Буря на Волге

— Победа за нами, — сказал Чилим, возвращаясь с друзьями к себе в лачугу.

Глава шестнадцатая

Удачно вернув лодку, Чилим и его друзья на следующий день собрались рыбачить, но погода с самого утра начала портиться. Небо густо заволокло черными тучами, подул сильный низовой ветер, начал моросить мелкий дождь.

— Не везет нам, черт побери, — ворчал Бабкин. — То лодки не было, теперь погода сломалась, Так и торчи тут без дела.

— Подождите, еще наработаетесь, — успокаивал их Чилим.

— Может быть, западет ветер, ночью сгоняем поблизости. Кинем разочка два-три.

Так и решили: дождаться ночи.

В это время у Хомяка сидели гости. Пришел его сын, Никита, со своим начальником, капитаном Орловым. Да и другая немаловажная причина была для попойки. Хомяка восстановили в старых правах сельского старосты, и не обмыть такой важный чин считалось непростительным грехом. На эту же попойку был приглашен и друг Хомяка Расщепин. Яким Петрович не упустил случая поведать все капитану о Чилиме, и тут же, на пирушке, было решено свести Чилима на штабной пароход. Сын Хомяка, Никита, вызвался провести капитана к Чилимову дому.

Уже было темно, когда во двор к Чилиму ворвались два вооруженных человека.

— Здесь Чилим? — заплетающимся языком закричал капитан.

— Я Чилим, — отозвался, выглянув в окно, Василий.

— Выходи! — крикнул капитан и подтолкнул к двери Никиту.

Никита, скрючившись, качающейся походкой лез в сени, суя вперед винтовку. Стоявший за дверью Ильяс быстрым рывком выхватил винтовку, и Никита повалился под ноги Бабкина. Услышав крик и возню в сенях, капитан заторопился тоже туда, но был приколот штыком.

— Батюшки, что вы наделали! — закричал выскочивший в сенцы Чилим.

— Ничего, — дрожащим голосом ответил Ильяс.

— Куда мы их теперь?

— Чего беспокоишься из-за этой твари, вон бросим под гору, пусть в Волгу катятся, — проворчал Бабкин.

Не теряя времени, они вытащили обоих на задворки и сбросили под откос, в густую крапиву.

Ветер все усиливался, а дождь еще громче начал барабанить по крыше. Все молчали, сидя в потемках.

— Ну, что сделано, того уже не воротить, — тихо сказал Чилим. — Теперь надо искать пути, как выбраться из этого положения. Решать надо сейчас, утром будет уже поздно, все может выясниться, и нам петли не миновать.

В тишине слышно было, как вздыхала и всхлипывала за перегородкой Ильинична.

— Я вот чего думаю, — прервал молчание Чилим. — До утра ждать нам не приходится, надо сматываться сейчас, иначе будет поздно.

— А я куда? — заголосила Ильинична.

— Не плачь, мама. Сейчас же собирайся, иди к тете Насте в овраг, там тебя никто не знает и никто не будет искать. А нам ненадолго придется скрыться.

— Когда вы вернетесь? — спрашивала сквозь слезы она.

— Скоро, скоро, мама, только сама-то скорее собирайся да уходи, пока все спокойно.

Ильинична сложила кое-какие тряпки в узел, поцеловала солдат и тихо поплелась околицей — к двоюродной сестре старого Чилима.

Дождь не унимался, ветер все сильнее гнал черные тучи, зловеще шумела в эту ночь Волга.

— Ты, Ильяс, все оружие забрал у этих? — кивнул головой Чилим, куда были свалены трупы.

— Все брал, маленький револьвера в карман нашел, вот она, — подал Чилиму браунинг в мягкой матерчатой кобуре.

— Больно уж крохотный, а все же при случае можно стрельнуть, — ворчал Чилим.

— Ладно и такой. Теперь у нас на всех есть оружие, — проговорил Бабкин.

— А еще что у тебя? — спросил Чилим.

— Сумка кожаный, — ответил Ильяс.

— Клади в мешок, там на досуге разберемся. И ждать больше нечего, забирайте все и пошли.

— Куда торопиться? В такой погода искать никто не пойдет, — сказал Ильяс.

— Искать-то ночью, может быть, никто и не пойдет, да выбираться-то нам еще далеко, да и время самое подходящее. До рассвета надо перебраться через фронт, иначе могут задержать, — говорил Чилим, свертывая парус. — Когда вся эта «музыка» кончится? Черт побери всех этих беляков, — ворчал Чилим, запирая свою избенку.

Скользя по размокшей тропинке, они быстро спустились на берег.

— Вот чего, ребята. Чтобы не было подозрений, вы тащите этих гадов к берегу, — сказал Чилим, бросая мешок на камни и начиная выгружать камни из лодки.

Ночь для беглецов была самой удачной. Ветер свистел, волны грохотали о каменистый берег, перекатывая мелкие камешки. А дождь хлестал и хлестал без конца. Ильяс с Бабкиным притащили солдата, бросили на заплесок и долго лазили по крапиве — искали офицера, Бабкин тихо ворчал:

— Ты, Ильяс, видно, плохо его проткнул. Убежал, наверное, сволочь. Ага, вот он где застрял.

— Васька, помогай, — шептал в потемках Бабкин. — Тяжелый, как битюг, нажрался.

Ввалив в лодку обоих, быстро отъехали в стрежень. Когда выбросили убитых, лодка быстро заскользила против течения, рассекая крутые гребни волны. Намокший парус крепил лодку на один борт и туго натягивал шкот. Чилим, привыкший во время рыбалки ориентироваться в любую темную ночь, и теперь лавировал заводями, угадывал меляки по шуму волн, держал направление к островку. Но на сердце его было тревожно. Проехать мимо островка не так-то было просто. На самом водорезе, как рассказывал бакенщик, стоит пулемет, который может простреливать одинаково оба пролива Волги.

«Лодку в такую темь при сильном ветре вряд ли сумеют разглядеть беляки, а вот парус, высоко поднятый над водой, пожалуй, нас выдаст...» — думал Чилим, все ближе подрыскивая к островку, где, свисая с крутояра, трепались от ветра густые кустарники тальника. В темноте путникам казалось, что из-за каждого куста выглядывает вооруженный белый бандит.

Кругом было тихо, только дождь хлестал в спину Чилима да шумели раскатисто волны, нарушая зловещую тишину ночи.

— Наверное, в такую слякоть где-нибудь укрылись все батарейцы и дрыхнут, — сказал Бабкин.

— Не знаю, вряд ли, часовой-то наверняка не спит, — возразил Чилим. — Нужно вначале разведать и потом только двигаться дальше.

— Давай к берегу, — прошептал Бабкин, махая рукой. — Они отсюда не ждут.

Лодка бесшумно ткнулась в тину заплеска под крутояром. Чилим с Бабкиным, вооруженные наганом и винтовкой, пробираясь от куста к кусту, двигались к самому водорезу островка. Ильясу, сидевшему за кустом около лодки, эти тяжелые минуты ожидания казались вечностью. Он приготовил гранату, чтобы не быть застигнутым врасплох. Но вот послышался подозрительный шелест кустов, а за ним шепот:

— Ильяс, Ильяс, где ты?

Услышав знакомый голос, он вышел из своей засады навстречу им. На сердце у него отлегло.

— Все кончено, поехали, — сказал Чилим, осторожно опуская в лодку винтовки. А Бабкин молча снял с плеча пулемет, покрытый брезентом.

— Давай, скорее отчаливай. Теперь мы им покажем кузькину мать, если наткнутся, — сказал Бабкин, залезая в лодку.

Торопливо оттолкнулись от берега. Чилим дернул шкот, парус распустился и, надуваясь пузырем, снова потащил лодку. Чилим правил к луговой стороне, чтоб скорее уехать от этих мест. Островок уже начал теряться из вида. Лодка по луговой стороне тихим течением пошла быстрее. Прорвавшись так удачно мимо островка, друзья повеселели. Правда, они еще пе знали, что ждет их впереди, но уже чувствовали, что вырвались из грозившей им петли. Но торжество беглецов длилось недолго. Они заметили, как на широкой песчаной косе от кустов отделилось несколько темных фигур, быстро двигавшихся к реке. Чилим повернул лодку в стрежень. С берега затрещали выстрелы.

— Ложись, — крикнул Чилим, припадая на дно лодки и все круче поворачивая наперерез к горной стороне.

Бабкин с Ильясом залегли за борт и уже направили винтовки, намереваясь отстреливаться. Но Чилим махнул рукой и сказал:

— Выказывать оружие не нужно, они могут устроить погоню.

Лодка начала скрываться из глаз преследователей, выстрелы прекратились.