Страница 49 из 97
Но прибежавший врач осмотрел рану, без труда извлёк стрелу, наконечник которой не ушёл под кожу, сообщил, что рана не опасна и перевязал Менелая.
Ни о каком мире теперь не могло быть и речи. Только полный разгром и разорение Трои могли искупить вероломство её защитников.
Войска противников вновь разделились и стали готовиться к бою. Командиры строили своих бойцов, Агамемнон шёл вдоль войска, хвалил одних, а других ругал.
Он объявил благодарность критянам и обоим Аяксам, велев принести им вина для поддержания боевого духа. Остановился рядом с Нестором, который со стариковской педантичностью занимался построением отряда. Колесницы он поставил перед фалангой пехоты, расставил наиболее смелых и надёжных воинов сзади, а тех, кому он меньше доверял, в первых рядах, чтобы в случае чего им было некуда бежать.
"Главное - держите строй, - говорил он конникам. - Чтоб никто вперёд других не лез! Строй в бою - первое дело. И не забывайте выставлять вперёд пику, когда на вас вражеские колесницы пойдут. Это ещё великие герои древности знали, не нам чета. Много побед так одержано было. И мы победим, если всё правильно делать будем. Храбрость - она в драке нужна, а в бою нужна дисциплина".
-- Славный старик! - с восхищением сказал Агамемнон. - Если бы можно было сделать так, чтобы старели другие, а ты оставался молодым, ничего другого мне бы для победы не понадобилось.
-- Это точно, Агамемнон Атреевич, - отвечал ему Нестор. - Я и сам хочу сейчас быть таким, как в те времена, когда я победил Эревфалиона. Вот это был богатырь! Что там Гектор! Сейчас таких нет. Доспехи у него были те, что сам Арейфоой носил, который всё время палицей воевал. Не признавал, то есть, другого оружия. И палица у него была не простая - железная. Такую ничем не перебьёшь. Железное оружие даже боги всемогущие себе не все могут позволить. Так Ликург, значит, его в узком проходе подстерёг, где тот палицей размахнуться не мог, и пику ему в пузо всадил. А доспехи потом Эревфалиону подарил. Так вот, с ним никто на бой выйти не решался, а я...
-- Молодец, старик! - сказал Агамемнон, хлопнув Нестора по плечу. - Велите виночерпиям поднести по кубку его отважным бойцам.
Теперь уже он беседовал с Одиссеем.
-- Что, Лаэртович, трепещешь, небось? Это тебе не козни строить. Тут по-честному воевать придётся.
-- Знаешь что, Атреевич!
-- Знаю, Одиссей. Шучу я. На войне без хорошей шутки далеко не уйдёшь! Шутка, она и трусов храбрецами делает, а смелый после хорошей шутки любого врага одолеет.
Теперь Агамемнон добрался и до Диомеда.
-- Что, Тидеич, стоишь как сверчок сушёный?! - весело сказал он. - Я твоего отца не знал, но слыхал, что он героем был отменнейшим. Мне рассказывали, как он ходил войной на семивратные Фивы. Там его в засаде пятьдесят воинов подстерегли, так он их всех до одного перебил. Куда уж тебе до него! Ты только языком болтать умеешь.
Эти слова возмутили Сфенела - боевого друга Диомеда.
-- Ерунды не говори, Атреевич! Будто сам не знаешь, как оно на самом деле было. Наши отцы хотели нахрапом Фивы взять, и пролетели со свистом. А мы потом Фивы с меньшим войском взяли. Так что это мы настоящие герои, а не наши отцы!
-- Не обращай внимания, - остановил своего горячего друга Диомед. - Командир проводит среди нас воспитательную работу в целях повышения и углубления. Так, Агамемнон?
-- Так. А то что вы стоите тут как на поминках? В бой надо весело идти, как на праздник. Эй, виночерпии!
"На праздник, так на праздник", - проворчал Диомед.
Подвиги Диомеда
Пока войска строились к битве, Афина успела сбегать на Олимп и вернулась с каким-то свёртком под мышкой. Пролетая над рядами троянцев, она заметила Ареса, который в полном вооружении обходил строй войск и, кажется, отдавал какие-то указания. "Будет троянцам помогать, - подумала Афина. - Ну, это мы ему не позволим".
Она приземлилась рядом с богом войны и, отведя его в сторону, сказала: "Папа велел передать, чтобы ты в войну не вмешивался. Он хочет, чтобы всё было по-честному: только смертные, никаких богов".
-- Ну, здрасте! - возмутился Арес. - Сам меня богом войны назначил, а теперь, значит, в войну не суйся! И для чего я тогда, спрашивается, нужен? Кстати, почему он тебя послал, а не Гермеса?
-- Гермес у него только для гражданских надобностей. В военных условиях он меня посылает с поручениями, - быстро нашлась Афина.
-- Безобразие! Бардак! Я жаловаться буду! - проворчал Арес.
-- Обязательно пожалуйся! - поддакнула Афина и, довольная своей хитростью, помчалась к греческим фалангам.
Отыскав Диомеда, Афина подбежала к нему. "Закрой глаза!" - скомандовала она. Диомед был занят построением своего отряда, и ему было совсем не до игр, но он не стал спорить с богиней и закрыл глаза. Афина быстро развернула свёрток и накинула на плечи Диомеду расписной плащ. "Посмотри, какой красавец! - закричала она. - Это я сама соткала для тебя. Скажи, здорово!"
Диомед кивнул.
"У меня всегда здорово получается, - тараторила Афина, - ведь я лучшая в мире ткачиха. Только эта дура Арахна так не считала. Воображаешь, она говорила, что ткёт лучше меня. Смертная, а такая наглая! Так я её, представляешь, в паука за это превратила. Пусть теперь паутину ткёт, раз такая мастерица!"
Афина весело расхохоталась. Диомед тоже вежливо улыбнулся. Афина дружески толкнула его плечом, усадила на край колесницы и отсыпала горсть орехов.
-- А ещё я вышиваю хорошо, и еду готовить умею. Ты не думай, что я какая-нибудь белоручка, продолжала тараторить она. - Кстати, ты читал Пифагора?
-- Кто это?
-- Как! Ты не читал Пифагора? Обязательно почитай, тебе понравится, я уверена. Я тебе принесу.
Подошли присланные Агамемноном виночерпии.
-- Что это? - спросила Афина.
-- Перед боем вина наливают для храбрости. Будешь?
Диомед спросил только из вежливости, зная, что богиня откажется, ведь она не пила ничего кроме нектара, да и вино было совсем не божественное - разве что крепкое. Но Афине показалось не удобным отказываться, и она протянула золотой кубок со словами: "А как же!"
"Разбавь ей побольше", - шепнул Диомед виночерпию, но Афина, услышав его слова, возмущённо возразила: "Ну вот ещё! Что я, маленькая? Наливай как всем!"
Она залпом выпила свой кубок и лихо вытерла локтём губы. "А ты похож на своего отца, - сказала она Диомеду. - Когда-то я помогала Тидею. Он тоже был отважный, но плохо воспитан... не хочу об этом говорить. Ты не такой. С тобой мы горы свернём и всех победим".
Дали сигнал к началу боя, и Диомед поднялся на колесницу. "Ну, мы им сейчас вдарим!" - сказала довольная Афина, пристраиваясь у него за спиной.
-- Ты что, со мной поскачешь? - спросил удивлённый Диомед.
-- А как же! Я тебе в бою буду помогать. Вот увидишь, какие подвиги ты с божьей помощью совершишь. Мы их всех порвём. Только, чур, богов не трогать. Ну, разве что, Афродиту. Если эта дура в бой сунется, мы ей разом мозги вправим.
Богобоязненный Диомед не стал объяснять Афине, в чём разница между войной и покатушками с девушками, и только сказал:
-- Ладно. Только держись покрепче.
-- Кому ты это говоришь! Я же богиня войны!
Начался бой. Греки как обычно шли молча, слушая приказы своих командиров. Троянцы и их союзники встречали наступавших противников громким шумом и криками.
Два великих войска наконец сошлись в грозной битве. Зазвенели копья о щиты, полилась первая кровь. Война перемалывала людей: героев и простых воинов, делая жён вдовами, а детей сиротами, оставляя невест без женихов, а стариков без наследников. И среди этого величественного, достойного богов зрелища планомерного убийства как обезумевшая белка среди лесного пожара носилась колесница Диомеда.