел из страны значительную часть населения. Фараон в бешенстве.