Страница 30 из 97
Она бежала в Авлиду через священную рощу богини Артемиды, в отчаянии пытаясь придумать, как отвратить от сына неизбежную беду.
Затрубил рог. Это Агамемнон со своими товарищами вышел на охоту. Он решил таким образом отметить последний вечер перед отплытием на войну. Фетида пробежала мимо них, не останавливаясь, и через пару минут вдруг оказалась на лужайке, где собирались девушки в одежде охотниц. Они были вооружены луками и вели рвущихся в бой собак. Все они были молодые красавицы, но и среди них выделялась одна - самая высокая, самая стройная и подтянутая. Такой могла быть только богиня, только дочь Зевса.
Новая идея появилась в голове у Фетиды, и нимфа кинулась к прекрасной охотнице, как к своей последней надежде.
Гнев Артемиды
Агамемнону повезло. Первой же стрелой он наповал убил лань. Тут было чем погордиться, и Агамемнон этим немедленно занялся. Картинно поставив ногу на убитое животное, он гордо показал, на торчащую стрелу и произнёс: "Видали, как попал! Она даже удивиться не успела. Вот это я называю настоящим мастерством. Лучше бы и сама Артемида не выстрелила". Он посмотрел на стоящих перед ним охотников, рассчитывая на восторги и поздравления. Но те напряжённо глядели мимо него и признаков радости не проявляли.
Агамемнон обернулся. За его спиной стояла высокая, стройная охотница. Её божественную красоту нарушали только цвет лица, пожалуй, слишком красный, тонкие губы, пожалуй, слишком плотно сжатые, и взгляд, пожалуй, слишком злобный. Но, несмотря эти на незначительные изъяны внешности, всякий, даже если он никогда не видел богиню охоты Артемиду, сейчас узнал бы её.
Узнал Артемиду и Агамемнон. Он сразу понял, что раздражение богини как-то связано с ним, и попытался разрядить обстановку. "Вы меня не так поняли, - сказал он. - Я говорил, что Артемида выстрелила бы лучше. Вы просто не расслышали. Может быть, это вы и стреляли? Да? Можете забрать. Я просто мимо проходил, вижу: кто-то выстрелил хорошо. Я не знал, что это вы были?"
Артемида ничего не ответила, только гневно фыркнула, отвернулась и решительным шагом ушла в чащу, оставив охотникам подстреленную лань и отвратительное настроение.
Между тем на Олимпе начиналось собрание богов. На этот раз оно напоминало военный совет. Боги были при оружии, богини нарядились в военном стиле. С докладом выступал Арес. В первый раз за многие годы ему дали слово, и все внимательно слушали бога войны, который просто раздувался от самодовольства и осознания собственной значимости. Но его счастье было недолгим. Звёздный час Ареса закончился через несколько минут после начала. Послышался шум и всем знакомый звонкий голос неожиданно прервал его выступление.
В собрание ворвалась Артемида. На Олимпе её видели редко, поскольку большую часть времени она проводила в лесах за охотой - единственно любимым занятиям, приносившим, кстати, достаточно пропитания не только ей самой, но и паре десятков нимф, составлявших её постоянную свиту. Каждое её появление среди олимпийских богов становилось долго вспоминаемым событием, ведь кто столкнулся с ней раз, запоминал эту встречу навсегда и, как правило, не хотел повторения. Богиня охоты своей красотой соперничала с Афродитой, умом - с Афиной, а характером - со всеми сказочными чудовищами вместе взятыми. Она любила животных, потому, что их можно было убивать на охоте, она любила своих подруг, поскольку они помогали ей убивать животных на охоте, она ненавидела всё остальное, потому, что оно мешало ей убивать животных на охоте.
-- Сидите тут! - заорала она на собравшихся богов. - А рядом с моей священной рощей в Авлиде собрался целый военный лагерь. Тысячи мерзких, вонючих, волосатых человеческих самцов шляются по моим заповедным угодьям, убивают моих животных, отнимают сыновей у матерей, пристают к моим нимфам и говорят такие слова, что мне и повторять тошно. И кто только додумался размещать это гнусное стадо на моих землях? Кто тут затеял эту отвратительную войну? Это ты, Арес? Признавайся, твоя работа?!
-- Ты что, сестрица, побойся бога! - пробормотал Арес, прикрывая локтем правой руки лицо, а ладонью левой - детородный орган.
Этими словами он только ещё больше обозлил богиню.
-- Что?! - взвизгнула она. - Это какого ещё бога я тут должна бояться? Уж не тебя ли?! Думаешь, жестянками обвешался, так на тебя уже и управы нет? Я птице в небе в глаз попадаю - и тебе попаду, не промажу. Отстрелю сейчас самую твою гордость...
-- Ну, ты, полегче! - встрепенулась Афродита.
-- Что, испугалась? Или это ты вместе с ним войну затеяла? Учтите, я выясню, кто это устроил, и тогда никому мало не покажется. Война им, видите ли! Не будет никакой войны! Я вам это говорю!
-- А теперь послушай, что я тебе скажу, - неожиданно вмешалась Гера. - Зевсу, я вижу, воспитание не позволяет тебя осадить, а мне-то хватит духу отстегать тебя при всех по тощей заднице, как ты заслуживаешь. Войны, она говорит, не будет! Будто она единственный бог на Олимпе! Раз война начинается, значит она нужна. Это уж не тебе решать.
Раскат грома прервал речь Геры и не дал Артемиде ничего возразить.
-- А ну, замолчали обе! - вмешался Зевс. - Кому эта война нужна и зачем - сейчас выяснять не будем. Но если Артемида решила её предотвратить, то почему бы ей не попробовать? Даже интересно, как она собирается это делать. По своему опыту знаю, что если смертные решили передраться, то никакой бог им в этом помешать не сможет. Но, если тебе, Артемида, моего опыта не достаточно, то попробуй. Даю тебе одну попытку. Мне сейчас главное - чтоб боги не передрались. Вот этого я точно не допущу. Потому мешать Артемиде запрещаю. Собрание закончено. Все свободны.
Арес с досады тихо ругнулся. Артемида удалилась с высоко поднятой головой. Трудно сказать, что больше её разозлило: поведение бойцов в авлидском лагере, жалобы Фетиды, смерть любимой лани, хвастовство Агамемнона, или всё вместе, но Артемида твёрдо решила сорвать войну, разогнать лагерь и унизить Агамемнона, а заодно и противного выскочку Ареса, который ей никогда не нравился.
Утром греческий флот никуда не отправился. На этот раз ветер вообще перестал дуть. А добраться до Трои на вёслах было нереально.
Агамемнон даже не стал спрашивать жрецов, какой бог ему на этот раз мешает, а собрал всех участников вчерашней охоты и, прихватив с собой богатые дары, отправился с ними в храм Артемиды.
Охотники встали на колени перед статуей богини, и Агамемнон обратился к ней с такой речью:
-- Высокопочтеннейшая Артемида Зевсовна, произошло чудовищное недоразумение. Мы случайно забрели в вашу священную рощу. Мы не знали - там было не обозначено. Мы признаём свою ошибку. Ведь признаём же? - все спутники Агамемнона с готовностью закивали. - Примите наши извинения и эти дары и позвольте дуть попутному ветру. Я не для себя прошу - мы в Трою со святой целью идём, хотим сложить головы, защищая честь нашей родины.
Последние слова он сказал с таким трогательным вздохом, какой не мог не вызвать тошноты или умиления. Но только не у мраморной богини. Она не изменилась в лице и очень холодно ответила:
-- Не будет тебе ни войны, ни чести, гнусный браконьер! Ты хоть сам понимаешь, что натворил? Я эту лань сама вырастила, она у меня с рук ела. Потому ты и подстрелил её так легко, что она не убегала - она людей не боялась, доверяла им. А ты расхвастался, будто льва голыми руками задушил. Какая тебе война - ты только с беззащитными детьми воевать можешь и по чужим рощам шакалить. Убирайся вон и подачки свои забирай - я не нищая и собой не торгую. Проваливай из Авлиды со всей своей шпаной и не мечтай ни о какой Трое. Не будет тебе туда попутного ветра. Никогда.
Агамемнон перешёл на хриплый шёпот:
-- Я об этой лани тоже очень сожалею. Но тут был не умысел, а несчастный случай. Я понимаю, конечно, что эти дары недостаточны, но, может всё-таки договоримся, а? Как насчёт гекатомбы? Хорошей гекатомбы, настоящей, от какой и батюшка ваш, Зевс Кронович не отказался бы? Воскурим, помолимся, тризну по безвременно погибшей зверушке справим? А?