Страница 10 из 16
Мердок следил за мной с интересом.
Шоколад надежнее чар: всего несколько кусочков, и мне уже не хочется кого-нибудь убить.
— Так вы поведаете мне, что хотел от вас тот… человек? — напомнил Мердок, когда я спрятала остатки «лекарства» в ящик стола. — Я видел, как он от вас вышел.
Небольшая заминка подсказала, что наблюдательности господину следователю не занимать.
— Один из новых жильцов. По правде говоря, он только вчера переехал.
В глазах Мердока зажегся огонек.
— Вот как? Весьма любопытно.
— Еще бы! — я решила все выложить начистоту: — Господин Ярый заявил, что ранее у него украли некую вещь… Алый Цветок. И он уверен, что это дело рук Кукольника!
Мердок кивнул каким-то своим мыслям.
— Значит, господин Ярый пытался привлечь вас…
— Это что-то меняет? — осторожно уточнила я.
— Это меняет все, Стравински, — вздохнул он и опустился на ближайший стул, даже не позаботившись поддернуть штанины. — И ровным счетом ничего. Не понимаю, зачем ему понадобилось сюда являться.
Бесконечные загадки уже начинали раздражать, и я отвернулась, жалея, что нельзя закурить.
Мои нервы за последние дни поистрепались. Рука сама тянется к сигаретам.
— Не злитесь, Стравински, — вдруг примирительно произнес Мердок. — Это лишь подтверждает, что у Кукольника имеется какая-то цель, и это вовсе не деньги. И он успел уже многим насолить. Однако об этом мы и раньше догадывались, ведь так?
— Так, — нехотя согласилась я, вновь поворачиваясь к нему. — Чтобы раздобыть наличных, есть масса способов попроще. И потерпевшие, конечно, вряд ли его возлюбили. Так что за Алый Цветок?
Мердок медленно покачал головой.
— Спросите у бабушки, Стравински, — посоветовал он серьезно. — Раз вас не посвящают в некоторые моменты, я не рискну вам о них рассказывать.
— Непременно! — едко ответила я. — Так зачем вы меня искали, господин следователь?
Мердок пропустил обращение мимо ушей.
— Ах, да! — он полез в карман пиджака и вынул знакомый листок бумаги. — Извольте объяснить, что это за шифровка?
— Я же все написала, — пожала плечами я. — Это рисунок на теле того зомби.
— И вы изобразили все в точности? — не отставал он.
— Насколько смогла, — ответила я с прорвавшимся раздражением. — Извините, художественную школу не заканчивала!
— Вот как? — Мердок прищурился и вдруг велел: — Пойдемте, Стравински!
— Куда? — не поняла я.
— В морг, разумеется! Слушать отчет Ульва. Или вас больше не занимает дело Кукольника?
— Занимает, — буркнула я, поднимаясь. — Еще как!
Я уже влипла в эту историю по пояс, и чем дальше, тем больше в нее погружалась.
Пожалуй, действительно стоит поговорить с бабулей. По душам…
Неладное я заподозрила еще на подходе, за квартал до морга.
Притормозила и прислушалась.
— Стравински? — оглянулся Мердок. — Что-то стряслось?
— Тсс! — я приложила палец к губам и схватила его за рукав. — Тихо!
Мердок являл собой образец вежливого недоумения (хорошо хоть молчаливого!). Ну да, он же у нас недавно, так что не в курсе.
— О, нет! — простонала я, сообразив, что музыка мне не почудилась.
Я рванула вперед (вдруг еще не поздно?!), но была остановлена твердой рукой.
— Немедленно объясните, что происходит! — потребовал Мердок, легко удерживая меня за полу форменного кителя. Хорошо хоть не поднял за шкирку, как котенка! — Ну же, Стравински, я жду!
Пришлось выпрямиться, глубоко вздохнуть и отрапортовать:
— Ульв ушел в запой!
Одно удовольствие было наблюдать, как Мердок растерянно хлопнул глазами.
— До сих пор мне не доводилось слышать об эльфе-алкоголике, — заметил он. — Вы уверены, Стравински?
Интересно, а что, ему доводилось встречать других эльфов-патанатомов?
— Уверена, — вздохнула я. — Только речь не о том. Это музыкальный запой. У него иногда бывает. Пойдемте, я по дороге расскажу.
Это оказалось легче обещать, чем сделать. Я молчала, собираясь с мыслями.
Мердок шагал рядом, и только сжатые губы выдавали его недовольство.
— Любопытно, — произнес он в пространство. — Чем может упиться эльф? Насколько мне известно, его организм без труда переработает даже смесь спирта с формалином. И почему его до сих пор не уволили за нарушение правил трудового распорядка? Я уж не говорю об общественном спокойствии, который этот грохот явно нарушает.
Какой же он все-таки зануда!
Мои слова насчет музыки он явно пропустил мимо ушей.
От злости я растеряла почти подобранные слова.
— Послушайте, Мердок! — рявкнула я, резко остановившись. — Ульв отличный специалист. У него есть свои недостатки, но…
— Стравински, — скучающим тоном перебил он, — прекратите. Я уже осознал, что эта тема для вас болезненна. Позвольте мне взглянуть собственными глазами.
И, не дожидаясь моей реакции, каменным истуканом зашагал прочь…
Повернув за угол, Мердок чуть притормозил, в задумчивости шевельнул губами, прислушиваясь к раскатам музыки, и молча продолжил путь.
Возле двери в морг грохот стал почти непереносим. В голове словно гудел колокол, и звуки то походили на звон металла, то становились глухими, как из бочки.
Следователь без раздумий рванул дверь на себя и невольно пригнулся.
Как там поют сородичи Ульва: «Шумел аэглос, маллорны гнулись, и ночка тихою была…»
К этому моменту я успела успокоиться, и снова дернула его за рукав.
Он обернулся, поднял брови, и я вымолвила одними губами: «Быстро берем нужное и уходим!»
Если, конечно, удастся что-то найти, прежде чем мы свихнемся! Но этого я говорить не стала.
Мердок кивнул и, взяв меня за локоть, двинулся вперед…
Ульв лежал на знакомой поляне, раскинув руки и ноги, и напоминал упавшего на спину жука. На наше появление он не отреагировал, как и на мои попытки его растормошить.
Как будто правда «под кайфом», только дозой ему служила музыка.
— Ульв, очнись! — потребовала я, хорошенько его встряхнув. Своего голоса я не слышала. — Где наш отчет, Ульв? Ну?!
В таком состоянии он мог пребывать от суток до недели, а расследование ждать не может.
— Ульв, чтоб тебя!
И в сердцах добавила несколько слов, за которые Мердок меня бы или оштрафовал, или заставил вымыть рот с мылом.
Ульв же… улыбнулся.
Обратил на меня затуманенный взор и чуть шевельнул пальцами. Какофония сменилась неторопливой тягучей песней под аккомпанемент гитары и ударных.
Только по-прежнему слишком громко.
— Ани! — шевельнулись обветренные губы.
Я смогла перевести дух, а Мердок встряхнулся и обошел поляну по периметру.
Минуту спустя он выволок откуда-то из-за куста вяло шевелящегося зомби (кажется, оглушенного звуковым ударом), к груди которого синей изолентой был прикреплен канцелярский файл с отчетом.
«Уходим!» — просигналил мне Мердок.
Я молча кивнула и последовала за ним. Мы держались друг за дружку: Мердок за зомби, я за Мердока.
«А я вольный, как драконы в небесах!» — летело нам вслед…
Мердок заговорил, только когда мы устроились в его кабинете.
— Стравински, если вам понадобится труп, где вы его возьмете?
Я хмыкнула: ничего себе вопросики! — и задумалась.
— Просто труп? Или какой-нибудь особенный?
— Насколько я могу судить, господин Немо, назовем его так, вполне обычный мертвец, — произнес Мердок задумчиво, листая записки Ульва. — Точнее, был им до акта условного оживления.
— Криминальный? — уточнила я, покосившись на застывшего в углу, у вешалки, зомби. Он чуть покачивался, однако в целом вел себя тихо.
На улице было уже по-летнему жарко, но на «господине Немо» это пока не сказывалось. Он по-прежнему отличался от нормального человека только некоторой заторможенностью и придурковатостью (хотя такими и живые люди бывают).
— Учитывая, что причиной смерти являлось проникающее ранение в область левого предсердия, — Мердок не отрывался от отчета, — то криминальный.